Физрук-7: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович
— Иными словами, оказывает гипнотическое воздействие на читателя?
— Что-то вроде этого.
— Да, ты прав… Это почище Кастанеды будет.
— И это еще далеко не все.
— Нет, правда⁈
— Еще какая!
— Подожди, ты хочешь сказать, что и это деревянное эластичное кольцо тоже сделал кто-то из наших мальчишек?
— И не только — это.
— Неужто есть еще что-то?
— Есть, и даже точно не знаю — сколько, — подтвердил я. — Только ты учти, рассказывая и показывая тебе все это, я нарушаю государственную тайну.
— Не бойся, не разболтаю.
— Я не к тому… — отмахнулся я. — Разболтаешь, все равно ведь никто не поверит, а вот хороших людей подведешь…
— Ты о себе, что ли?..
— Не только, прежде всего — о них, — я мотнул головой в ту сторону, откуда доносились поющие голоса. — Есть еще несколько взрослых, посвященных в эту тайну, но я не могу сообщить тебе их имена.
— Я и не требую.
— И все-таки не хотелось бы говорить об этом в вагоне.
— Понимаю, — кивнула она. — Разговор не на ходу. Выдастся минутка, когда мы не будем никуда ехать и поговорим. А пока я пойду, попою с девчатами.
И она ушла. Вскоре голос математички добавился к голосам девочек. Пели они хорошо, так что остальные пассажиры, которых занесло в этот «детский» вагон, не протестовали. За окнами постепенно стемнело. Приближалось время ужина. В ресторане нас «ждали» к семи. Теперь не пришлось делать дополнительное объявление. Юные туристы, которые после обеда в основном колобродили, а не сидели на одном месте, быстро проголодались, поэтому уже без пяти минут семь выстроились вдоль прохода, готовые двинутся в сторону передвижного пищеблока. Теперь я занял место в главе колонны, а Антонина Павловна — в хвосте.
На этот раз школяры вели себя более сдержанно. Не галдели, щелбанов не отвешивали, за косички не дергали. Чинно расселись за столами, терпеливо ожидая, когда тети в накрахмаленных наколках и передниках, поверх строгих черных юбок и белых блузок с пышными рюшами, принесут им тарелки с картофельным пюре и котлетами по-киевски. Лимонад пили, уже не чокаясь дурашливо бокалами, а неторопливо прихлебывая. Мы с Тигрой нарадоваться не могли на этих пай-девочек и мальчиков. А персонал вагона-ресторана радовался, что больше эта банда сюда не придет.
После ужина ребятня и вовсе притихла. Уже не шастали по своему вагону туда-сюда, а забрались на свои спальные места, укрылись одеялами. Кто-то сразу заснул, кто-то еще читал, покуда проводница не переключила вечернее освещение, на ночное. Мы с Антониной Павловной ложится не торопились. Я поспал днем, так что мог себе позволить почитать перед сном. Однако при тусклом ночном свете черные строчки расплывались, так что глаза мои быстро утомились и я отложил сказку. Сверху доносилось посапывание брательника. Тигра, я смотрю, тоже прикорнула. Пора и мне баиньки.
Я уже почти с нетерпением ждал, что увижу во сне на этот раз. Наученный прежним опытом, я догадывался, что эти сны не случайны, особенно, когда рядом находится целая орава пацанят, обладающих экстрасенсорными способностями. Правда, мне и в городе тоже снилось нечто необычное, но там странные видения можно было списать на перенапряжение и адреналин, бурлящий в крови, а в поезде-то что? Кроме как, на направленное внушение одного из моих сопливых рыцарей, и списать-то не на что. Однако кому из них могло прийти в голову внушить мне сон о встрече… с бывшей женой Владимира Юрьевича?
Поначалу ничто не предвещало этой встречи. Я видел во сне самого себя, входящего в незнакомый мне двухэтажный дом. Встретила меня не хозяйка, а прислуга. Проводила в просторную, со вкусом обставленную гостиную в два окна. Сквозь неплотно задернутые гардины я отчетливо видел, как блестят за стеклами нити дождя. Несмотря на то, что наяву я никогда не бывал в этом доме, во сне с удивлением отмечал, что здесь мало что изменилось. Все та же дорогая, почти антикварная мебель, неразличимые от времени портреты на стенах. Правда, на обоях с мелким рисунком проступают отчетливые пятна влаги, а высокий белый потолок покрывают голубоватые трещинки.
