Бытовик 2 - Роман Феликсович Путилов
Вот за этих всадников и зацепился мой взгляд, больно они выделялись из благолепной картинки уборки богатого урожая, как будто взятой из старого фильма «Кубанские казаки», вот только всадники эти больше напоминали конвой. Причем, было ощущение, что жизнь кипит только на трети сельскохозяйственных угодий княжества, как будто население многочисленных поселков собрали в одном месте, сформировали из них стахановские бригады, что ударно собирали урожай, который…
А урожай, в отличие от моих представлений, никуда не засыпался, не скирдовался и не складировался. Все свозилось на большую, утоптанную сотнями ног и колес площадку, что зерно, засыпанное в огромные корзины, загружали в несколько рядов, в разномастные колесные транспортные средства, от простых крестьянских телег, до азиатских арб, с огромными колесами, в которые были запряжены двугорбые верблюды. Направив орла на юг, в сторону, поднимающегося над дорогой тучей пыли, я увидел колонну примерно из ста повозок что в сопровождении десятка вооруженных всадников, медленно направлялась на юго-восток, в сторону прохода в Джунгарскую котловину, где не первый год шла кровавая война всех против всех, подогреваемая, Китаем с востока и британцами с юга.
Полюбовавшись на караваны, вывозящие фураж и прочие богатства на юг, я повернул взгляд птицы на север где, на берегу озера, в окружении рукотворных каналов, раскинулся небольшой, укрытый зелеными садами, городок, вокруг которого концентрировались вездесущие вооруженные всадники.
Весь берег в черте городка был забит разномастными речными судами, от парочки паровых буксиров, сцепленных с широкими баржами, до пузатых деревянных лодок, типа стругов средневековья.
Особенность зрения птицы, в глазах которой самый последний оборванец, на старой кляче, выглядел как разряженный в цветастые шелка, придворный, мешало мне однозначно идентифицировать оккупировавшую соседское княжество кавалерию, но судя по дыркам и заплатам на одежде, разномастному вооружению, это были степняки. А вот, на северной оконечности озера, в узости истока Иртыша, стояла, направив стволы пушек на воды реки, вполне себе регулярная батарея из двенадцати орудий, с прислугой, облаченной в форму, подобную той, что была надета на индусов, с которыми мы схватились у поселка Рудный. И парочка офицеров со светлой кожей и рыжими бородами там присутствовала, явно, из числа европейцев. Самое интересное, что пушки стояли открыто, за ними располагались зарядные ящики, как будто артиллеристы не предполагали наличия самого маламальского сопротивление, а прибыли на полигон, пострелять по мишеням. В качестве прикрытия, позади батареи располагались несколько разъездов конных кочевников, но какие-то странных. Одежда их изобиловала заплатами, а вооружение больше всего напоминало заточенные, а затем обожжённые в огне костра, длинные колья и неказистые ножи. Никаких сабель при «воинах» я не заметил. Было ощущение, что сюда согнали самую нищую гопоту, так как ничего прибыльного в этом месте не предвиделось, но кого-то, все равно, послать нужно.
Пометив на схеме, так как карты у меня не было, «рекомендуемые для посещения туристами» места, я вновь вошел в сознание птицы и погнал воздушного разведчика к городу. Складывалось полнейшее ощущение, что столица моего местного коллеги, Слободана Третьего находиться в осаде, на полях принудительно работают, под охраной десятков конных кочевников те из крестьянства, кто не успел убежать в крепость, под защиту, наполненных водой, рвов. Ну а сообщение по реке водным путем перекрыто пушечной батареей, под командой европейских офицеров. Я выпал из сознания ворона и обессиленно упал на землю – слишком отличалось человеческое и орлиное восприятие, и мне, несмотря на тренировки, было очень тяжело долго оставаться в головах гордых птиц. Последний раз я воспользовался глазами ворона уже на закате. Несмотря на то, что птицы плохо видят в темноте, мне было крайне необходимо понять, кто и где сегодня ночует.
Пленников из числа крестьян, что работал в поле, на закате согнали в колонну, и погнали к нескольким амбарам, после чего заперли их там, предварительно выдернув из строя пару десятков женщин. В остальных местах воины просто готовились к ужину и ночевке – разжигали костры, бегали за водой, расседлывали и сбивали коней в табуны, которые молодые ребята гнали в сторону реки, надо полагать, на водопой.
- Господа офицеры…- я спустился в низину, собирая командиров на постановку боевой задачи.
Конечно о полноценном отдыхе солдат не могло быть и речи – элементарной воды даже не было, в флягах жалкие крохи, но иного выхода не было.
- Первый эскадрон выдвигается в том направлении…- я сунул командиру свои кроки для снятия копии: - Через пять верст выскочите на тракт, что идет на юг. Еще через две версты, справа от дороги, будет протекать ручей, где можно набрать воду. Дальше вам необходимо скрытно двигаться параллельно дороги, обнаружить места ночевки обозов, там в каждом около сотни телег и по десятку верховых охранников. Приказываю – обозы отбить и вернуть. Место встречи — вот здесь, где поля начинаются. Можете выдвигаться.
Если охрана из степняков, стороживших батарею, просто запалила два больших костра, отдыхая возле них, расседлав и отпустив пастись лошадей, то индусы выставили часовых по периметру площадки, но только это мало им помогло – полсотни жаждущих крови вояк прошли мимо них, особо не заметив. Самые большие потери артиллеристы понесли, пока выбегали, в свете костров, из палаток, стремясь сделать хоть что-то.
К нашему счастью, огнестрельное оружие на батареи имели только офицеры, но что могли сделать два револьвера против нескольких десятков ружейных стволов. Не один из индусов, что вооружились кинжалами и какими-то палками из которых я знал только банники, даже не добежал до цепи русской пехоты – все были расстреляны на расстоянии. И даже то, что кто-то сообразил, разбросать ярко-горящие, костры, нашим врагам не очень помогло – магические осветительные огни, что я подвешивал над полем ночного боя, из моих рук выходили все легче и легче.
Кавалерийское же прикрытие батареи действительно состояло из каких-то пастухов, что при первых же выстрелах, побросали свои палки-копалки и просто легли у костра, уткнувшись
