Я должен стать Главным Героем или… (СИ) - Александр Якубович
— Тише, воин, — слышу я шепот. Это Лилит сидит возле меня, на самом краешке постели. Она опять большая и сексуальная мечта, как в нашу первую встречу. — Это лишь грохот прошлых битв… Далекий гром прошедшей грозы… Я помогу тебе…
Демонесса наклоняется и целует меня в лоб, после чего я опять засыпаю, и на этот раз просто сижу на трубах, болтаю с дядей Ваней и жую шавуху, пытаясь при этом не чихнуть.
Проснулся я совершенно разбитым. Лилит — тихо сопит, упершись коленкой в стену, обнимая огромный пакет с купленными вчера конфетами, Мишаня уже принимает душ после утренней тренировки. Блять, ну и приснится же… Правильно говорила маменька, нельзя на ночь переедать, а то кошмары будут сниться.
Душ, легкий перекус из запасов Иванова — он, конечно, поделился курой, куда он денется — сборы и пора выдвигаться на стадион, там меня ждет один дебик, которому надо сломать колени.
Да, я решил переломать Юрцу ноги, потому что Шереметев как-то быстро оправился от перелома плеча. Я думал, он проваляется хотя бы пару недель в койке или будет ходить в гипсе на пол тела, но уже на следующий день эта гнида разгуливала, как ни в чем не бывало. Значит, надо проверить качество магической медицины этого мира, так сказать, в порядке эксперимента. Так что одну ногу Юрочке Орлову я сломаю в колене, а вторую — в бедре. Посмотрим, как быстро он опять сможет двигаться без ходунков.
Лилит тоже проснулась, только была она какая-то хмурая и сосредоточенная. Время от времени дочь Сатаны поглядывала на меня, будто бы что-то хотела сказать, но в целом, вела себя девушка как обычно, то есть, как умственно-отсталая.
Все же, приснилось. А смотрит она на меня так внимательно, потому что напряжение можно было резать ножом. Вон, и Стивен даже особо не буянит, тихо сидит в своем гнезде из газет и кусков моего полотенчика, батонится. У опоссума тоже не было настроения.
— Штерн! — прогремело под дверью и, судя по голосу, это был Валера, просто придуривался. — Надень штаны!
Блять, да я всегда в штанах, я же сплю в пижаме.
— Я не одетая! — крикнул я в ответ.
Вот уже где клоун…
Но вот когда дверь открылась, на пороге стояла Валерия, а рядом, пойманный за руку, виноватый Валера.
— Братан! Прости! Она поймала меня на взлете… — пробурчал Воронцов, а его сеструха уже ворвалась в комнату.
— Штерн! Сколько можно⁈ Какие дуэли⁈ И откуда у тебя этот грызун⁈
— Это не грызун, это Стивен, — ответил я.
— Вот и я ей говорил… — начал Валера, но быстро получил подзатыльник.
— Ты вообще ни за чем не следишь⁈ Ты знал⁈ А как же устав гимназии!
— Он может содержать грызунов в комнате…
— Но не размером с кошку!
— Но это же Стивен…
— Нужно официальное разрешение! От председателя студсовета и ректората!
— Да кому нужна эта возня…
— Таков порядок! — вызверилась Валерия. — И вообще, зачем вам три кровати⁈
Она в упор посмотрела на место, где сейчас сидела Лилит, и ничего не заметила. Охренеть, мне бы такой навык. Надо поспрашивать, как она это делает, и потом присесть на уши Б. Г.-куну, чтобы тоже мне такой рояль оформил.
— Это для меня, — послышалось за спиной Валерии.
Это Мишаня. Он уступил мне душевую ополоснуться, а потом пошел брить голову. Видимо, закончил.
Заместитель председателя повернулась и потеряла дар речи. Ну конечно же. Огромный, накаченный, с каплями воды на идеальной черной коже, с розовым полотенчиком на поясе… Мишаня возвышался над ней, как древний черный бог качалки и по совместительству амбассадор бренда Hello Kitty.
— Мне на одной тесно, — продолжил Иванов.
Враньё это все, видел я, как он спит. Ложится на бок и теряет сознание до утра, вот как спит Иванов. Изредка — на спине, но тогда эта падла храпит. Так что дрыхнет наш черный гигант обычно на боку. Правом.
— П-п-п-понятно, — пробормотала пунцовая Воронцова. — Ну… Все равно! После дуэли — в кабинет студсовета! Вы должны получить разрешение на это дикое животное!
— Это Стивен… — пробубнел Миша, давая Валерии пойти мимо и утащить за собой очень и очень грустного Валеру. Видимо, ставок сегодня не будет.
Мишаня стал одеваться, я уже сидел готовый. Лилит же, до этого тупившая в стену, внезапно подорвалась и тоже стала одеваться в гимназические шмотки.
— Я пойду с вами! — заявила демонесса.
— Уверена? — спросил я. — Там будет вся гимназия…
Глаза дочери Сатаны нехорошо блеснули, но это мигом прошло.
— Уверена!
Пришлось ждать и Лилит. Я, на всякий случай, надел самые свои хреновые шмотки. Майка-алкоголичка, вытянутые на коленях, последние домашние треники, и сланцы на босу ногу. Ей богу, как с помойки вылез. Цивильные шмотки мы сложили в пакет и его понесет Мишаня — может, успею переодеться на бегу.
От главного стадиона до места сбора отряда Долгорукова было пять минут бодрой рысью. Если я выйду и высеку Орлова без лишних танцев, то опоздаем мы минут на десять, не больше. Надеюсь, эта геройская жопа Долгоруков войдет в наше положение и простит нам опоздание на первый же сбор.
На стадионе, ожидаемо, собралась вся гимназия. Я с удивлением уставился на Шереметева, который тоже был в первых рядах зрителей, вместе с другими кандидатами в пилоты. А потом я заметил рядом с преподавателями и серый китель. Блять! А он что тут забыл⁈ Почему Андрей Долгоруков приперся смотреть на мою дуэль⁈
Меня пробил холодный пот, руки задрожали, перед глазами стали прыгать черные точки. Мой противник уже разминался и был готов к бою, я же выглядел как поц, который только встал с постели.
Шаг, второй… Колени стали дрожать, а всего меня от одного взгляда на Орлова буквально начинало трясти от… ужаса. Перед глазами опять встали взрывы, в ушах гремел хор из криков раненых и умирающих.
Я боялся. Я смертельно боялся Орлова.
— Что такое? — спросил Мишаня.
— Что-то мне нехорошо… — ответил я, вытирая пот, который градом катился по моему лицу.
Вся гимназия смотрела на нас. Я видел, как они показывают на нас пальцем, причем половина внимания была уделена маленькой фигуре Лилит.
— Кто она такая?
— Говорят, по обмену перевели…
— Никогда ее не видел.
— Слышал, она родственница Штерна.
— Простолюдинка?
— Не знаю, не похожа.
— Какая милашка!
— Так Штерн дворянин?
— Да не может быть! Он плебей с окраин!
— Откуда тебе знать! Помнишь, как он отделал Шереметева!
— Язык
