Мажор (СИ) - Трифоев Александр Владимирович Иван

- Вы сами, Иван Петрович, ничего не понимаете. Кто намедни смотрел у меня в гостях нарисованную пущу и сказал, что это чаща? А? Кто?

- Но, это, действительно чаща.

- Ничего подобного, милейший сударь. По всем признаком - самая настоящая пуща. Состав леса, густота деревьев, даже коряги на дороге. Такое может быть только в пуще.

- Любезнейший Пётр Иванович! - старый добрый приятель совсем не желал уступать. - Вы ещё этот лес - рощей назовите! Коряги и показывают всем, что это ... самая настоящая чаща! Я бы даже сказал бурелом-с.

.....

Князь не стал дожидаться победителя в конкурсе знатоков лесного массива. Медленно развязал узлы, не торопясь снял тесёмки, развернул первый слой упаковки, нежно убрал второй, сдул с холста несуществующую пыль и явил миру.... свежеписанное полотно.

- И я! - произнесли с особой торжественностью. - К сожалению, не смог определить кто автор шедевра и где он был создан.

В помещении на несколько минут повисла тишина.

- А что тут определять, - взял слово Иван Петрович. - Ясно, как божий день: Картину нарисовали за границей. Наши так изваять не смогут. У них, извилин не хватит, утыкать рисунок, таким количеством квадратов, треугольников и кругов. Скорее всего это Голландия или Англия. Работа какого-нибудь Рубленса или одного из его учеников. Мне рассказывали, именно он работал в похожей манере. (Примечание автора. Иван Петрович имеет в виду голландского художника Питера Пауля Рубенса).

- Ничего подобного! - возмутился оппонент. Этот твой Рубльнс, близко не стоял к таким картинам. Только во Франции могут так красиво исчеркать полотно. У них, опосля революции, все так рисуют, что ни чёрта не понятно. А колдовал скорее всего самый неизвестный ихний художник Жан Жерар Триоазон Де Блуди Дю Бусон. Мне рассказывала о нём дочь. Она ездила во Францию в прошлом году и привезла нечто похожее. Кирилл Васильевич! - Призывно посмотрели на Ланина. - Продайте портрет. Любые разумные деньги. Плачу без торга.

- Постойте, месье князь! - Петр Иванович, поднялся с места. - Не торопитесь продавать непонятно кому моего Рубленса. Он должен висеть у меня в спальне. Даю полторы стоимости от первого предложения этого любителя чащи с пущей.

- Что? - воскликнули с другой стороны. - Я первый пожелал приобрести картину! - Господин Ланин, две цены с моей первой цены. Французы хоть и извели почти всех дворян, но картины рисовать умеют.

- Ничего подобного! - топнули ногой в отместку. - Я не собираюсь уступать то, что должно быть моим. Две с половиной стоимости от начальной стоимости!

- А, я говорю – три.

- Три с половиной!

- Четыре...

Вселенец, открыв рот, смотрел на сумасшедший дом, происходящий вокруг его персоны и мысленно чесал затылок. «Дьявол задери этих спорщиков! Какую же назвать сумму за картину?».

***

Внутри книжной лавки толпился народ. Люди стояли плотно, тесно, близко друг к другу. Любовались большим рекламным плакатом с изображением обложки книги "Остров сокровищ".

- Дядечька, - пропиликал продавцу ершистый мальчуган лет двенадцати. - Скажите, а эта книжка, где отрок возле корабля с парусами, смотрит внутрь сундука с золотом, как называется?

- "Остров сокровищ", - лавочник хитро повёл глазами к потолку.

- Ммм... понятно… - протянул малец. - А она про што?

- Про то, как вьюноша Иван Танин поплыл со страшными морскими разбойниками-пиратами на неведомый остров, искать клад-богатство.

К прилавку пробился другой карапуз. Ткнул грязным пальцем в угол изображения. - А одноногий моряк, с ножом в руке и птицей на плече, он тоже разбойник?

- Это судари, мои, - продавец значимо надул щёки. – Самый хитрый пират во всём мире. И зовут величают его - Джон Сильвер по прозвищу - "Чёрный окорок".

- Ох, тя... нуфигасе, - мальчонка показал рукой в другой угол. - А позади эн-то чего нарисовано?

