Эволюционер из трущоб. Том 4 - Антон Панарин
Он вкрадчиво рассказал о случившемся во время войны. Поведал о гибели Императора и его приближенных. И более того, заявил, что он и есть Великий Император Российской Империи, Всеволод Юрьевич Долгорукий. Это заявление вызвало недоумение, ведь ранее никто из яйцеголовых не сталкивался с подобным. А о коллективных галлюцинациях слышали все без исключения.
Голос потребовал, чтобы учёные нашли для него достойный сосуд, в котором Великий Император мог бы переродиться. Но желающих выходить на поверхность не нашлось. Пришлось Императору продемонстрировать своё могущество. В один из дней учёные собрались в лаборатории и снова услышали шепот, который давал им последний шанс преклонить колени перед Императором и исполнить его волю.
Яйцеголовые лишь посмеялись, а в следующую секунду у них на глазах четыре учёных начали разлагаться на глазах. Плоть гнила, волосы выпадали, изо рта и носа сочилась зелёная слизь. За жалкие секунды четверо учёных прекратили своё странное существование.
Глядяна это с ужасом и благоговением, никто не мог понять, действительно ли Император говорит с ними. Но было ясно одно: учёные стали заложниками этой чудовищно мощной сущности. Пришлось подчиниться и следовать воле голоса, иначе смерть и забвение не заставили бы себя ждать.
Худощавый мужчина со смеющимися глазами подошел к лаборатории под номером «Л-125» и потянул на себя массивную стальную дверь. Автоматика давно сломалась, но никто из яйцеголовых и не подумал её чинить. Зачем? Всегда можно открыть многотонную дверь руками. Да и запчастей попросту не было. Со скрежетом дверь открылась, и худощавый вошел в тускло освещённое помещение.
Одинокая лампочка мерцала под потолком, освещая тело пленника, висящего на цепях. Это был Александр Архаров, молодой абсолют, чьё тело очень приглянулось мёртвому Императору. Вот только вселиться в него он мог лишь в случае, если воля Александра сломается. Всё-таки абсолюты сильны не только физически, но и ментально.
— Доброго утра, Александр Константинович, — сказал человек со смеющимися глазами, в которых лопнули все капилляры.
— Километры! Превратятся в прошествии лет в пеньковые петли, на которых вас всех и подвесят. А я буду кайфовать. Да, я буду кайфовать. Смотреть на вас и кайфовать. Буду ждать, что улыбка с твоей морды исчезнет, кожа, словно у змеи с тела, слезет, и ты будешь подгнивать! — пропел Александр и хрипло закашлялся, так как во рту было сухо.
— Вижу, вы не скучали и сочиняли новую песню? Похвально. — Худощавый учёный похлопал в ладоши и подошел ближе, остановившись в метре от пленника, из тела которого торчали зеленоватые трубки. — Вы обдумали моё предложение?
Когда-то изящная медицинская форма висела на исхудавшем теле мешковатым балахоном, а руки заканчивались острыми, как бритва, ногтями. Дары Императора, или кем он там является? Учёные, стали грозой аномалии. Большинство существ обходило их стороной и лишь самые остервенелые пытались померяться силами, но сражаться с бессмертными сущностями — форменный идиотизм.
Александра Константиновича Архарова забавляли эти ежедневные встречи. Сколько уже прошло? Три? Пять лет? Каждый день происходил этот разговор. Незначительно менялись фразы, а по завершении беседы Александра били, выкачивали из него ману и кормили. Тысяча девятьсот шестьдесят три беседы. Стоило уже понять, что он не изменит своего мнения.
Александр улыбнулся и зачитал ещё одно четверостишье:
— Давай, расскажу тебе, чего я желаю,
Я бы с восторгом напился чаю,
Потом бы тебя кружкой чайною́,
Я отметелил до боли отчаянно.
— Слабовато. Бывали у вас стихи и получше. — Весельчак подошел ближе и поднял голову абсолюта за волосы. — Сдавайтесь, Александр Константинович. Вы отличный сосуд для нашего Императора Всеволода Юрьевича. Примите его дух, и вместе мы спасём Россию-матушку от рода Романовых. Вы упрямы, но рано или поздно ваш дух надломится, и тогда…
— И тогда я вас всех убью, — перебил его Александр. — Как только я освобожусь, вы все покойники. И мне плевать, кто за вами стоит, хоть Император, хоть…
— Ты глупец, — прорычал весельчак, на долю секунды выйдя из себя. — Ты мог бы обрести могущество и спасти не только свой захудалый род, но и всю Империю!
В этот момент Александр заметил, что по зрачку учёного пробежала волна, как будто внутри глазного яблока что-то двигалось. Подобное он видел уже пару раз, но так и не смог понять, что не так с этим яйцеголовым. Встряхнув головой, учёный отстранился, как будто сам был шокирован тем, что потерял контроль над собой.
— Подумайте над моим предложением, а через десять минут придёт Ермолай и пересчитает вам рёбра, — несколько растерянно сказал учёный и быстрым шагом направился на выход.
— Однажды отец придёт за мной… — прошептал Александр и повис на цепях, лишенный сил.
* * *
Перед тем, как мой мир заполнили боль и страдания, Ут зачитала список доминант.
'Образец содержит следующие доминанты:
«Острый нюх»,
«Мельхиоровые клыки»,
«Эхолокационный слух»,
«Плодовитость»,
«Падальщик»,
«Пушистый мех»,
«Слюна антисептик»,
«Жировая прослойка»,
«Стадный инстинкт».
Удивительно куцый список доминант. Всё же я собрал кровь с четырёх тварей. Либо это были молодые особи, либо у них одинаковые доминанты. Если у тварей одинакового вида одинаковый набор доминант, то это просто замечательно. Охотясь именно на этот вид существ можно будет практически со стопроцентной гарантией заполучить нужный навык.
А что до текущего списка, так здесь практически всё бесполезно.
«Острый нюх» — полезный навык для следопыта, но в бою от него толку нет. «Мельхиоровые клыки», полезен в бою, но если у тебя из пасти торчат огромные клыки, то ни в один нормальный город тебя не пустят. Хотя нет, есть одно место, где с радостью приютят и даже прокатят по всей Империи. В цирке уродов.
«Эхолокационный слух» — весьма занятная доминанта, но, помнится, у напавших на нас тварей не было глаз, и у меня есть опасение, что, получив эту доминанту, придётся ослепнуть. «Плодовитость» — без комментариев. Пожалуй, самый бесполезный навык для ребят в возрасте от пяти до восьми лет. Хотя, мой папаша, скорее всего, обладает этой доминантой, иначе объяснить, как он наплодил столько детей, я не могу.
«Падальщик»; жрать трупы — сомнительное удовольствие. Да и в бою бесполезно. «Пушистый мех». Ещё одна доминанта, которая подарит билет в цирк уродов. «Слюна антисептик», ну да, не плохо. Вот только применение весьма сомнительное. Нет, ну представьте. Если бы у Серёги был открытый перелом, я должен был бы
