Твори бардак, мы здесь проездом! (СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич

- Но матч ведь выиграли? – поинтересовался Вшивцев. – Я помню, в газетах небольшое объявление было.

- Выиграли, – протянул со злостью Аничкин. – Был бы Число здесь, он тебе рассказал, как мы там выиграли. Бармалей, тварюга конченная, весь матч глаза отводил, когда нас били смертным боем. А ведь финал чемпионата мира в Англии судил, сволочуга! На Эдике сразу по двое-трое висели. Видел когда-нибудь, как на кабане собаки охотничьи виснут? Во, примерно так.

- А вы что? – с жадным любопытством спросил Долбоносов. – Врезали гадам?

- Какое там, – с тоской ответил капитан. – У нас жесткая установка имелась: на провокации не поддаваться и на грубость не отвечать. Еле сдерживались, но терпели. Не то, что Мельник вчера.

- А что сразу Мельник? – взвился Данила. – Я тоже сдержался. Не бил ведь этого шведа, не бил.

- Так это только потому, что тебя заменили, – поддел его Маслов. – А я-то помню, как ты орал, что глаз на жопу тому защитнику натянешь. Хорошо сказал, кстати, стервец, надо запомнить. Извини, Анюта, перебил.

- Да я уже сворачивался, в принципе. В общем, дотерпели как-то. На контратаках их ловили, так Михей велел. А там еще подвезло и Малофеев гол забил. Вот тут сразу полегче стало. Так и сыграли. Кстати, болельщики там просто звери – весь матч такой рев стоял, что в шаге друг дружку не слышали. Тяжело очень в такой обстановке играть, давит.

Кое-кто из динамовцев поежился, видимо, представив себя на месте игроков сборной. В Союзе ничего подобного пока не было.

- Выходит, нас тоже никуда не пустят погулять? – разочарованно вздохнул Долбоносов. – Вот засада, а я уж размечтался, что по магазинам пробегусь, шмоток каких-нибудь модных накуплю.

- Да у тебя и так перевес багажа был, – заржал Авруцкий. – Как хомяк все тащишь. Хатка-то не лопнет?

- За свою переживай, – огрызнулся Володя.

- Кстати, – задумался Яшин. – Раз у них АЕК чемпион, то он по любому с нами играть не будет. Даже, если кубок выиграет.

- Ну и что?

- Да так, я тоже вспомнил сейчас. Мы в шестьдесят пятом тоже ведь с греками играли, так у них в составе носился один – резкий, как понос, – футболисты дружно заржали, поглядев на бледно-зеленых Еврюжихина и Козлова, что со страдальческим выражением на лицах сидели позади. – Как же его звали? Фамилия еще такая смешная… Папа-Ваня, что ли?

- Как? – громко захохотали игроки. – Папа-Ваня? Ну, уморил, Лев Иванович! А Тети-Мани там не было, часом?

- Папаиоану, – дал справку Бесков, тоже едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться.

- О, верно, спасибо, – улыбнулся с благодарностью Яшин. – Точно, Папаиоану. Хорош ржать, жеребцы! Скорость у него была, что надо. Он нам и дома и в гостях забил. Алика Шестернева как стоячего обошел, меня обогнал и прямо с мячом в ворота забежал. Словно ракета. Я это к чему рассказал, он как раз за АЕК играл.

- И сейчас еще играет, – опять сообщил нужную информацию Константин Иванович. – Я по возможным соперникам информацию собирал, греков тоже немного прошерстили.

- О, как, – качнул головой Яшин. – Ну, и ладно, мы с ним все равно ведь не встретимся.

- Получается, «Олимпиакос», «Панатинаикос» и «Этникос», – протянул Авруцкий. – Кто-то из них достанется.

- Из «Олимпиакоса» в сборной Жора какой-то играл, – опять пустился в воспоминания Лев Иванович. – Удар сумасшедшей силы. Ларин так у нас по воротам лупит. Ну, Малой иногда. Этот Жорка мне раз так дал, пальцы мячом в один момент отсушил. А потом еще подбежал и сначала кричать что-то начал, все за голову хватался, а потом вдруг руку кинулся жать. Понравилось, видать, как я отбил.

- Йоргос! – Бесков все-таки не выдержал и засмеялся. – Йоргос, Лева. Йоргос Сидерис. В «Олимпиакосе» он настоящая легенда. Ты у нас, он – у них.

- Да и хрен с ним, – равнодушно махнул рукой вратарь. – Жорка и Жорка. Пусть они запоминают, как нас зовут, верно, хлопцы?

- А то! – дружно согласились с его словами динамовцы. – В точку сказал, Лев Иванович.

