Старуха 2 (СИ) - Номен Квинтус
Но «шведская» медь шла не только в Сызрань, которая отправляла за границу половину произведенной продукции, но и в Сталинград, где небольшой завод «Электромашина» делал электрические водяные насосы и электрические же ветрогенераторы. То есть там делались только сами генераторы, а лопасти пропеллеров изготавливались в Воронеже на авиазаводе. Ну а вышки этих ветряков делались как раз из «сверхплановой» стали. Так как завод был все же действительно небольшим, выпускал он по паре трехсоткиловаттных генераторов в неделю (и по одному стокиловаттнику в сутки), однако пользы эти установки должны были принести немало: их предполагалось ставить по берегам рек и они должны были не деревни освещать, а качать воду в поля. По этому поводу у Лаврентия Павловича были крупные разногласия с председателем Госплана, однако в данном вопросе он верил Старухе больше, чем Глебу Максимилиановичу. Особенно после того, как посланные «в поле» наблюдатели сообщили от «небывало низком» запасе снега на полях…
Конечно, зимой много не настроишь, однако даже зимой строители старались ветровые установки поставить. На что поначалу приходилось тратить очень много электричества от генераторов бензиновых: электричеством грели застывающий бетон фундаментов возводимых вышек. Но обычно после того, как первая вышка на очередном участке начинала работу, с электричеством резко становилось куда как проще: оказалось, что быстро прокинуть времянку с десятикилометровым кабелем довольно несложно, а зимой-то насосы включать для полива полей вообще смысла нет. А вот весной и летом…
Впрочем, ни сам Лаврентий Павлович, ни товарищи Куйбышев и Сталин больших надежд на эти установки не возлагали: все же до посевной завод мог изготовить максимум сотню стокиловаттных установок и два десятка трехсоткиловаттных — а вся их совокупная «мощь» оросить все поля, конечно, была в принципе не в состоянии. Но хоть что-то…
Правда, все же насосов завод делал больше, чем электростанций, а в Коломне уже начали делать устанавливаемые на железнодорожные платформы дизельные генераторы на семьсот пятьдесят киловатт — но и их выпускалось лишь по штуке в неделю…
И на очередном совещании Валериан Владимирович спросил у Берии:
— Я вот честно не могу понять: НТК что, специально против советской власти работу ведет? В колхозы на МТС вы ведь вообще трактора не отправляете…
— Не отправляем, и пока отправлять не будем. По очень простой причине: на МТС, организуемых для колхозов, во-первых, просто нет нужного топлива, а во-вторых, ими некому управлять и чинить. В подсобных хозяйствах НТК мы хотя бы с топливом решить проблему можем, а с трактористами… это же именно подсобные хозяйства заводов, и на пахоту и уборку урожая привлекаются рабочие с заводов, с техникой работать умеющие. А крестьян мы еще года три учить будем — и вот когда выучим, я имею в виду крестьян, в подсобных хозяйствах работающих, то тогда мы сможем организовать учебу и для работников МТС. Лично я вижу у тракторов, которые в Харькове и Сталинграде делаются, одно неоспоримое преимущество: людей очень просто обучить на них работать. Ну да, к осени эти люди половину тракторов сломают, но за зиму научатся их и чинить…
— Я все же считаю, что ваш подход неправильный.
— А я и не говорю, что он правильный, но у нас просто никакие другие подходы не получаются. Сами судите: осенью мы отправили в МТС четыре с половиной тысячи тракторов…
— А могли бы отправить десятки тысяч!
— Но из этих четырех с половиной тысяч обратно на завод в Нерехте пришли почти три тысячи восемьсот, и вернулись они на завод потому, что в мастерских полевых их починить уже просто невозможно, требуется именно заводской ремонт! Мы сейчас в Россоши и в Сальске трактороремонтные заводы вынуждены строить…
— А когда крестьян научите тракторами управлять и они их ломать перестанут, куда заводы девать будете? — поинтересовался Сталин.
— Сориентируем их на выпуск тракторных деталей, чтобы завод в Нерехте мог тракторов еще больше производить, опять же тракторные прицепы делать — заводы в любом случае без дела не окажутся.
