Предопределение - Алексей Витальевич Осадчук
Когда правда вскрылась, Бриджитт и Этьен получили новую взбучку от старших членов семьи, но, глядя на их сияющие физиономии, было ясно, что они гордятся своим поступком и раскаиваться не собираются.
Что же касается шума вокруг труппы Бризо, я решил немного перенаправить внимание людей на другие события. Разузнать все о Бароне, боссе одной из самых многочисленных банд столицы, оказалось нетрудно: первородные справились с этим довольно быстро, а молодые родичи Игнии и Вайры без особых проблем спалили все притоны и портовые склады банды. При этом сделали все так, чтобы пожар не распространился по всему нижнему городу, а испепелил лишь конкретные здания.
Кроме того, огонь сожрал не только постройки, но и казну банды. Вернее, ближники погибшего в огне Барона так подумали. На деле же Керван успел тихонько вынести казну еще до атаки файрет.
В общем, как и было рассчитано, организация Барона, понеся серьезные потери, превратилась в легкую мишень для остальных банд. К концу недели нижний город стал настоящим полем битвы, на котором сражалось сразу несколько бандитских группировок.
Главари банд попытались было собраться и договориться о перемирии, чтобы без лишней крови разделить территорию покойного Барона, но у них ничего не вышло. Дом, где они собрались, внезапно вспыхнул и сгорел буквально за час, что спровоцировало новую волну уличных боев между оставшимися без руководства бандами.
В итоге о труппе мэтра Бризо довольно быстро забыли. Более того, устроенным бардаком я убил сразу нескольких зайцев: перенаправил внимание городской стражи на уличные бои и заодно уничтожил тех, кто сотрудничал с моими врагами.
А еще так вышло, что конфликт в нижнем городе частично затронул и купеческие кварталы. Например, «совершенно случайно» сгорели сразу семнадцать торговых кораблей и четыре склада, принадлежавшие уважаемому купцу золотой сотни Паскалю Леграну и троим его партнерам, таким же уважаемым купцам. На беду, и корабли, и склады были забиты дорогим товаром, предназначенным для отправки в Астландию. По словам очевидцев, Паскаль Легран после пожара сослался на болезнь и заперся у себя в особняке. Говорят, кредиторы теперь буквально обивают пороги его дома.
На проделки молодняка под моим руководством старшие первородные смотрели сквозь пальцы. Тем более, что им и самим было чем заняться. После того, как я рассказал совету старейшин о моих приключениях в Бергонии и в Тени, те, перед тем как дать мне окончательный ответ, попросили время на размышления. Причем оказалось, что они объявили о сборе так называемого большого совета первородных, местом проведения которого должен был стать мой квартал.
Уже спустя несколько дней после того, как был брошен клич, со всех ближайших городов и поселений в столицу начали постепенно прибывать самые старые первородные: патриархи и матриархи общин.
На мои вопросы, когда именно состоится моя встреча с ними, мне лишь отвечали, что я должен ждать. Именно в один из таких дней, когда мне в очередной раз дали понять, что большой совет — дело небыстрое, мне пришло сообщение от матаго из гончарного ряда.
Глава клана характерников, старый барсук Базиль Блеру, наконец, вышел на связь и был готов встретиться со мной.
Глава 16
— Нам с тобой не по пути, лис, — мрачно произнес Базиль.
Мы встретились с ним в квартале ремесленников, на территории матаго Гервина, который после того, как мы с Барсуком поклялись, не нападать друг на друга, стал посредником наших переговоров, а также гарантом того, что встреча пройдет без смертоубийства.
В мире истинных и первородных с такими вещами не шутят, поскольку нарушивший клятву, данную хозяину территории, автоматически превращается в изгоя. Больше с ним никто и никогда не захочет вести дел. Поэтому на встречу и я и Базиль прибыли без силовой поддержки.
— Даже после того, что я тебе рассказал и показал? — Ответ главы клана характерников меня разочаровал.
Хотя, по правде сказать, ниссе и Мадлен меня предупреждали о подобном результате. Но я до конца надеялся, что клан характерников поддержит меня. Увы, Барсук, похоже, решил поступить по-своему.
Судя по безэмоциональному выражению лица, Базиля не впечатлил ни мой рассказ о темных, ни демонстрация золотой маны.
— Да, Лис, ты явно стал сильнее и каким-то образом тебе удалось прикоснуться к древней волшбе, — морщась, проговорил он. — Но твои обещания поделиться этой силой с кланом нас не прельщают. Ты даже не подозреваешь, с чем имеешь дело.
— Напротив, — хмыкнул я и, сформировав небольшой золотой сгусток энергии, покатал его в ладони. — Мне как раз очень даже понятно, чем я владею.
— Ты наивно полагаешь, что волшба древних колдунов покорилась тебе? — криво усмехнулся Барсук. — Ха! Глупец. Ты даже не представляешь, к чему прикоснулся.
— Ну так просвети меня, раз уж такой опытный и знающий, — хмыкнул я. — Помнится, в последнюю нашу встречу ты сам хотел, чтобы я стал частью твоего клана.
— С того дня много воды утекло, — мрачно произнес Барсук. — Тогда я еще не знал, насколько опасно находиться рядом с тобой. Характерники живут тихо, не привлекая к себе лишнего внимания. Ты же словно глаз смерча… Вроде бы вот я стою и спокойно говорю с тобой, но один неосторожный шаг в сторону и меня уже засасывает в гигантскую воронку. Уничтожение стаи вервольфов, исчезновение Ульфа, конфликт с ведьмами — все это звенья одной цепи.
— Вижу, ты решил обвинить меня во всех смертных грехах, старик, — хмыкнул я. — Твой Ульф уже давно снюхался с живодерами старой Бримы. Рано или поздно не я, так кто-нибудь другой наказал бы стаю, а вместе с ней и твоего подопечного.
Барсук было вскинулся, но смог сдержать себя.
— И да, — продолжил я, хмыкнув. — Если вдруг думаешь, что я как-то связан с исчезновением твоего артефактора, то я тебя разочарую. Видят боги, я не убивал его и не знаю где он. В этом я могу поклясться.
Базиль, набычившись, жадно ловил каждое мое слово.
— Если его не прикончила старая волчица, а потом где-то прикопала от греха, — хмыкнул я, — То вполне вероятно, что ваш Ульф просто сбежал, когда почувствовал, что запахло жареным. Ведь именно так поступают все характерники, верно? Поджимают хвосты и забиваются в дальние норы.
На скулах Барсука перекатывались желваки, а в глазах застыла злость.
—
