Сурок районного масштаба - Алексей Карачёв
— Это что-то новенькое.
А затем пришла боль: лезвие дезинтегратора легко вошло мне в бок. Ну по крайней мере, выяснил, что Мэнс здесь тоже есть. Куда легче, когда знаешь, где его искать. Патрульный достал нож, а я завалился вперёд и рухнул в воду. «А ты ещё не хотел пить», — это была последняя мысль на сегодня.
* * *
— Пип-пип-пип-пииии… Россия священная наша держава…
Я слушал гимн и пытался понять, что произошло. Мысли сбивались в кучу, наскакивали друг на друга, обрывались, отчего приходилось начинать сначала. Мозги скрипели, будто несмазанное деревянное колесо в телеге.
— Доброе утро, — произнёс диктор после того, как отгремел гимн. — Сегодня двадцать восьмое июня, среда…
О, нет! Нужно срочно возвращаться обратно в своё тело. Просыпаться в таком убитом состоянии было сродни пытке. А если мне суждено здесь остаться надолго, то тогда вообще тушите свет. Нужен кубик. А где у нас водятся темпоральные блокираторы? Правильно: в Б-612 и у Тятова. В первом случае нужно всего лишь умереть естественным для меня образом — день сурка работает, опасаться теперь нечего, а во втором даже особо страдать не придётся: идёшь к Максу и переносишься сначала в другой мир, а потом тебя возвращают в Б-612. Смерть же от дезинтегратора Мэнса просто жёстко перезагружает день — тут ничего не изменилось.
Но для начала узнаю, есть ли здесь Тятов вообще, и построил ли он портал. А то окажется, что ничего подобного тут не произошло, ну не пошёл в тот день Максим на склад, и никакого кубика в подвале нет. Тогда уж точно придётся идти за блокиратором через стандартную процедуру.
Начало началом, но сперва нужно хотя бы минимально привести себя в порядок. Без пары вёдер воды я не дойду даже до выхода из собственной, на текущий момент, квартиры. Повторив заново все процедуры, я оделся, а затем занялся поиском одной штучки — универсальным измерителем времени. А точнее, любых часов. Если не успею за отведённый срок доковылять до предполагаемого убежища инженера-самоучки, то хотя бы узнаю, как здесь обстоят дела с ограничениями системы. То бишь, во сколько именно ждать падения метеорита на голову, внезапного провала в земле, обрушения дома и тому подобных безобразий.
Часы нашлись: старый советский будильник, пожелтевший от времени, но после завода радостно затикавший.
— Лена, который час? — спросил я «жену», когда полностью одетый и «экипированный» зашёл на кухню.
Женщина, показалось, онемела от неожиданности. Лена несколько секунд приходила в себя, затем без вопросов достала из кармана халата смартфон и ответила:
— Шесть двадцать пять.
— О, спасибо, солнышко! — я подвёл часы, чмокнул в щёчку «жену» и вышел с кухни. Сзади послышался звон упавшего половника. И чего она так сегодня? Ты же к ней в этот раз сам вышел, почти бодрый и в сознании, к тому же ещё и одетый. Ну да, ну да, и никаких разговоров про несуществующую грозу и психушку.
Помня наказ про ребёнка, в другую комнату заходить не стал, а надев обувь, выскочил в коридор. Лёгкое офигевание Лены может резко смениться неконтролируемой яростью: с этим лучше не шутить, у меня и так проблем выше крыши.
Утренний дворик встречал несчастного путешественника между миров ярким солнышком. Хоть какая-то радость, а то окна в этой квартире выходили на север: никакого тебе привычного приветствия сквозь неплотно прикрытые шторы. Только полумрак, усиленный немытыми стёклами.
Я посмотрел время на часах, прихваченных с собой. Большая стрелка достигла отметки в тридцать и пошла отсчитывать оставшиеся до семи ноль-ноль полчаса. Долго, очень долго собираюсь. Но тут ничего не попишешь: стартовые условия резко хуже. У себя я иногда укладывался от подъёма до вылета из дома на всех парах в несколько минут. Мне снова стало не по себе от мысли, что в случае неудачи, придётся каждый раз просыпаться в полуубитом состоянии. А некоторые так всю жизнь живут. И при этом даже не пьют!
Размером советские часы бог не обидел, поэтому положить в карман свой единственный измерительный прибор было проблематично. Пришлось нести в руке. Это вам не современный разваливающийся от одного чиха смартфон. Такими часами можно и защититься в случае чего.