— Не окажутся… но что будем осенью делать, если урожай…
— У нас уже есть запас в три миллиона тонн…
— В почти восемь миллионов, — поправил Берию Сталин. — Так что не стоит особо нервничать, тебе, Валериан, в худшем случае придется решать задачу по перевозки всего этого запаса…
Посевная тридцать второго года прошла в целом неплохо. То есть с точки зрения Веры она прошла хорошо, даже не взирая на то, что в казахских и приволжских степях пришлось пересевать почти полмиллиона гектаров: озимые там вымерзли практически полностью. Но из этого полумиллиона больше ста тысяч гектаров были еще осенью «засеяны» поликакрилатом калия, хотя и в меньшей, чем хотелось, дозе: в среднем на квадратный метр высыпали по пятьдесят грамм ценного химиката. Однако «свежий» полиакрилат впитывал довольно много воды, так что распаханная степь после таяния снега даже не превратилась в непролазную грязь — и именно это позволило повторный сев провести очень быстро. А приличный (для весны) запас воды и то, что в почве все же было достаточно воздуха, привело к тому, что поля зазеленели очень быстро.
Еще Вере понравилось и то, что организованный осенью сельхозотдел НТК разработал и воплотил «прогрессивный способ использования дефицитной техники»: трактора после пахоты и сева в южных районах довольно быстро перевозились на север, так что большинство машин в посевную проработали в полях почти по месяцу. Маленькие, слабенькие трактора — но изделия Сталинградского и Харьковского заводов тоже особой мощью не отличались, так что из техники в стране выжали максимум. Ну а дальше оставалось просто смотреть за погодой и молиться…
Вот только молились селяне не господу богу, а Лаврентию Павловичу: от него зависело, где появятся новые оросительные системы. То есть не от него, конечно — но мужикам об этом никто не сказал. И точно так же не сказал, что и удобрения отнюдь не Лаврентий Павлович распределял. Однако все же товарищ Берия колхозам помог более чем изрядно: через Наркомзем он «продавил» постановление об обязательном протравливании семенного зерна и, хотя далеко не все колхозы бросились это постановление выполнять, почти две трети посевов удалось провести именно обработанными семенами. А еще получилось немало и колхозных полей неплохо так удобрить, но это делалось главным образом «в нечерноземной полосе»: агрономы из Сельхозакадемии были единодушны в том, что «удобрять черноземы смысла нет». Они, конечно, слегка в этом ошибались, но в целом идея выглядела здраво: повышать урожайность лучше было там, где она без удобрений гарантированно окажется слишком низкой…
После того, как посевная закончилась, мужики в «подсобных хозяйствах» были немедленно озабочены другой работой: вокруг степных полей они принялись сажать лесополосы. Очень поначалу странные: основной культурой там был гороховик (он же — карагана, он же — желтая акация). Причиной выбора именно этого куста стало то, что было можно очень быстро получить огромное количество рассады: гороховик прекрасно размножался черенками, так что во всех степных селах детишек заранее озаботили укоренением веточек (которые в банках с водой — и синтезированным Верой стимулятором роста корней) нужные корни выпускали уже через неделю, а как раз во второй половине мая стали пригодным и к высадке в почву. Причем кусты и сажали «по науке»: когда-то в «первой жизни» Вера где-то прочитала, что такую рассаду стоит перед посадкой макнуть корнями в разведенную навозную жижу (точнее, в разведенный в воде коровий навоз, уже пролежавший где-то с полгода), а мужикам зарплату платили с учетом того, сколько кустов успело загнуться. Ну мужики и старались «технологию соблюдать»…
В Павлодаре очень быстро строился мост через Иртыш: вырастить и даже собрать хлеб — это даже меньше, чем полдела, его все же и вывезти к потребителям нужно было. Причем вывезти именно тогда, когда он будет очень нужен — а без дороги это проделать очень непросто. Так что по плану мост должен быть введен в эксплуатацию уже осенью — и правительство средств (и сил) на строительство моста не жалело. И вообще стройка была объявлена «ударной комсомольской» — а под этой вывеской НТК активно перевозил в степи очень много сельской молодежи. То есть везли-то их именно на стройку — но молодые парни (и девчата), увидев, как тут живут крестьяне, домой уже не очень стремились. А по осени, как объясняла Вера начальнику, да и после того как перспективы урожая будут понятны всем, мало кто из этих строителей помчится обратно домой…
