Ревизор: возвращение в СССР 22 (СИ) - Винтеркей Серж

— Давай, давай, трудись, — одобрил я. — Полезное дело для страны делаешь!

— А ты чего хотел-то?

— По типографии. Ганину никто не сдал адреса, пароли, явки, кому ему дополнительные тиражи сдавать. И плана у него нет. Что ему печатать-то?

— Ой, блин. Типография… Забыл, — с досадой бросил он карандаш на стол. — Ладно, я заеду к нему завтра, проинструктирую.

— Отлично. Позвоню ему, тогда, чтоб он меня с утра не ждал, — потянулся я за телефонным аппаратом. — Не забудь обговорить с ним доли в натуральном выражении. Хотелось бы и дальше книги получать. О, Макар Иванович, это опять я, — предупредил Ганина, что к нему завтра не я приеду, а Сатчан и попрощался с ним.

— У тебя что нового? — запоздало поинтересовался Сатчан.

— Ну вот, был я на шинном заводе. Нас интересует внедрение этой продукции. Передай, может, Бортко. Там через министерство надо внедрение новой разработки пробивать.

И я протянул ему пару страниц с кратким описанием зимней резины. Сделал этой же ночью небольшое резюме, включая обоснование, почему нужно.

— А что это такое? — заинтересовался Сатчан.

— Зимняя резина. Её ещё дорабатывать не один сезон будут, так что сильно не радуйся. Там ещё с планом надо будет поработать в сторону уменьшения, а то они дополнительную продукцию не в состоянии делать. Кому-то надо будет этим заняться.

— Так. А поконкретнее?

— Конкретнее, это нужно знать, чего мы хотим добиться, и плясать от производственных мощностей. Мощности мне на днях дадут.

— Понял. Тогда ждём?

— Ждём. А куда нам деваться?

— А что там на раскопках?

— Копают, — пожал я плечами, — ты же видел, какая работа скрупулёзная.

— Ладно, держи меня в курсе. Мне, прям, интересно стало, кого сосед твой откопает.

— Самому любопытно, — поднялся я и протянул ему руку на прощанье.

Москва. Старая площадь.

Как и договорились вчера с помощником руководителя аппарата приёмной ПВС, Самедов отправился к нему во второй половине дня.

Рубцов встретил его улыбкой.

— Рашид Фархадович, поговорил я с секретарями наших первичных организаций и ВЛКСМ, и партии, инициативу ваших комсомольцев готовы поддержать.

— Отлично, — обрадовался Самедов и только тут до него дошло, что если он сейчас сунется в комитет ВЛКСМ, то и руководить «Комсомольским прожектором» будет тутошний секретарь. — Пойду, тогда, знакомиться с ними, узнаю, с чего начинать?

Как член партии первый свой визит он решил нанести парторгу.

— Сергей Валерьевич, здравствуйте, — заглянул Самедов в кабинет парторга, немолодого уже седовласого мужчины в импозантном импортном костюме. — Я Самедов, хотел поговорить с вами о «Комсомольском прожекторе», комсомольцы рвутся в бой…

— А, слышал, слышал. Похвально… — поднялся парторг и протянул Самедову руку. — Очень приятно. У нас так редко от кого-то дождёшься инициативы. А тут сразу такая серьёзная…

— Вот я и пришёл посоветоваться, — сделал Самедов смущённое лицо. — Я человек здесь новый, не хотелось бы начинать с недоразумений общение с коллегами… Не знаю, как секретарь комитета ВЛКСМ отнесётся к этой нашей инициативе. Это же большой объём дополнительной работы… Если ему не хочется этим заниматься, я готов взять «Комсомольский прожектор» на себя. Я много лет этим занимался в МГУ, мне не сложно. Тем более я и ребят этих знаю.

— Думаю, он будет только «за», — улыбнулся парторг, почувствовав халяву. Можно будет себе приписать эту инициативу, а не ВЛКСМ. Назвать эту деятельность не «Комсомольский прожектор», а как-то по-другому. Самедов же член партии и его общественная работа с комсомольцами станет заслугой местного парткома. Надо всего лишь предложить комсомольцам проверять конкретные сигналы из писем, которые мешками приходят отовсюду… Это же поле непаханое! Тем более комсомольцы сами рвутся в бой. — Хотите, я сам переговорю с Трубниковым?