— Кто ходит с будильником в гости по утрам, тот поступает мудро! Тарам-парам, тарам-парам, на то оно и утро, — переиначил я песенку Винни Пуха и Пятачка.
Потратив ещё несколько секунд на определение местоположения убежища номер тринадцать имени Максима Тятова относительно новой стартовой позиции, я бодренько, насколько хватило сил, зашагал к цели.
Бодрость ушла минуты через три, и наступила усталость. Какие там десять тысяч? Тут бы и пятьсот метров пройти и не сдохнуть! «В прошлый раз же добрался до берега — и теперь сможешь», — успокоил я сам себя. Ага, учитывая, что до подвала идти дольше. Помучайся, авось что-то и получится.
Почти получилось. Те самые дома снаружи выглядели абсолютно идентично своим альтернативным собратьям из моего мира. И я только-только хотел перейти дорогу и зайти во двор, как меня парализовало. Удар лицом об асфальт был болезненным — это вам не относительно мягкий песок пляжа. Из разбитого носа потекла кровь, которая тут же начала заливать лицо, едва меня перевернули. О, нет! Откуда здесь Мэнс? Перед моим взором во всей красе предстал патрульный.
— Это что-то новенькое!
* * *
— Пип-пип-пип-пииии… Россия священная наша держава…
— Какого хрена? — попытался возмутиться я, но из горла опять вырвался только хрип.
Нужно встать, нужно встать.
«Операция успешно завершена», — всплыла в моём полукоматозном сознании старая шутеечка. Не-ет, нихрена она не завершена, надо ещё подзаправиться дигидрогена монооксидом — опаснейшим веществом, от вдыхания которого можно умереть. А ещё этот зверь ускоряет коррозию, порождает эрозию почвы, является основным компонентом кислотных дождей, в газообразном состоянии вызывает сильнейшие ожоги. Да много чего. К тому же от употребления внутрь образуется зависимость, которая не поддаётся лечению. В общем, мне нужно хорошенько напиться воды.
Однако как ни старался поторопиться, выйти из дому раньше половины седьмого не смог. Состояние нестояния, будь оно неладно.
Планы решил не менять и снова направил стопы к дому Тятова. Только в этот раз по иному маршруту, чтобы зайти во двор с телепортом с другой стороны. Встречаться с Мэнсом не хотелось, но ещё больше не хотелось переноситься в Б-612 проверенными способами. Всё же для человека это неестественно, хотя для меня и стало почти привычно.
Минут двадцать всё шло нормально, в отличие от меня — я даже успел засечь время. Паралич наступил примерно за километр до цели. Это действительно было что-то новенькое. Будто с каждой попыткой уменьшалось отведённое мне время. И последующее возрождение безжалостно отнимало такие драгоценные минуты. Обратный отсчёт! А узнавать, что будет в самом конце, мне совершенно не хотелось.
И всё же я решился на ещё одну попытку добраться до бункера Тятова. Контрольную, так сказать. Эксперимент для получения достоверных результатов стоит повторить не менее трёх раз. Вот и я больше не буду.
Выпив тот самый дигидрогена монооксид в почти смертельной дозе, надев видавшую виды одежду, заведя часы и узнав время, я вышел из дома ровно в шесть тридцать. Мог бы и раньше — когда уже четвёртый раз просыпаешься в этом мире, то ускорить некоторые моменты не составляет проблем. Но для чистоты эксперимента не стал ничего менять в новом утреннем расписании.
Для дальнейшего передвижения я выбрал последний маршрут. Можно было и первый, но тут виды поприятнее: больше зелени и хорошего тротуара. Чисто из эстетических соображений.
Будильник я всё время держал на виду, чтобы не упустить момент. Наверное, со стороны это выглядело немного странно: идёт человек и пялится в старинные часы, не замечая, что творится у него перед носом. Сумасшедший! Об этом ещё писал не менее странный Даниил Хармс:
Англичанин мистер Хопп
Смотрит в длинный телескоп.
Видит горы и леса
Облака и небеса.
Но не видит ничего,
Что под носом у него.
Вдруг о камень он споткнулся,
Прямо в речку окунулся…
Ага, и я тоже упал, только не в реку, а на тротуар. Через пятнадцать минут после выхода из дома. Вот такая арифметика получается. Не, в четвёртый раз я проверять это не буду, так и из дома не успею выйти, как буду обездвижен и прихлопнут