Впрочем, мне вскоре стало не до разглядывания комнаты. Потому что в гостиную вошла женщина. В белом сиянии хрустальной люстры было видно, что ей уже далеко за тридцать. Плотный слой пудры скрывает морщины, веки набрякли от теней. Губы вульгарно накрашены. Голову женщины венчает высокая, замысловатая прическа. Короткое блестящее платье почти не прикрывает, соблазнительно обтянутые темными узорчатыми колготками, все еще стройные ноги.
Жестом предложив мне садиться в глубокое старинное кресло, сама она устроилась на диване с гнутой спинкой. Она явно нервничает, потому что длинная дамская сигарета в ее руках заметно подрагивает. И вдруг, как будто кто-то переключил регистр. И я увидел, что это не просто некая абстрактная женщина, а Елизавета Сергеевна Арабова, в замужестве — Данилова. Она пристально и зло смотрит на меня и этот взгляд я хорошо помню. Так смотрят женщины, чье неудачливое супружество сплошь состоит из обманутых ожиданий.
Зачем я пришел в знакомый-незнакомый дом, где меня ждала моя бывшая законная супруга, я так и не узнал. Проснулся. В окно сочился серенький рассвет. За ночь пейзаж изменился. Мы миновали приволжскую возвышенность и углубились в леса Восточно-Европейской равнины. Казань проехали еще вчера днем, а Горький сегодня ночью. Судя по расписанию, скоро мы должны были приблизиться к Владимиру, конечной точке нашего железнодорожного и начальной — автобусного путешествий.
По проходу между полками загремели тележки — это ресторанные раздатчицы привезли завтрак на всю нашу ораву. За него я рассчитался еще вчера, когда оплачивал ужин. Так что пацаны и девчонки с полным правом хватали тарелки с пшенной кашей, кусочки хлеба с кубиками масла и наполняли своих походные кружки какао. Нашему отсеку тоже досталась доля пищи. Не слишком сытно, конечно, но ничего, брюхо можно будет набить и после. Тем более, что кое-что осталось из домашних заготовок. И их-то уж точно не стоило тащить по «Золотому Кольцу».
День разгорался, школяры не только успели позавтракать, но и собрать манатки. И теперь коротали время, делясь впечатлениями от закачивающегося путешествия на поезде. Мы с Антониной Павловной тоже собрались. Сидели на чемоданах, ждали когда состав подтянется к пассажирскому вокзалу Владимира. За окнами мелькали городские окраины. Дымящие фабрики, гаражи, панельные многоквартирники, замусоренные откосы, незамысловатые графити, типа «Спартак — чемпион», на бетонных заборах.
Наконец, показался перрон и здание вокзала. Поезд затормозил, очередь из выходящих пассажиров качнулась вперед, потом назад и состав остановился. Мы приехали. Семеня, задевая друг друга рюкзаками и сумками, наши с Тигрой подопечные двинулись на выход. Моя совожатая — самое подходящее название для нее в этом случае — держала наготове список. Проводить перекличку. Надо еще на перроне убедиться, что с поезда сошли все. Увы, теперь это придется делать регулярно, после каждой смены дислокации.
Перекличка показала, что никто не захотел продолжить путь зайцем. Всем интересно увидеть те города и достопримечательности, которые лежат на маршруте. Построив группу в две шеренги, мы отконвоировали ее на вокзал, где увидели женщину лет сорока, которая держала в руках дощечку с надписью «Литейск». Я подошел к экскурсоводу. Увидев меня, та мгновенно стрельнула глазками. Вообще, она ничего. Не худышка, но и не толстушка. Модно одета и выглядит интеллигентно.
— Здравствуйте! — сказал я. — Меня зовут Данилов, Александр Сергеевич, я старший группы… А это моя помощница Разуваева, Антонина Павловна!
— Доброе утро! Очень приятно! Завьялова, Ираида Пахомовна! — представилась она. — Экскурсовод молодежного международного бюро «Спутник». Автобус нас уже ждет. Сначала едем в гостиницу, поселяемся, а уже оттуда будем совершать поездки в Суздаль и Переславль-Залесский. Всего во Владимире мы проведем три дня, а потом поедем по маршруту дальше.