— Это наш секретарь комитета ВЛКСМ? — уточнил Самедов, парторг кивнул в ответ. — А это удобно будет?.. И если это вам не трудно…

— Это моя работа, — по-отечески улыбнулся ему Семеров.

Домой приехал часам к семи. Хотел быстренько поужинать и идти Загиту с мебелью дальше помогать, но жена сказала, что Маша Шадрина ждёт звонка.

Удивился и тут же ей набрал.

— Привет, Паш, давно виделись, — пошутила она.

— Ну да, с обеда, — улыбнулся я.

— Тут такое дело. Чую я, какие-то проблемы возможны на горизонте…

— Что ты имеешь в виду? — насторожился я.

— Да Быстрова как-то уговорила Гусева разрешить ей участвовать в ревизии старых отчётов. Осталась с нами сегодня после пар, сидела, вникала… Как думаешь, это ей зачем?

— Хороший вопрос… — протянул я. Сразу возникли мысли, что это по просьбе Самедова. Но что ему в старых отчётах надо? — Слушай, Маш, думаю, ей эти старые отчёты не нужны, Самедов и так знает, что в них. Скорее всего, он попросил её шпионить за вами с Гусевым, чтобы быть в курсе того, что вас заинтересует.

— И что нам делать?

— Надо подумать, даже не знаю пока, что тебе ответить, — сказал я. Маша попросила Галию к телефону, с удовольствием отдал жене трубку, ушёл к себе в кабинет и уселся за столом.

На самом деле я, конечно, понимал, в чем причина. У Самедова своя группировка, и, пожалуй, многие из предприятий группировки появились у нее после таких вот невинных, на первый взгляд, походов «Комсомольского прожектора». Так что ясно, что в старых отчётах есть что-то, в чем, с точки зрения Самедова, никто не должен копаться. Чего он их не забрал с собой? Не все же отчёты содержат что-то такое. А может?..

Вскочил и побежал к телефону. Жена ещё разговаривала с Машей.

— Дай трубочку на минутку, — попросил я её. — Маш, возможно, у неё задание от Самедова забрать какой-то отчёт, который что-то такое содержит, что Гусев видеть не должен. Хотя, может, у меня и паранойя. Поглядывай за ней, короче, внимательно. Если заметишь её интерес к каким-то конкретным отчётам, я должен на них взглянуть. Присматривай, чтобы ничего не утащила, не оставляй ее с ними одну…

— Может, Гусеву обо всём расскажем? — предложила Маша.

— Не знаю… Не будет это выглядеть, как будто мы конкурентку твою убираем? Хорошо бы было, если бы он узнал и о Быстровой, и о Костенко. Но не от нас.

— А от кого?

— Лучший вариант, конечно, это Луппиан, комсорг нашего факультета, — прикинул я, — она лицо незаинтересованное ни в «Комсомольском прожекторе», ни в выборах комсорга у нас в группе.

— Значит, надо что-то придумать, — озадаченно ответила она.

— Ты подумай, я подумаю, потом переговорим.

И мы с ней ещё раз попрощались.

Глава 20

Москва. Лубянка.

— Товарищ генерал-майор, Дорохов беспокоит, — дозвонился помощник Вавилову домой. — У нас ЧП, ветеран, который должен был завтра перед руководством Штази выступать, в больницу загремел с гипертоническим кризом.

— Да что ж это он? Переволновался, что ли, перед выступлением? — удивился Вавилов. — Как это всё не вовремя… И кем его заменить?

— Николай Алексеевич, а помните, лектор от Воронова в начале месяца несколько лекций предлагал на выбор. Тогда выбрали тему про экологические проблемы, а у него ещё интересная тема была, вы ещё думали, с какой начать.

— Помню-помню, там про демографию речь шла. Кстати, очень хорошо… Вполне нейтрально, годится для коллег из-за рубежа. Звони Воронову, скажи ему Ивлева завтра вместо Гуськова выпустить. Пусть руководство Штази посмотрит, какие у нас гражданские кадры есть среди молодежи. Только вели ему тоже маску надеть — осторожность не помешает.

— Слушаюсь, товарищ генерал-майор.

Поделившись с Машей своими подозрениями, немного успокоился и пошёл помогать Загиту. Предупреждён, значит, вооружён, надеюсь, она не проморгает момент, когда Регинка попытается припрятать какой-то отчёт. И если попытается. Поймаем ее на этом в присутствии Гусева, и этого будет достаточно для её компрометации.