Кай из рода красных драконов 2 (СИ) - Бэд Кристиан
— Кто вёрткий? — я никак не мог разобрать, в чём проблема.
Надо было ветку, что ли, горящую взять?
Только столкнувшись с воинами нос к носу, я разглядел, что они вдвоём тащат что-то извивающееся и живое.
— Поймали, что ли, кого? — спросил я, не пытаясь им помогать.
Тот, кого несли, извивался, как ласка. Я даже не понял сначала, что это человек, а не зверь.
Волки лениво трусили рядом с хозяевами, и в переноске чужака тоже участвовать не хотели.
«Волки, которых поили молоком Белой горы, в темноте не видят!» — осенила меня запоздалая, но верная мысль.
И дошло, что же я, примерно, здесь наблюдаю: самоволку! То есть… самочеловечину. Волки-то сами бы никуда не попёрлись.
Видно, два наших воина увидели, что волки-ветераны на вечерней заре улетели охотиться. И решили, что вечер здесь долгий — успеют и себе к ужину что-нибудь подстрелить.
Ну, тут понятно — город, надоевшая баранина из общего котла…
Вайгальцы, видимо, далеко не так хорошо разбирались в поведении волков, как им это казалось. Не сообразили, как охотятся избегающие людей ветераны.
Это мне рассказал Бурка. Мол, волки, потерявшие всадников, частенько улетают в ночь, чтобы переночевать у реки, а на рассвете устроить копытным Армагеддон.
Не хотят они спать рядом с людьми. Мы напоминаем зверям о тех, к кому они были привязаны. «Многие из таких 'ветеранов», — сказал он, — вообще избегают потом «человеков».
Вайгальцы смылись тишком, Йорду не доложившись. Они не знали, как быстро в здешних горах спускаются сумерки — а тьма тут падает иногда в считанные минуты — и застряли в лесу.
Воины — люди бывалые, не растерялись, конечно. Понимали, в какую сторону нужно идти, чтобы вернуться в лагерь, ну и пошли, ведя зверей в поводу.
А на подходе к лагерю волки кого-то учуяли. Вот этого «кого-то» воины и ловили в кустах. Кое-как поймали. И тащили теперь за руки-за ноги, потому что связать как следует было нечем.
В общем, пока мы не подошли к костру, у меня оставался только один вопрос — почему не зарубили шпиона? Ведь понятно же, что шпион.
И только возле огня я разглядел, что воинам попался мальчишка.
Они его не жалели, конечно. Парень был уже прилично избит. Да и бросив его у костра, ему тут же добавили ногами.
— Зверёныш, — ругался старший из воинов, старательно пиная мальчишку, чтобы перестал уже отбиваться.
Стражники радостно присоединились к воинам, и мне пришлось оттолкнуть самого рьяного.
— Хватит! — рявкнул я. — Стоило вам тащить, чтобы убивать? Где вы поймали его, а?
Я кое-как вспомнил, что старшего воина звали его Касан, а второго Незур. Оба имени были непонятными, вайгальскими. И непривычно звучали на моё, привыкшее к именам волков и барсов, ухо.
— Прямо возле лагеря, — отозвался Касан. — Лёжку себе устроил, ямку вырыл и заложил ветками, да волки нашли! Хотели прирезать, а потом вспомнили, что у тебя-то один разбился волчонок. И колдунишка какой-никакой у нас есть. Обработаем — и пусть себе служит, раз сам пришёл.
— Так ведь шпион? — удивился я.
— Был шпион, а станет волчьим всадником! — захохотал Незур.
Он был молодой, весёлый. Ещё не хлебнувший всех тягостей военной жизни. А вот Касан казался и постарше, и помудрее. Хотя оба сегодня проштрафились.
— В лес-то вы зачем попёрлись на ночь глядя? — строго спросил я. — Хорошо, что пацан попался, а если б засада?
— Да откуда? — рассмеялся Незур. — Тут рядом дорога к Белой горе. Патруль каждый день дикарей гоняет, ну и колдуны то и дело таскаются поверху на драконах.
— Вот как налетим на засаду, так сразу и узнаем, откуда! — рассердился я и рявкнул. — Распустились! Чтобы без моего разрешения из лагеря — ни ногой!
— Ну ты это, Йорд… — развёл руками Касан. — Сильно-то не загибай?