- Кстати, Долбоносов, – Бесков поднялся со своего места и встал в проходе, держась за спинки кресел. – По поводу твоего хождения по магазинам. Я, разумеется, понимаю стремление обеспечить достаток молодой ячейке нашего общества в лице твоей семьи. Но! Если все-таки, нам разрешат посетить какие-то достопримечательности Греции, то вместо трех улиц и двух магазинов стоит отправиться и полюбоваться на Афинский акрополь, Храм Зевса Олимпийского или в какой-нибудь музей, на худой конец.

- Константин Иванович, – Данила поднял руку, словно прилежный ученик. – Можно вопрос?

- Ну?

- Но ведь все, что вы назвали, мы можем посмотреть только в том случае, если выпадет «Панатинаикос». Он в Афинах базируется. А если «Олимпиакос» или «Этникос» – это же Пирей. А там, кроме порта – я точно помню, в программе о путешествиях говорили, смотреть-то нечего.

- Ты это сейчас к чему? – раздраженно поинтересовался Бесков.

- А если получится, можно в Пирее все-таки по магазинам, а?

Старший тренер смерил нахального юнца недовольным взглядом. Потом оглядел замерших в ожидании футболистов. И махнул рукой, словно снимая с себя всякую ответственность.

- Да делайте вы, что хотите! Так и помрете дурнями необразованными.

- Спасибо, Малой, век не забуду! – Володька крепко пожал Даниле руку. – А то я как представил, что мы только по музеям таскаемся, так чуть не зарыдал – знаешь, как себя сразу жалко стало? Ну, на хрена мне эти камни? А вот для дома…

- Шубу жене купи. Или украшения серебряные – они в Греции дешевле, чем во всей остальной Европе.

- Врешь! Откуда знаешь? – возбудился приятель.

- У нас в детдоме у пацана одного брательник старший в загранку моряком ходит. Когда приезжал навещать, директриса его попросила нам о зарубежных странах рассказать. И вот, прикинь, он на сцену в актовом зале выходит, красный, заикается – толпа оглоедов мелких на него, будто на чудо-юдо смотрит и рожи корчит. Хохот, гам. В общем, он от растерянности вдруг подробно так начал объяснять, что где выгоднее всего покупать. Фарцовкой, небось, промышлял.

- Ни хрена себе, – озадаченно протянул Долбоносов. – Никогда бы не подумал, что в южной стране надо шубу покупать. Только где ж я столько денег найду, она ж поди столько стоит, что закачаешься!

- Тогда не гунди и бери пример со Льва Ивановича, – посоветовал Мельник.

- В смысле, – насторожился Вовка. – А Яшин здесь при чем?

- При том, друг мой ситный, что Лев Иванович, как настоящий семьянин везет домой не бирюльки-висюльки разные, а цветы! Видел, он в аэропорту в цветочной лавке их выбирал? Забавные такие, на корнях ампулки специальные присобачены, стоять будут долго, не завянут – объяснил Данила.

- Совсем сдурел, – присвистнул товарищ. – На траву валюту переводить! Тебе что, так сильно по башке мячом прилетело?

- Дурень ты, – лениво ответил Мельник. – Не знаешь еще, на что способна женщина, если подойти к ней с правильным подарком.

- Тоже мне, Казанова выискался! – неожиданно блеснул эрудицией Володька. – Женись сначала, а потом советы раздавай.

Данила отвернулся. Эх, опять его занесло. А на сердце «вот такой рубец», как говорил дед Митяй в «Любовь и голуби».

А вечером на базе вдруг пришлось задуматься над тем, что слова на самом деле могут материализовываться. Вот сболтнул в автобусе про детдом, чтобы прикрыть свои знания и, пожалуйста, мы идем к вам!

- Мельник! – стукнул кулаком в дверь кто-то из «бубликов»[33] – Тебя там у ворот спрашивают, подойди.

У ворот? Кому он мог вдруг понадобиться, да еще срочно? Неправильно это. Зина? На фиг, на фиг – Семенов точно свое обещание сдержит, загонит туда, куда Макар телят не гонял. К лешему такое «счастье». Не ходить? Не вариант. Лучше один раз порвать раз и навсегда, чтобы не тянулась эта бодяга.

Мельник окончательно уверился в принятом решении и направился к выходу. Дошел до въезда на территорию, миновал проходную и вышел на улицу. А там…здравствуй жопа – Новый Год! Привет из «славного» детдомовского прошлого: Булыжник, Леля и Плюша. А если по настоящему, без этих дурацких собачьих кличек, то Костик Каменев, Серега Ковальчик и Олеся Плешевня.