Кавказ подо мною (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Глава 21

Событие пятьдесят девятое

Не быть жадным — уже богатство, не быть расточительным — доход.

Цицерон.

Наивный албанский юноша. Это князь Пётр Христианович Витгенштейн про себя. Войско союзное уходить отказалось.

— Там все помрут, а кто не помрёт, тех пристрелим издали. От мёртвых зараза не перекинется на человека. — Грозно смотрел на него князь Мудар, шурин согласно головой кивал, хоть по-чеченски ни слова не понимал. Спелись аспиды.

Брехт последние пару часов, пока готовили обед, и казаки собирались в обратную дорогу, сидел в палатке и голову ломал, пытаясь хоть что-то там выудить про холеру. Жена же медик была. И ничего. Ну, разве, что занесли в Европу эту болезнь из Индии. Кажется, именно через Кавказ и занесли. Всё. Ни живёт ли эта пакость в воде морской, ни болеют ли ею лошади, не помнил. Для себя-то вывод сделал, что лошадей подпускать к себе нельзя. Даже если они и не болеют холерой, на шкуре или на уздечках всяких вибрионов этих могут нести. Как только это всё горцам объяснить, да и не горцам, свои казаки тоже роптали? Ага, эти казаки на его глазах поили коней и потянули за ниточку, напрягся, потянул за неё Брехт и одну вещь вспомнил. Читал или смотрел … Нет, нет, и не читал, и не смотрел, Катя-Куй совета спросила. Она доклад писала или статью в газету, сейчас и не вспомнить. Так у неё там было написано, что в 1830 году в России невежественные люди — крестьяне в основном, принимали отряды, занимавшиеся дезинфекцией колодцев хлорной известью, за отравителей и врывались в поисках врагов в казённые больницы — по стране прокатилась волна холерных бунтов. Катя и спрашивала, можно ли такое писать, ведь крестьяне это пролетарии. Посоветовал тогда ей Брехт написать, что крестьяне были обмануты помещиками, и те, проклятые кровопийцы, и были подстрекателями бунтов.

Стоп. Хлорной известью? Значит, хлор получали уже через тридцать лет в промышленных масштабах. Выходит, бертолетову соль тоже можно в промышленных объёмах получить. Гораздо проще на её основе капсюли делать. Запомнить надо и профессоров пораспрашивать, как и откуда хлор получают.

Ладно, не до них сейчас.

— Князь. Давай так сделаем, ты сейчас идёшь со своими людьми в лагерь курдов и собираете оружие, лошадей ловите. Курдов добиваете и обираете. Но! Расположитесь лагерем отдельно. А мы вас окружим. Если заразитесь и начнёте умирать от поноса, то я отдам приказ вас всех перестрелять. Пойдёт такой вариант? — Насупился бородач, потряс головой, — Ты, объясни мне, из-за своей жадности, хочешь весь свой народ погубить. Женщины, дети, старики будут тысячами умирать и тебя и твоих воинов, принёсших им такую смерть проклинать?!!

— Бу-бу-бу.

— Нет, не бу-бу-бу, а проклинать. Мало добычи, давайте соседнее ханство захватим. Там персы выгребли всё оружие, всю артиллерию. Легко возьмём.

— А тут?

— Блин блинский! Два ханства захватим!!!

— Эх. Петер-хан, а если через месяц вернуться?

— Я не знаю! Я не медик, не врач. Эта бактерия, ну блоха маленькая, что болезнь вызывает, живёт в воде месяцами.

— Хорошо. Два ханства.

Ой, ну, что за невезуха. Не могли эти сволочи на пару лет позже заболеть …

Стоп. А где они эту заразу взяли и не успели по дороге и ханства заразить? Ц. И что делать?

— Какое ханство? — не отставал чеченец.

— Давай смотреть. — Брехт карту раскрыл, — На Тебриз идти нельзя. Они пришли оттуда. Есть две дороги туда: через Карадахское ханство и есть через Сарабское. Они шли через Карадахское. Вот туда и надо идти, если в Ахаре — столице ханства эпидемия, то идём на Сарабское, если эпидемии нет, то захватываем его. А потом опять идём на юг к Сарабскому. Иди людей поторопи. Нужно быстрее уходить. Пока какой-нибудь дурень предприимчивый не полез в лагерь курдов без спроса.