- А это стрела, выложенная из костей мертвецов. Указывает место, где зарыты несметные сокровища.

- Дяденька, - снова ершистый мальчишка проявил свой голос. - Скажите, а книга антересная?

- Очень.

- Очень-очень?

- Очень. Очень.

- Вот, прямо очень, очень, очень?

- Прям очень, очень, очень.

- А картинок много?

- Много! - хитрец улыбнулся и пошутил. - Больше, чем букв. И все большие, интересные, почти на каждой странице. Ты, кстати, читать-то умеешь?

- Конечно! - малолетка фыркнул в ответ, после чего задал главный вопрос. - А сколько денюшек хотите?

- Восемь рублей.

- Восемь... Восемь... Восемь... - эхо пошло по лавке.

- Ого! - покупатель скукожился, расстроившись. - А у меня всего пять копеечек. Это мне ещё копить и копить.

Вселенец услышал цену. Мысленно присвистнул. Перестал рассматривать полки и переплеты других книг. Подошёл к торговцу и задал вопрос. - День добрый, милейший. Я князь Ланин. Хотел уточнить, почему, мои книги, продаёте по цене восемь рублей, когда я рекомендовал цену в сорок копеек?

Продавец склонил голову. - День добрый, ваше сиятельство. Прошу простить, но следуя закону торговли: Если есть покупатели, готовые платить, то почему не продавать дороже? Опять же, чем выше цена – тем больше вы получите от меня денег. Да и мне достанется поболе.

- Мне плевать на деньги! - в сырцах вскипел князь. - Я хотел видеть самую недорогую цену при самой ходовой торговле.

Лавочник удивлённо развёл ладони. - Ваше сиятельство, тогда всех книг, что мне завезли две недели назад, хватит на половину дня торга. А вы ещё учудили! - Он показал рукой на рекламный плакат. - Взяли и нарисовали такую привлекательную афишу. Народ липнет на неё, как на мёд: любуется, спрашивает и тут же покупает. Берут все, у кого есть деньги - даже те, кто не умеет читать.

- Не умеет читать? - вселенец переспросил удивлённо. - Им-то книги зачем?

- Господин князь, опять сработала ваша задумка! Мало того, что на книгу надели обложку с картинкой, чего раньше никто не делал. Так вы ещё внутри напечатали много рисунков. Обычно их в книге - два, три, пять. Не больше. А у вас! Цельных двадцать шесть штук. Людишки хватают книги не читать, а любоваться картинками. Они потом по ним сами составляют рассказ. Так, что... Это, я ещё скромный, надо было ставить цену не восемь, а двенадцать рублей. Их бы всё равно разобрали. А если хотите, чтобы я продавал много и недорого, печатайте больше. А то привезли двести экземпляров. И крутись как хошь. А так хоть цена немного отпугивает народ.

Ланин недовольно прикусил губу. - Ладно, не ворчи - будут книги. Постараюсь увеличить выпуск. Как раз завтра поеду ещё станки докупать.

- Ваше сиятельство, - лавочник тут же захлопал в ладоши. - Тогда и "Пятнадцатилетнего капитана" привезите. Там картинок ещё больше.

- Надо же, ушлый какой? - издатель поднял брови. - Ты мне ещё про сборник ВОЕНИЗДАТа напомни!

- И напомню! Если подскажите? Сборник – это, что? Зазывающий плакат к нему есть? Картинок в книге, много?

***

Гость, развалившийся в кресле, сразу не понравился редактору газеты "Вестник Европы", как только тот появился в его кабинете. Природная дворянская спесь, чванство, зазнайство просто сочились из каждой клетки этого наглеца. Василий Андреевич Жуковский не любил таких людей. Ждал от них неприятностей и старался по возможности аккуратно обойти стороной.

- Господин Ланин, - начали осторожный диалог. - Я посмотрел ваши стихи...

- Сударь! - решительно поправили редактора. - Это не стихи. Стихи, это когда несколько строк - две, четыре, восемь. У меня гораздо больше. Поэтому, у меня... поэма! "Руслан и Людмила". Вам, понятно?

- Конечно, пусть будет поэма, милостивый князь. Произнося стихи, я имел в виду - поэма в стихах. И тем не менее, к моему большому, я бы даже сказала огромному сожалению, вынужден сообщить, что не смогу напечатать поэму в нашем издании.