Соколов. Дилогия (СИ) - Хай Алекс

— Кто ты и откуда?

— Этого я сказать не могу.

Гнев и жажда мести застелили мне глаза. Я зачерпнул немного из источника и зажег сразу два «Колобка». За дядю. За Семена. За всех несчастных, которых я не смог уберечь там, на кладбище…

А затем меня ослепило. «Колобки» рассыпались на искры и превратили «Берегиню» в решето. Я закричал от боли и рухнул на колени.

— Остыньте, ваше сиятельство, — проскрипело над моей головой. — Всему свое время.

Моргать пришлось долго, а когда я наконец-то смог различать хоть что-то, Радаманта и след простыл.

— Дерьмо.

Я повалился прямо на листья и уставился на темное небо. Не знаю, чем этот косоликий менталист бил по глазам, но это заклинание на какое-то время полностью выводило меня из строя. Пробивалось и сквозь «Шлем», и «Берегиню» разматывало. Как же мало я знал и умел, хотя впитывал новое на пределе возможностей.

— Ира…

Шатаясь, я поплелся к забору, на ходу залезая в резерв и восстанавливая «Берегиню». С грехом пополам перелез через забор и неуклюже приземлился рядом с Ирэн. Нужно было приводить ее в чувство. Одно хорошо — она хотя бы не слышала этого странного разговора.

Аккуратно коснувшись ее разума, я начал снимать кокон искусственного сна. Моток за мотком, ниточка за ниточкой…

Она открыла глаза, сладко зевнула и удивленно на меня уставилась.

— Миш… Привет.

Она улыбалась — безмятежно, радостно.

— Как ты?

— Отлично. Я прекрасно выспалась. Мне снился сон, где мы с тобой… Ой! — Она оглянулась. — Мы еще не добрались домой? Так странно…

Так… Похоже, косоликий немного поработал с ее памятью.

— Что последнее ты помнишь? — спросил я, помогая Ирэн подняться.

— Мы бегали по полю, отрабатывали заклинания. Потом пошли домой и… — она смутилась. — Поцеловались.

— И дальше — ничего?

— Нет…

Понятно. Незваный гость стер из ее разума все воспоминания о случайной встрече. Может и к лучшему. Интересно, как он поработал с моей головой. И, кроме того, что теперь делать с заколдованной влюбленной девушкой?!

— Что-то случилось? — Спросила Ирэн, пока я вел ее обратно к тропе.

— Ты упала в обморок. Наверное, слишком сильно выложилась.

— И я голодная.

Я посмотрел на часы.

— К ужину мы опоздали. Матильда будет ругаться. Пришлось немного повозиться, чтобы привести тебя в чувство.

— Так странно, — задумчиво произнесла Ирэн. — Я ведь обычно не падаю в обмороки. Видимо, все же перенервничала.

— Ага.

— Ты какой-то странный, Миш. О чем думаешь?

— Да так, — отмахнулся я. — О завтрашнем.

Не стану же я ей рассказывать, что лицом к лицу встретился с человеком, который едва меня не прикончил. И уж тем более о том, что он явно предполагал какую-то сделку, условий которой я так до конца и не понимал. Все это было очень странно. Однако любопытство брало надо мной верх.

Если этот Радамант говорил правду, то придется повозиться и покопаться. И раз дело касается моей семьи, то копать я буду глубоко. Но осторожно — я уже понял, что то же Тайное отделение наверняка не обрадуется моим изысканиям.

— Ир, ты хорошо знаешь мифы Древней Греции?

— Я даже древнегреческий немного знаю, — с гордостью отозвалась девушка. — А что?

— Тебе знаком персонаж по имени Радамант?

Она нахмурилась.

— Есть такой. А что?

— Да так. Прочитал где-то, запомнил, но не могу вспомнить, что это был за герой.

— Не герой. Ну уж точно не такой, как Геракл или Персей. Радамант был сыном Зевса и Европы. Его братьями были Минос и Сарпедон.

— А чем прославился?

— Справедливостью, — с готовностью ответила Ирэн. — Критский царь Астерий женился на Европе и усыновил её детей от Зевса. Сам Астерий умер бездетным и оставил приемным сыновьям власть. Радамант дал критянам законы и вообще славился справедливыми судами. А после смерти он, за свою справедливость, наряду с Миносом и Эаком стал судьёй в загробном мире — Аиде. Есть еще другие версии мифа, но все сводится именно к справедливости. Имя Радаманта стало нарицательным как строгого судьи.

