Не время почивать на лаврах (СИ) - Селютин Алексей Викторович
Я не желал питаться в одиночку, заперевшись в шатре. Я сидел у котла, смотрел по сторонам, видел, как проходит подготовка к будущему строительству, принимал комплименты от проходивших мимо солдат и ощущал, что сегодня здесь зарождается нечто великое.
Но настроение слегка подпортил мой верный товарищ Иберик.
Во время трапезы он наблюдал за мной с опаской. Поглядывал исподтишка, и отворачивался, когда ловил на себе мой взгляд. Нервно почёсывал лысую головешку и морщился, будто размышлял о чём-то неприятном.
Таким его я ещё не видел. Парень явно чувствовал себя растерянным. А потому, после трапезы, я подошёл к нему и пригласил на разговор. Иберик со мной прошёл огонь и воду. Я обязан был понять, что с ним не так.
Мы зашли в выделенный анирану шатёр. Я закрыл подол и предложил парню присаживаться.
- Что с тобой, Иберик? - я попытался похлопать по плечу, но тот отшатнулся, будто к нему прикасался прокажённый. - Я же не слепой. Тебя что-то беспокоит?
Иберик замялся.
- Ты можешь говорить смело, - подтолкнул я его. - Ты - мой друг. Между нами не может быть секретов. Не может быть сомнений. Ты не согласен с тем, как я поступил с предводителем дикарей?
Иберик тяжело вздохнул.
- Дело не в нём. Дело в тебе, аниран...
Я сразу обратил внимание на крохотную деталь: лишь Иберик, Феилин и Сималион всегда называли меня "милих". Они видели гораздо больше других и считали, что я уже перерос имя "аниран". Имя того, кто только прибыл с небес, и не факт, что когда-либо станет спасителем. Иберик же стал одним из первых, кто поверил в меня окончательно. Он сам в этом неоднократно признавался. А теперь почему-то он вернулся к имени "аниран"...
Странно. Я утратил его доверие? По какой причине?
-...Я хочу поделиться с тобой тайной, - продолжил говорить Иберик. - Прости, что не поделился ранее. Я считал, что тебе не стоило этого знать. Но сейчас не могу не рассказать. Эта тайна разъедает меня изнутри.
- Говори, Иберик, - я понял, что парню надо выговориться.
- Ты напугал меня, аниран, - Иберик выдавливал слова через силу. - Когда горцы приняли твоё предложение, с тобой что-то произошло. Ты был не свой. В тебя будто кто-то вселился. Помнишь, как когда-то в бою с фанатиками на равенфирском тракте? Ты кричал чужим голосом. Ты сражался с такой яростью и безжалостностью, которую я от тебя никогда не видел. Тебя били, кололи, рубили. Но ты даже не обращал внимание на ужасные раны. Ты уничтожал всех, кто осмелился сопротивляться. Ты называл их "рабами" и даже топтал ногами бездыханные тела... И это почему-то подстегнуло солдат Астризии к действию. Они кричали, размахивали мечами и бросились к тебе на подмогу. Мы все рубили горцев не менее безжалостно, чем ты. Добивали израненных и молящих о снисхождении. И никого не пощадили. А ты... А ты смотрел и смеялся. Кричал чужим голосом, что рабы иного не заслуживают. Это было воистину ужасное зрелище... Именно тогда, аниран, я вспомнил предостережение примо Фелимида.
- Фелимида? - нахмурившись, переспросил я. Он-то здесь причём? Какое ещё предостережение?
- Он рассказывал мне ранее об аниранах. После той истории на королевском тракте, он потребовал отчёта о том, что там произошло. И я рассказал всё. Я не мог не рассказать... А он, в свою очередь, поведал мне о дивном двуличии аниранов. О неизлечимой болезни, которую они принесли с собой с небес.
Я едва сдержался, чтобы не закашляться. Ни хрена себе расклады. Неизлечимая болезнь, значит? Анираны больны дивным двуличием? Понятное дело, что Фелимид имел в виду моменты, когда я впадаю в безумный транс. Но болезнь? Да ещё без шансов на излечение!.. И он-то об этом откуда знает? Ведь в Книге ничего подобного не было... Хотя, стоп! Я-то ведь не всю книгу прочёл. Я прочёл то, что мне позволили прочесть. А Фелимид с жёнушкой читали всё. Отчасти поэтому их сослали в Равенфир. Неужели он изначально знал нечто, чего до сих пор не знаю я? А почему он тогда со мной не поделился? Почему поделился с Ибериком, но не сказал об этом мне? Может быть, я бы уже начал работы над поиском вакцины, которая помогла бы мне справляться с яростью. Может быть, какой-нибудь "успокоин" изобрёл.
