Кодекс Крови. Книга IV (СИ) - М. Борзых
— Обязательно так и сделаю, если проиграю войну, — а вот отвечала мне уже совсем другая личность из сонма масок азиатки. Сказано это было в виде шутки, но моё сердце почему-то пропустило удар в этот момент.
— Ты не проиграешь, у клана Инари нет более достойного претендента на главенство, — подбадривал я не столько девушку, сколько себя. Вспомнилось, что Комаро упоминал про какой-то местный ритуал и невозможность вмешательства богов в него. Молоденькая девушка лезет в самую свару, надеясь на помощь богини, а её может и не быть.
— Тэймэй, поклянись мне, что если что-то пойдёт не так, если тебя предаст род или собственная богиня не сможет помочь, ты позовёшь меня! Поклянись мне! — я не знаю, почему мне было важно получить от неё клятву. Просто чувствовал, что это необходимо.
Тэймэй молчала, не спеша давать невыполнимых обещаний, но потом кивнула, будто завершив разговор сама с собой или с Инари.
— Клянусь! Но и ты поклянись, что без моего зова не явишься! — выдвинула она встречное условие.
Бред какой-то. Я пытался обезопасить дорогого мне человека, а она всеми возможными способами отгораживалась от меня. Или боялась, что я узнаю нечто тайное, сокровенное.
— У тебя там муж, что ли, остался?
— Нет конечно!
— Тогда чего ты боишься? — я в недоумении прижимал к себе Тэймэй, пытаясь разгадать природу её страхов.
— Боюсь, что ты предъявишь права на самое дорогое, что у меня есть! — девушка чуть вздрогнула в моих объятиях.
— Дорогая, будь ты хоть наследницей императорского престола, хоть хранительницей легендарных драконовых сокровищ я не стану претендовать на них. Самое дорогое, что у тебя есть — это жизнь и свобода! И то, и другое мне подарить можешь только ты сама, поэтому я слабо представляю, на что ещё можно претендовать! Заметь, я даже на невинность твою не претендую, хоть мне этого безумно хочется! — попытался я пошутить, но шутка возымела обратный результат. Тэймэй подавилась воздухом и закашлялась. М-да, чувство юмора у меня явно не улучшилось.
Подав девушке стакан воды, я смотрел, как она жадно выпивает его до дна.
— Прости, шутка не удалась! Просто хочу, чтоб ты знала, я не стану вмешиваться в твою жизнь и рушить её, я не стану предъявлять права на тебя или на что-либо, что тебе дорого. Я просто хочу знать, что где-то там на другом конце земли счастливо и безопасно живёт дорогая мне женщина! Я не бог, но, если потребуется, вмешаюсь и помогу тебе получить место, принадлежащее по праву рождения и праву силы. Ты этого достойна.
Мы обнимались у камина, разглядывая языки пламени, пока Тэймэй тихо не уснула у меня на руках. Слова клятвы так и не были мною произнесены.
* * *
Князь Рюгена с замиранием сердца возвращался домой, впервые в жизни он испытывал страх. Это незнакомое доселе чувство закралось в душу и сжимало её когтистыми лапами. Корявая ледяная лента, до того захватившая в смертельный плен его корабли, вела прямиком к острову.
Стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь скрипом снастей да тихим шелестом морских волн. Привычных портовых звуков просто не было, как будто все вымерли. Неужели жизнь покинула Рюген?
Михельс боялся, что никто не кинется к кораблю принимать швартовые канаты, никто не выйдет встречать его моряков, а сами они будут бродить среди обледеневших статуй, некогда бывших живыми людьми. По мере подхода к острову князь видел, что ледяная дорожка на воде стала постепенно таять, будто теряя силу холода час от часа.
Они обошли остров по кругу и, наконец, рассмотрели место, где ледяное проклятие завершило свой путь. Пещера у самой кромки воды обросла сказочными наростами, в свете фонарей отливающими синим цветом.
— Как будто окрасили чем-то, — услышал князь комментарии своих матросов.
— Точно окрасили!
— Вон, глянь, там ещё и красного добавили…
Михельс перевёл луч фонаря туда, где моряки заметили красные краски. В этот раз их было слишком много. Чем ближе они подходили к пещере, тем явственней чувствовался на языке вкус крови.
— Бросить якорь! — отдал команду князь Рюгена. — Всем оставаться на своих местах, в пещеру иду я один!
Щёлкнув пальцами, Михельс, не глядя, перешагнул борт корабля и отправился к месту несения службы хертугинде Ингрид. Каменные ступени послушно вырастали под его ногами, стоило магу сделать шаг, и тут же уходили в пучину морских вод за его спиной.
Слишком рано. До следующего сеанса кормления духа ещё две недели. Откуда здесь кровь?
Стоило князю Рюгена ступить на скалистый обледенелый берег, как вся картина произошедшего здесь предстала перед его глазами. Граница льда упиралась в кромку пещеры, где кровью были нанесены неизвестные руны в хаотичном порядке. Всё вокруг было алым от крови. Она капала с потолка, стекала по стенам и впитывалась в каменный пол. А посреди кровавой вакханалии стояла на коленях его двоюродная бабка и наносила очередной круг рун вокруг ложа духа земли. В качестве краски она использовала кровь ещё хрипящей девушки с перерезанным горлом.
— Он требовал нас всех! — словно безумная, повторяла Ингрид. — Я сторговалась! Он хотел уйти, но я напоила! Я не отпустила! — она победно рассмеялась. — Дух всё ещё наш! Он уснул! Вода его не нашла! Не коснулась! А я знаю! Я знаю, где искать! — победный смех перерос в зловещий.
Михельс высвечивал фонарём всё новые и новые тела убитых девушек: кухарка, горничная, жена пекаря, вдова бакалейщика, совсем юная модистка… все лица были знакомы или хотя бы однажды видены им. Дюжина тел, и тринадцатое как раз перестало хрипеть.
Кажется, старая карга сошла сума.
— Либо ты завладеешь колыбелью мира, либо цена его сна будет постоянно расти, — на удивление бесстрастным голосом произнесла хертугинде Ингрид, тщательно вытирая окровавленный ритуальный нож о складки платья, будто и не она только что зарезала тринадцать человек. — Не смотри так на меня, я не спятила. Тринадцать жизней ничто по сравнению с разгневанным духом земли. Он собирался просто опустить под воду весь остров!
— Откуда мне знать, что ты не сошла сума? — осторожно уточнил Михельс, поглядывая на ритуальный нож.
— А ты проверь! Он показал мне, где находится колыбель, и требует отвезти его туда. — Ингрид достала из кармана достаточно подробную карту, нарисованную от руки, и передала князю. Местность была ему не знакома. — У нас нет выбора, Михельс, либо мы вернём его домой, либо он убьёт нас всех и вернётся сам.
— Ты хочешь, чтобы я своими руками отдал кому-то основу могущества нашего рода? — вскипел князь Рюгена.
— Ты — девятка, Михельс! — крючковатый палец карги давил ему на грудь. И тяжесть эта была такого рода, будто ему на грудь положили гранитную плиту весом