— Вот как…

Значит, косоликий колдун возомнил себя строгим и справедливым судией. Мог бы взять и другое имя — тогда уж позывной «Немезида» подходил ему больше. Или здесь было что-то еще? А тут — сын бога и смертной женщины. Может в этом был какой-то смысл? Если считать богом одаренного аристократа, а смертной женщиной — простолюдинку… Нет, что-то я все же запутался. Спокойно, Миха. Нужно время все это переварить.

Мы добрались до задней лестницы, и я подал Ирэн руку, чтобы помочь подняться.

— Матильда нас убьет за опоздание, — сказал я, снова взглянув на циферблат. — На полчаса задержались, а еще переодеваться…

— Только не говори ей, что я в обморок бахнулась, ладно? Она и так за меня переживает, а тут и вовсе с ума сойдет от беспокойства.

Я кивнул.

— Не скажу. Но ты бы и правда побереглась. Завтра важный день.

— А знаешь, что еще важно? — лукаво улыбнулась Ирэн.

— М?

— Что завтра мы будем на церемонии вместе. И я очень рассчитываю на приглашение потанцевать.

— А что, там еще и танцуют? — опешил я.

Проклятье. Раньше предупредить не могла? Вот чего я точно не умел, так это плясать, особенно всякие вальсы и менуэты. Один раз в школе ставили номер на очередной юбилей Пушкина — и тогда пришлось разучивать вальс. Бедная моя партнерша. Люське я тогда все ноги отдавил.

— Ну, это же смотр, — коварно хохотнула Ирэн. — Могут и плясать заставить. Для его императорского величества. Император любит такие церемонии. Ты что-то побледнел, Миш. Все в порядке?

— Да так… Ничего.

Мы застыли на ступеньках перед дверями. Ирэн поднялась чуть повыше, чтобы сравняться со мной ростом, обвила руками мою шею и поцеловала. На меня снова пахнуло ароматом весенних цветов, только сейчас к нему добавился запах земли и прелой листвы от волос девушки. Я ответил на поцелуй, ощутил вкус вишневой гигиенической помады, но не смог отдаться удовольствию. В голове сейчас было совсем не это. Кривая усмешка Радаманта все еще стояла перед глазами.

— Эй, ты чего? — выдохнула Ирэн, почувствовав мое напряжение.

— Извини, просто переживаю.

Она улыбнулась.

— Ты же сам мне говорил: все будет хорошо. Теперь я это знаю.

Она снова приблизилась ко мне, сильнее ухватилась за волосы, и я сдался. Пусть идет, как идет, хотя я до конца и не понимал, где заканчивалось колдовство Радаманта и начиналась воля самой Ирэн. И была ли она вообще, эта воля?

— Таааак… Вот вы где, чертовы голубки!

Мы резко оторвались друг от друга, услышав резкий голос Матильды.

Наставница смерила нас обоих тяжелым взглядом и уставилась на меня, крутя в руках незажженную сигарету.

— Придется объясниться, ваше сиятельство.

Глава 23

— Ирэн, иди переодеваться к ужину, — приказала баронесса.

— Тетушка, я…

— Быстро!

Девчонка потупила взгляд и медленно, почти что робко, открыла входную дверь. Я спустился на пару ступеней ниже.

— Прозвучит глупо, но это и правда не то, что вы подумали, ваше благородие, — сказал я.

Матильда криво усмехнулась, но ее глаза метали молнии.

— Это выглядело именно так, как выглядело, Михаил, — она убрала сигарету в портсигар и кивнула на дверь. — В мой кабинет. Живо.

Отпираться было поздно, да и не имело смысла. Кивнув я поднялся по лестнице и отворил дверь, пропуская наставницу вперед. Не успели мы пересечь помещения для слуг, как уже почти что на пороге большого холла нас встретил Василий.

— Ваше благородие, тут звонили…

— Не сейчас! — Матильда рявкнула с такой злостью, что обычно по-английски невозмутимый лакей икнул от неожиданности. — Михаил, идем.

— Не знаю, что вы натворили, но помилуй боже ваше сиятельство, — шепнул он мне вслед.

Вот уж и правда помощь небес мне бы сейчас не помешала.

Матильда поднялась, перешагивая через ступеньку, зацепила мыском туфельки край ковра и раздраженно пнула несчастную ткань. Дааа, я, кажется, и правда вызвал бурю. Не припомню ее в таком гневе.