- Почему Фелимид тебе об этом рассказал? Почему не поделился со мной?
- Я не знаю, аниран, - развёл руками Иберик. - Когда мы вернулись в Обертон, примо Фелимид вновь позвал меня. Вновь спрашивал, что происходило с нами там, на Востоке. И я всё рассказал без утайки.
Про себя я сплюнул. Иберик слишком прямолинеен. Слишком доверчив. Слишком, если можно так сказать, хорошо воспитан. Он великолепный рубака, но наивен, как ребёнок. Не соображает, что все его слова могут быть использованы против него. Да и против остальных тоже.
- Я рассказал, что видели мои глаза. Рассказал, как ты крушил деревья и излечил сам себя. Я был рад этому и хотел поделиться с ним... Но смысл напутствующих слов королевского дознавателя, когда мы покидали Обертон, дошёл до меня только тогда, когда я вновь увидел в тебе дивное двуличие, - Иберик стал мрачнее тучи. Было очевидно, что слова даются ему тяжело. Будто он собирался сообщить о предательстве. - Примо Фелимид попросил присматривать за тобой, аниран. Он сказал, что всем нам надо опасаться двуличия аниранов. Это двуличие погубит не только анирана, но и весь мир. Поэтому... Поэтому властью своей он приказал мне внимательно следить за анираном-Иваном и вонзить кинжал в спину, если я вновь увижу в нём дивное двуличие. В спину, если мне не хватит храбрости вонзить в сердце, - Иберик хлюпнул носом. Он выдавливал из себя слова, словно тяжёлые свинцовые слитки. - Он приказал убить анирана, ибо это уже будет не милих, а драксадар. Падший посланник небес, в котором пустила корни неизлечимая болезнь. Ошибка, которую не по силам исправить никому.
Иберик опять хлюпнул носом. А я, офигевший и охреневший, смотрел на него. Вот это поворот. Фелимид приказал парню прикончить меня исподтишка, если у того не найдётся сил нанести удар в сердце. Подобраться поближе и поступить как последний подлец. А Иберик - доверчивая душа, - получается, даже задумывался об этом?
Ладно, стоп. Надо рассуждать спокойно. Без лишних эмоций, не пылая по каждому пустяку. Фелимид, ясен хрен, знает куда больше, чем демонстрировал. Папаша Мириам - первосвященник Эоанит - тоже намекал на нечто подобное. На то самое дивное двуличие, которое заведёт меня на противоположную сторону добра. И эта троица - Фелимид, Мириам и Эоанит - все вместе знают куда больше, чем знаю я. И, по какой-то причине, даже от столь близких людей, как Мириам и Фелимид, я не слышал, что неоправдавшего доверие анирана надо по-любому утилизировать. Это что вообще за самодеятельность? Ладно, я понимаю их опасения. Опасения Фелимида, например. Могу, в принципе, относиться к этому с определённой степенью терпимости. Не хвататься за шашку с криком: "Я этого лживого Фелимида на куски порву!", а попытаться рассуждать рационально. Ведь я точно знаю, что со мной далеко не всё в порядке, когда ярость затуманивает разум. Но разве это лечится только кинжалом между лопаток? Разве нет иного пути?
- Королевский дознаватель приказал тебе убить меня? - напрямик спросил я поплывшего Иберика. Тот смотрел на меня с сочувствием и как бы извиняясь. - И что бы ты дальше делал? Ты же не аниран. Моя смерть тебе бы не дала ничего. Ты бы не смог забрать мою силу.
- Мне это было и не нужно! Я ничего не хотел! Я не хотел этого! - чуть ли не закричал Иберик. - Фелимид приказал сохранить тело анирана и доставить его в Обертон. Он сказал, что до тех пор, пока солнце всё ещё встаёт над горизонтом, есть шанс, что найдётся более достойный аниран, способный стать милихом. Если мы такого отыщем, то приведём в столицу и позволим забрать с тела анирана-Ивана частицы божественной силы. Мы будем надеяться, что новый аниран не подведёт нас. Что его воля окажется более чистой и сможет справится со злым искушением... Тогда я не понял, что он имеет в виду. Не понимаю и сейчас. Но он оставил чёткие указания, как я должен поступить, если в очередной раз увижу то, что видел уже не раз... Но я не стал.