Пришлось изобразить, что сейчас прямо возьму и загну обоим так, что потом разгибать будут долго.
Заорал:
— Я тут — за старшего! Что тут кому непонятно, мать вашу?
И добавил много красивых разных слов, которые ни воины, ни стражники ещё никогда не слышали.
Воины помрачнели, и я вспомнил верное средство, чтобы пресечь все возможные возражения:
— С колдуном мы уже сговорились! Вот наложит на вас жабье проклятие — будете квакать!
Лица обоих воинов вытянулись. Жабье проклятье я только что придумал, но впечатление оно произвело хорошее.
Касан с Незуром боялись признаться, что не слыхали такого. И сделали вид, что впечатлены, чем здорово напугали стражников. Те права качать и не собирались, а теперь и вовсе сникли.
В местной табели о рангах стражник по сравнению с воином — тварь дрожащая. Потому они и угощали меня сегодня лучшими кусками — пытались подмазаться.
А вот воины приняли «Йорда» как ровню. И не хотели признавать, что в лагере я всё-таки старший.
Потому я ещё поорал на них «на бис», поругал за отлучку. Велел докладывать всё мне лично: кто дежурит, куда собрались в свободное время. И чтобы знали: могу не пустить!
Мужики вроде прониклись. Но было заметно — они не очень-то ожидали от меня таких строгостей.
Йорд, видно, не успел на них намордники померить. Но у меня-то — не забалуешь!
Воспитав воинов, я стал разглядывать мальчишку.
Он был постарше многих — вроде Тоша или Байсура. Крепкий, рослый — выдирался здорово. Судя по одежде, наверное, волк.
Забавно. Это он по собственному почину за нами шпионил, или подослал кто?
Я не просил спасённого в городе охотника связываться с Майманом или посылать связного за нами следом. Просил только сигнал подать, когда прилетит Бурка.
Но охотник мог проявить инициативу. Раз нас повезли куда-то из города — мог и послать за нами мальчишку.
Ну, допустим. Только связной у него какой-то уж больно резкий для простого охотника. Руки бы у него посмотреть? Шасти должна знать заклинание, проявляющее воинские знаки.
Избитый парень и сейчас сжимал кулаки. И сопротивляться был готов до последнего. Вокруг него стояли пятеро воинов, с оружием. Но он поднялся на ноги, как только сумел. И смотрел дерзко.
Я решил, что парень из волков красной кости. Даже если воинских знаков на руках ещё нет, всё равно видно, что он воспитан иначе, чем те, кого набрали «для учёбы» вайгальцы.
Воинов этот вопрос, конечно, не волновал. Если колдун решит, что парень уже слишком взрослый и прошёл посвящение в воины, с такими же хмурыми рожами и прирежут.
— Чего скажешь? — осторожно спросил Незур.
Я же отругал. И паузу выдержал приличную, заставив воинов занервничать.
— Ну, хоть не без добычи вернулись, — буркнул я. — Может, и подойдёт ваш щенок, если колдун его не забракует.
— Надо бы допросить сначала, — лениво сказал Касан. — Но жрать сильно хочется.
— А вот не будете в самоволку бегать, — усмехнулся я. — Сидели бы сейчас и глухарятину жрали. А так — остыло уже.
Незур принёс верёвку и связал мальчишке руки и ноги. Мы подтащили пленника поближе к костру и уселись вечерять.
Оба крылатых волка тоже подобрались поближе, рассчитывая на подачку. И не прогадали — глухарь местами был такой жёсткий, что не угрызёшь!
Я жевал волокнистое мясо и злился. Поначалу-то думал, что стражники поедят и пойдут спать, а воины сядут себе у костра и не будут мешать мне. Я же планировал уложить мальчишек и отправиться помогать Шасти.
А придётся пленника допрашивать. Засада. И не бросишь его с этими долбодятлами. Пытать-то все любят, это же не доброе чего делать.
Мальчишки без окрика в юрту идти и не собирались. Они притихли и внимательно следили за нами.
Напившись чаю, я едва не пинками загнал их спать и «не заметил», как Бурка скользнул сначала в отхожее место — у нас там была яма и натянутая возле неё тряпка — а потом направился в юрту колдуна.
Шасти нужна была помощь, он тоже понимал это. И я понимал. Но от костра донёсся сдавленный вскрик, и я пошёл шпиона спасать.