— А Решт? — шурин теперь пристал.

Решт? Решт — это проблема. И как её решить Пётр Христианович не знал. Курды устроили лагерь, полукольцом городскую стену окружив. Попасть к воротам можно было только через лагерь. А там есть ещё живые, они могут и стрельнуть и с саблей на тебя броситься. Да просто заразиться можно.

Лучше всего уйти. Только засевший там со своим войском Мир Мустафа-хан, как только поймёт, что в лагере врагов все померли тоже грабить покойников пойдёт и лошадей ловить. Его нужно предупредить. И «уговорить» не трогать трупы несколько месяцев пока животные и птицы всё там не обезвредят. И солнце не иссушит всё.

— В Решт попробуем со стороны моря зайти, нам всё равно в порт Анзали нужно попасть. Для нас там должны воду и продукты на кораблях привезти.

Снимались с места под общий недовольный ропот. Эпидемия чумы при Екатерине была давно и люди в то, что какая-то болезнь может тысячами убивать людей, не верили. Старики, которые помнили ту эпидемию, дома остались, а здесь сплошная молодёжь. Бедная, жадная и непуганная.

Брехт успокоился, когда они к вечеру отошли от города на три — четыре километра на северо-восток к морю. Интересное там место. Каспийское море в этом месте создало не только залив, но и лагуну самую настоящую. Большую, от горизонта до горизонта. Мелкая пересолёная грязь лишь на десяток сантиметров покрытая водой. Целебная должно быть. Курорт можно в будущем построить. Грязелечебницу. Корабли стояли в бухте, но не у причалов, а чуть поодаль на якорях. Опасались. И правильно делали. Местные видимо о курдах знали и, увидев подходящие к городку войска, попрятались за глиняными стенами и баррикадами, из мусора на берегу организованными. Пришлось выслать вперёд Мустафу-хана ширванского, чтобы рыбаков и моряков успокоил.

Руководил этой импровизированной обороной один из беков Талышского ханства посланный сюда Мир Мустафой.

— Есть возможность пробраться в Решт минуя ворота, Юсуф — эфенди, — когда того привели, поинтересовался у него Пётр Христианович.

— Конечно, Петер-хан.

— Тогда не тяни. Скачи в город и пусть мой брат Мир Мустафа-хан сюда поспешит.

Ускакал. Брехт чуть расслабился, может и удастся из этой заварухи живым выпутаться и весь Кавказ не заразить.

Событие шестидесятое

Если вы хотите попасть в цель с большого расстояния, вы должны прицелиться немного выше неё: каждая летящая стрела ощущает притяжение земли

Генри Уодсворт Лонгфелло

Марат Карамурзин задерживаться у Решта не стал. Отдохнули день и две ночи и на совете ворков и пщы решили, что глупо сидеть и персов ждать на открытом месте. Местный парнишка, что пас овец рядом с городом, рассказал, что если по дороге ехать на запад, то в дневном переходе есть богатое селение. Называется Масулех. Людей нужно было кормить, да и лошадей тоже, Петер-хан выделил и овса, и риса, но эти запасы не вечны, и к тому же хотелось мужчинам мяса. А как сказал парнишка, в этом селении много овец и коров. Тронулись рано утром, но за дневной переход так до этого селения и не добрались. Оказалось, что дорога почти сразу от Решта стала круто подниматься в горы. Кроме того дорогой она оставалась не долго, уже через пару часов превратившись в тропинку, по которой больше чем пара всадников вместе проехать не могла. Заночевали в горах на берегу небольшого чистого ручья. Трава уже зелёная здесь, хоть кони пощиплют, а то один сухой овёс да сено полгода едят, соскучились по свежей травке.

Утром тронулись дальше, и оказалось, что всего в часе от селения остановились. Этот Масулех странный аул. Марат видел горные аулы, все они карабкаются в горы, но это превзошёл все. В скалах вырублены площадки и на них стоят дома. Немного два — три, потом лестница или очень крутая дорога и опять несколько домов, при этом можно было бы весь аул на одной высоте расположить. Зачем так сделано, было непонятно до самого конца.