Комдив - Александр Айзенберг
Глядя в стереотрубу, я смотрел, как немцы разворачиваются из походного положения в боевое и начинают выдвигаться в нашу сторону. Первыми на нас двинулись новенькие Тигры, около полутора десятков машин, а следом за ними шли четвёрки, но не со своими старыми окурками, а уже с новыми длинноствольными орудиями. Также я был более чем уверен, что лобовая броня у них тоже увеличена за счёт экранов. Вот сейчас новая немецкая четвёрка с лёгкостью сделает нашу старую тридцатьчетвёрку, по крайней мере бой на дальней дистанции она выиграет практически со стопроцентным результатом. Хотя новенькая Т-43 значительно сильнее и по бронированию и по вооружению старой Т-34, но она тоже не выдержит прямого попадания со средней дистанции, шанс конечно есть, но тут как повезёт, а потому надо опасаться немецких танков.
С конца 1942 года немцы стали выпускать новые модификации среднего танка Т-4, который имел лобовую броню сначала 50, а затем и 80 миллиметров, а новая длинноствольная пушка могла на дистанции в километр, в зависимости от типа снаряда пробить от 85 до 100 миллиметров брони. Это позволяло им с лёгкость бороться с нашими Т-34-76, так как наш танк теперь мог поразить четвёрку только со средней дистанции.
Сейчас мои Т-43 стояли в капонирах, над землёй только накрытая маскировочной сетью башня, так что в глаза противнику они не бросаются, а Тигры всё же очень хорошо бронированы и начинать вести по ним огонь с дальней дистанции просто глупо. Будь тут КВ-3 со своими ЗИС-6, то тогда да, они и на дальней дистанции пробьют лобовую броню Тигра, тут даже два километра расстояния не спасут немецкую кошку от уничтожения, но к сожалению они все у Севастьянова, ему они сейчас нужней. Тигры приближаются, мы молчим, пехота вообще делает вид, что её здесь нету, и правильно кстати делают. Всё равно ничего сделать Тиграм они пока не могут, так зачем нести ненужные потери, это когда, вернее если Тигры всё же доползут до наших окопов и начнут их утюжить, то тогда пехота с гранатами и бутылками с зажигательной смесью сможет бороться с немецкими танками, а пока приходится ждать. Кстати противотанковые ружья тоже малоэффективны, хотя и они и есть, но толку пока от них нет, если только гусянку немцам сбить и обездвижить их танк, но если это сделать далеко, то тогда немцы просто начнут с места гвоздить по нашим позициям, а мы мало что сможем им сделать в ответ. Вот когда фрицы подползут поближе и наши 85 миллиметровые орудия смогут их уверено поражать, тогда да, стрелять начнут все, кто только сможет нанести им ущерб, а пока все схоронились, как мыши под веником. Над окопами не видно даже голов наших бойцов, все спрятались на дне окопов и нос наружу не кажут, а за противником наблюдают только из укрытий и наблюдательных пунктов. Вот Тигры приближаются к нашим позициям, до них уже около полукилометров, вот теперь пора, сейчас наши орудия уже могут уверено пробить их лобовую броню. Все цели распределены заранее, танкисты отслеживают приближающихся немцев, причём на один немецкий танк приходится сразу по паре орудий, которые его ведут, и как только звучит моя команда, следует залп. Пламегасители хорошо справляются со своей работой, вспышки выстрела орудия не видно, только лёгкий дымок сгоревшего пороха вырывается наружу, а потому и немцы пока не поняли, кто и откуда по ним выстрелил, зато результат залпа видно хорошо. Передняя шеренга немцев состоявшая из одних Тигров разом останавливается, правда некоторые танки ещё немного проезжают вперёд, прежде чем остановится, но и так видно, что они больше не бойцы. На нескольких танках происходят мощные взрывы, это рвётся их боекомплект и башни с них срывает, но в основном над остановившимися танками начинает подниматься вверх густой чёрный дым, который очень быстро перерастает в огненные всполохи начавшихся пожаров.
Немцы ещё не поняли изменения обстановки, вторая линия их танков объезжая погибших товарок двигается дальше, что бы вскоре так же замереть обявшись пламенем. Боекомплекты полные, а потому от огня вскоре внутри танков начинают рваться снаряды, и ещё у нескольких танков взрывами отбрасывает башни. Я с огромным удовольствием смотрю на это, а рядом со мной тихо стрекочет кинокамера, я специально выбил себе кинооператора и он снимает всё с самого начала. Другой кинооператор у Севастьянова, так что в итоге будет отличный киноотчёт о этой операции, думаю в наших кинотеатрах отбою не будет от людей. Надо не забывать про хорошую пропаганду, а ни что не поднимет людям дух и настроение, как документальный фильм о наших успехах.
Сейчас танкисты начинают вести беглый огонь по немцам, к сожалению в это демаскирует их, хотя всё равно попасть по ним достаточно трудно, но немцам это удаётся, и вот уже наши танки начинают гореть, хотя над землёй торчит только башня боевой машины. Немцы усиливают свой нажим, бросая в бой новые силы, а отдаю приказ на открытие огня из 120 миллиметровых миномётов. Это вся моя артиллерия, всё остальное у Севастьянова, а также вызываю авиаподдержку. Через полчаса под прикрытием истребителей появляются наши бомбардировщики и на атакующих немцев с неба сыплются бомбы. Всё поле перед нашими позициями в огне и дыме горящих немецких танков. В дело вступает немецкая артиллерия, она бьёт и по нашим окопам и по ближайшему тылу, стараясь вслепую нащупать мои укрытые в капонирах танки. Артиллерийские наводчики сейчас малоэффективны, так как всё затянуто дымом от горящей техники, а использовать воздушного разведчика им не дают наши истребители. Я честно не ожидал, что немцы так упорно будут пытаться пробить снова коридор к своим попавшим в окружение камрадам. У меня почти уже закончились снаряды к орудиям и мины к миномётам, когда наконец немецкая атака выдохлась. Бои шли уже практически у самых окопов, в ход пошли и противотанковые ружья, и гранаты, и бутылки с зажигательной смесью, а под прикрытием всего этого и немецкая пехота смогла укрываясь остовами подбитой техники практически в упор подойти к нашим позициям, но и тут главную роль сыграло автоматическое оружие. Подавляющее преимущество в автоматах позволило не допустить их до самих окопов, давя немецких солдат огнём, так что в итоге они не выдержали и отступили.
Я сняв фуражку, вытер вспотевшую голову платком, наконец немцы отошли, такого
