Советский Орфей - Виктор Североморский
Больше я ничего не спрашивал, а лишь молча шел с ними до машины - к белой Волге, стоящей на дороге возле дома.
Минут через десять мы доехали до здания их конторы, а еще через пару минут я сидел в кабинете следователя.
Окинув меня пронзительным взглядом, он задал мне свои первые вопросы:
- Гражданин Артемьев Виктор Васильевич. Проживаете в Москве, работаете в редакции "Комсомольской правды". Правильно?
- Правильно.
- Хорошо, проверим. Кстати, кто у вас там главный редактор?
- Корнешов Лев Константинович. - Эту фамилию я хорошо выучил во время подготовки ко второму ПэВэ.
- Допустим. Тем не менее, вы уже более трех недель пребываете в Ленинграде, являетесь участником вокально-инструментального ансамбля "Орфей" и разъезжаете с ним по стране. Это у вас такая затяжная командировка?
- Нет. Командировка у меня была на неделю, потом я взял отгулы и отпуск. А вообще, я собираюсь переехать в Ленинград и дальше петь в "Орфее".
- Хорошая идея. Нам таланты нужны. Вот только есть одна проблема - петь Вы не можете от слова совсем.
- Не могу? Почему? - Я был буквально ошарашен таким заявлением, но смог сохранить внешнее спокойствие.
- Потому что поёте очень тихо. Я был на одном концерте вашего ансамбля и немало удивился - пели Вы в микрофон, но даже в него Вас было еле слышно. А ведь настоящий певец без всякого микрофона должен петь так, чтобы его слышали даже на улице, а ещё лучше - во всем городе. Но ничего, я Вас петь научу, именно для этого я Вас и пригласил.
- Интересно, и как Вы меня будете учить?
- Сейчас расскажу.
И тут следователь достал из своего стола разные предметы и стал их мне показывать, сопровождая это своими комментариями.
- Видите эти иголки? Когда я засуну их Вам под ногти, вы запоете так, что Вас будет слышно в коридоре. Когда я нагрею этот утюг и поставлю его на Вашу грудь, Вас уже будет слышно во всем нашем здании. Когда этим напильником я буду стачивать Ваши зубы - Вас будут слушать на улице, когда этот разогретый паяльник я засуну в Вашу задницу, Вас будет слышно и на соседней улице, а когда один электрод этой машинки я присоединю к Вашему языку, а другой - к Вашим яйцам, то Вас уже будут слушать на Невском проспекте. Вот так Вы и станете настоящим певцом.
От этих слов я сразу же впал в ступор: он что собирается меня пытать? Но за что? Просто так - от скуки? Это здесь такие развлечения? Внутри меня буквально всё закипало от возмущения, но я опять смог ответить достаточно спокойно.
- Ого, какая оригинальная школа вокала. Кого-то она мне напоминает. Ах-да, питерских бандитов. Вы случайно не у них учитесь?
- Ну что Вы! Обижаете! Это они у нас учатся, потому как их мы тоже обучаем такому пению - тогда, когда они угрожают нашему государству.
- Тогда у кого вы этому научились? Случайно не у фашистов?
- И опять мимо. Похоже, Вы плохо знаете историю. Когда мы взяли власть, помните? Так вот уже в те времена мы заставляли врагов революции петь правильно - по-настоящему. А фашисты пришли к власти значительно позже, и потому они учились у нас и методам дознания, и созданию трудовых лагерей и многому другому.
- Тогда у кого же вы учились? Или это большой секрет?
- Никакого секрета. Мы учились понемногу у разных народов - у средневековых викингов, у испанской инквизиции, у американских индейцев, у африканских народов, ну и конечно у восточных товарищей - самых изысканных учителей пения на нашей планете.
- Понятно. Но почему Вы решили учить меня? Я вам чем-то не нравлюсь? Тогда не ходите на наши концерты.
- Не могу, потому что Вы не только плохо поете, но и плохо думаете. Ваши мозги хоть немного понимают, о чем Вы говорите на ваших так называемых "закрытых" концертах, а на самом деле открытых для широкой публики? Вы поете о Западе в весьма позитивных тонах - типа всё у них прекрасно и свободно настолько, что можно ходить голышом. А это во-первых неправда, а во-вторых самая настоящая западная пропаганда. Вот я и спрашиваю Вас, гражданин Артемьев, кто и когда Вас завербовал? За какие коврижки Вы продали свою Родину?
- Что? Я? Да вы... - "с ума сошли" в гневе хотел сказать я, но последние слова все же не произнес. - Наш ансамбль просто участвует в программе, в которую нас пригласили.
- И кто же Вас пригласил?
- Да Вы же сами прекрасно знаете.
- Знаем, Вас пригласил гражданин Воронин, который похоже сам завербован западными спецслужбами. Но с ним мы ещё поговорим, его мы тоже научим петь по-настоящему.
- Гражданин? Да он же работает в отделе культуры ленинградского горкома партии.
- Конечно. А Вы думаете там нет вражеских шпионов? Тогда скажу Вам по большому секрету - шпионы у нас везде, они даже на самый верх пробрались! Но наша служба не дремлет, мы их конечно найдем и обезвредим. А пока речь идет о Вас. Вы что, не понимаете, что пропагандируете чуждый нам образ жизни, чуждую мораль и ценности? Неужели вы так наивны?
- Похоже, что так. Я действительно думаю, что мы просто поём о разных странах. А насчет наготы - так Воронин сказал, что такое явление действительно присутствует в некоторых странах Запада, но мы это не пропагандируем, а только обличаем. Однако после ваших слов я конечно прозрел и потому обязуюсь в подобных мероприятиях больше не участвовать.
- Это хорошо. И что самое главное - я в это верю. Точнее поверю, если Вы расскажете всё, что знаете, о Воронине и его вечернем шабаше под названием "КЛЮЧИ".
Я на секунду задумался. Быть доносчиком мне никак не хотелось. Но как увернуться от такого неприятного предложения? Надо выиграть время.
- Хорошо, но если позволите, я всё подробно напишу дома, а потом Вам принесу.
- Зачем откладывать на завтра то, что
