Бастард Ивана Грозного 2 - Михаил Васильевич Шелест
Та в царской опочивальне не ночевала. Они засыпали вместе, но утром Александр просыпался один. Дворцовая охрана, с воцарением Саньки, свои форму и содержание изменила. Ему хватало тридцати кикиморок, чтобы организовать пропускной режим к своей персоне и обеспечить личную безопасность в круглосуточном режиме. Категория боярских рынд отмерла, так как слушать кикиморки кроме Саньки никого не хотели. Бояре, все, кроме Адашева, повозмущались-повозмущались и успокоились.
Свободный вход имели только Адашев, Макарий, Юрий Алтуфьев и Сильвестр. Все остальные, даже думские бояре, входили, прежде записавшись, или по царскому повеленью.
Санька попросил Марту позвать Алтуфьева или его старшего стремянного. Алтуфьева нашли быстро.
— Ты, Юрий Яковлевич, отправь гонца с письмом к твоему сыну. Пусть зайдёт к моим приёмным родителям и гостинец передаст. Всё времени не найду для поездки в Коломенское. Надо бы как-то собраться.
— Соберёмся. Сразу и отправлять? Больше поручений нет?
— Нет! Сразу пусть едет! Но не загоняет лошадей.
Алтуфьев вышел.
Пётр приехал с вечерней зарёй.
Александр только что закончил ежевечернее совещание с Адашевым, Шуйским и Захарьиным. На совещании Санька узнал, что русские гонцы, посланные ещё из Усть-Луги к шведам с уведомлением о том, что новый царь возжелал пообщаться с послами, прибыли Москву. Гонцы, ездившие в Ливонию, прибыли много раньше.
Ещё Санька узнал, что в Усть-Лугу заходил английский торговый корабль, однако пришёл пустым, так как продал всё в Нарве, а закупаться ему русскими товарами не позволили. Сказали, пусть, де приплывают по осени.
Санька сидел задумавшись, когда охранницы впустили Петра Алтуфьева.
Тот вошёл насторожённо. Александр в письме поблагодарил Петра за то, что тот в Коломенском выполняет оставленную на него Ракшаем работу, и, что государь считает его своими глазами и руками.
— Проходи, Пётр, садись.
— Как можно, государь! — удивился парень.
— Между нами всё можно. Ведь ты сейчас мои глаза и руки. Ты не против?
— Ты, государь, только одно скажи… Ты вчера и сегодня был со мной? Там в Коломенском?
— Я, Пётр, не бойся. Ты сейчас один из избранных. Но приближения ко двору не жди. Ты нужен мне там, среди людей и в той работе, что предстоит нам с тобой делать. Вместе то сподручней!? Или нет?
— Сподручнее, мастер! Ой! Прости, государь!
— Не страшно. Я тоже не сразу привык к «своему величеству»!
Санька рассмеялся.
— А раз сподручнее, то и дело скорее пойдёт. Помнишь же, как как работа спорилась, когда я твоей рукой водил, а ты учился?
— Помню, государь. Сегодня тоже… Ты же знаешь, как я плаваю. Так я пополудни пошёл обмыться и решил поплавать… Как ты сегодня утром руками махал. И получилось. А раньше никак. Захлёбывался и всё тут. А сегодня — легко!
— И хорошо. Я тебе много передавать. Ума разума сам набирайся, а руки ноги твои я обучу. Ты ведь воинские науки не освоил?
— Не-е-е… Я всё больше по хозяйству. Но Мокша твой к кузне меня присоседил, так я, так молотом махал! Он хвалил!
— Правой машешь хорошо, а левая слабая. Вон, сегодня чуть плечо не вывернул. Но то не главное. Хочу тебя с послами в Константинополь отправить.
— Меня?! В Константинополь?! — удивился Пётр.
Глаза его загорелись, сердце забилось.
— Что делать?
— Поедешь как мой, государев, строитель судов. Твоя задача — смотреть, где и как строятся корабли. В Киеве ли, за порогами ли. Везде, где увидишь верфь, стремись туда попасть, но опасайся. Не на всякую верфь пускают, и не со всякой выпускают. Не возвеличивай себя, как судостроителя больших кораблей. Всем говори, что строил только малые струги да дощаники. Про наши паруса вообще не говори никому. Заявляй себя, как простого плотника. Мост построить, хату срубить.
— Понятно, государь.
— Пока посольство будет в Кесарии, смотри внимательно и как дома строятся, какие махины в порту работают? Всё замечай, записывай, зарисовывай.
— Так… Я не умею, рисовать как ты!
— Я помогу. Нам с тобой сейчас надо будет научится друг с другом взаимодействовать.
— Взаимо… Что?
— Вза-и-мо-дей-ство-вать. Взаимные действия совершать. А для этого постарайся, когда я буду твоими руками двигать, сопротивляться мне. Думай что-нибудь, говори. Мне нужен от тебя сигнал. Постарайся позвать меня, когда меня с тобой рядом нет. Понял?
Пётр, по его виду, не понимал, но уверенно сказал:
— Понял!
Сегодня ночуешь у меня. Будем учиться! А сечас иди с отцом повстречайся. Ему скажи, что я тебя пытал про Мокшин кузнецкий двор и постройку кораблей. Понял?
— Понял, государь! — обрадовался Петька.
— Вечерять тут будем!
Глава 20
За тот вечер Санька с Петром Алтуфьевым ничему новому не научились, но снова хоть немного сблизились. Пётр сначала даже смотреть на Саньку не мог, не щурясь. Словно на солнце глядел. Хотя уже наступил сумрак, и ужинали они при свечах.
Удивительно было то, Александр, управляя телом Петьки, одновременно и сам принимал пищу.
— Раздвоение личности какое-то! — даже пробормотал он, глядя на себя глазами Петра и усиленно работая двумя ложками, и своей, и Петькиной, но в разные рты. В самом слабом касании тонкого мира Санька продолжал чувствовать и своё тело.
— Вот, что значит, «жрать в два горла»! — рассмеялся он, и оставил Петьку в покое хотя бы за столом.
А то тому даже насладиться царским ужином не получалось. Санька не только ел за Петра, но и получал за него удовольствие от трапезы.
После еды они продолжили попытки взаимодействия.
В самом слабом касании тела Петра Александр вдруг почувствовал… Вернее, даже не почувствовал, а увидел на исследуемом теле разноцветные точки. Их было много. Словно звёзд на небе. Некоторые располагались почти на поверхности, а некоторые в глубине. В таком «режиме просмотра» Пётр выглядел, как компьютерная голографическая объёмная картинка человека. Что-то подобное Санька когда-то где-то видел. Может быть в фантастическом фильме? Санька не помнил.
Приглядевшись к одной точке, расположенной почти на плече в подключичной впадине, Санька заметил, что она быстро-быстро пульсирует. Сосредоточив всё своё внимание только на ней, Александр почувствовал, что импульс в эту точку поступает из другой точки и уходит в третью.
Санька сильно удивился. Почему именно так? Из этой в эту? А дальше?
Он переключил внимание на третью точку и увидел исходящий сигнал и из
