Могучий маг-универсал в школе заклинателей - Amazerak
На моей шее застегнули цепь с большим, тяжёлым медальоном, украшенным красно-фиолетовым камнем. Это был блокирующий артефакт. С ним даже в подпространство нырнуть получалось с трудом, и задержаться я там мог всего на несколько секунд. Об управлении энергией и речи не шло. Моё духовное тело утратило связь с внешним энергетическим полем.
Придётся провести в этой каморке три дня. Работа отменялась, тренировки — тоже. Сделать что-то под блокировкой трудно, но, возможно, и так упражняться за неимением другого варианта.
А вообще, меня вся эта ситуация ужасно злила. Мыслимо ли, что под старость лет с одним из величайших магов обращаются вот так? И кто? Какие-то недоноски из вшивой школы? Просто слов не находил от возмущения.
К новому-то телу я уже привык, а вот со своим положением в этом мире мне с трудом удавалось смириться. А ведь я здесь — всего лишь семнадцатилетний ученик, пусть и не совсем обычный. У меня нет ни высокопоставленных родственников, ни денег, и только сила позволяет получить хоть какое-то уважение, да и то лишь среди сверстников.
Походив из стороны в сторону и успокоившись, я стал думать, как провести с пользой дни своего заточения. Не оставалось ничего другого, кроме как читать учебники и заучивать конспекты, чтобы потом не тратить много времени на подготовку к экзаменам. Я позвал охранника и попросил принести мне книги и тетради. Он обещал передать мою просьбу наставнику.
А скоро пришёл и сам Барашкин. Он велел снять с моей шеи цепь и выпустить.
— Что случилось? Меня передумали наказывать? — я не верил своей удаче.
— Господин директор приказал вас отпустить, — сказал Барашкин. — Сегодня вы должны идти на нижний слой. Но второй раз подобное поведение вам с рук не сойдёт. Надеюсь, вы понимаете это, господин Ушаков? Будете наказаны по всей строгости.
Он пошёл вверх по лестнице, и я следом за ним.
— Про какое поведение идёт речь? Про отстаивание неприкосновенности имущества? Не знаю, что вы здесь из себя возомнили, но я говорил и повторю снова: никто не имеет права совать нос в мои личные вещи. Я — дворянин и не позволю обращаться с собой, как с каким-то арестантом или рабом.
— Правила едины для всех, — сухо ответил Барашкин. — В школе есть внутренний распорядок, и вы обязаны ему следовать. Иначе будете наказаны.
— Если в вашей школе принято попирать честь и достоинство учащихся, я предпочту наказания.
Мы вышли на улицу, и Барашкин остановился:
— Господин Ушаков, я вас понимаю, но и вы должны отнестись с пониманием к тому, что здесь происходит. Без необходимости никто не стал бы тормошить воспитанников, но иногда приходится идти на крайние меры. Вчера в одном из классов были найдены листовки с призывами выходить на митинг. Скорее всего, их раскидал кто-то из учеников. Мы не потерпим у нас в школе подпольных народнических кружков. Эту заразу необходимо пресекать на корню.
— И как? Пресекли?
— К сожалению, пока виновник не найден. Нам всем нужно быть начеку. Это очень опасная зараза. Негодяи могут подбить учащихся на такие поступки, которые им же самим испортят жизнь и поставят крест на дальнейшей карьере.
— Печально.
— Именно, господин Ушаков. Кстати, вы не слышали ни от кого из учащихся непотребных слов в адрес императора или власти? Богохульств или прочих крамольных вещей?
— Не припомню такого, — разумеется, я не собирался пересказывать все те «гадости», которые слышал от Аркадия. Мне было всё равно, есть ли тут подпольные общества или нет. Хочет директор искать крамолу или каких-то там народников в стенах школы — пусть ищет. Только без меня.
— Если услышите, сразу скажите об этом мне, — попросил Барашкин. — Эти люди представляют серьёзную угрозу, как учеников, которых они могут смутить своими речами, так и для государственному порядка.
— Услышу — передам. Но я — дворянин, и при мне вряд ли кто-то будет вести эти… крамольные речи.
— Так они и дворян пытаются заманить в свои подпольные кружки. Поэтому будьте осторожны. И не забудьте: после обеда вас ждут в спортзале.
Моё появление на обеде, естественно, вызвало кучу вопросов. И Жеребцов, и Аркадий, и Вася очень удивились тому, что меня отпустили.
— Директор не захотел отправлять на нижние слои отряд без моего сопровождения и отменил наказание, — объяснил я.
— Повезло… — завистливо протянул Жеребцов. — Хорошо, когда сила есть.
— Никто не говорил, что случилось? — поинтересовался Аркадий. — Почему нас обыскивали?
— Вчера нашли какие-то листовки и решили, что в школе действует подпольная организация народников, — сказал я. — Вот и пытались найти того, кто
— Здесь? — усмехнулся Аркадий. — Надо же! Какая трагедия, — добавил он сарказмом.
Не знаю, чем был вызван столь насмешливый тон. Возможно, Аркадий сочувствовал этим народникам или даже был одним из них. В любом случае ничего запрещённого он в комнате не хранил, и только неосторожные слова могли выдать его взгляды.
А вот мне стоило подумать над тем, чтобы перепрятать тетрадь с координатами. Только куда?
После обеда отряд старателей по обыкновению собрался в спортзале. Тут присутствовали все ребята, которые ходили прошлый раз за исключением раненых. Марка Высокова пока не было — наверное, до сих пор валялся в больнице. Появилась и Виолетта со своей группой, к которой прибавилась ещё одна девушка.
Прибежал Седов, и мы все поехали на автобусе на ту же самую базу. Сегодня здесь было гораздо больше охраны: люди в серо-зелёной форме стояли в холле, в коридоре, прохаживались вдоль ограды. Кроме того, в здании я обнаружил сильного бойца, сравнимого с железным магом, которого я убил седмицу назад.
Парни и девушки отправились в раздевалки, а Седов куда-то ушёл. Вернулся он с конвертами, в которых были деньги за прошлую вылазку. Всем заплатили по шестьдесят рублей, я же в своём конверте сверх этого обнаружил десять десятирублёвых банкнот.
— Его сиятельство князь Воротынский объявил вам личную благодарность за уничтожение врагов, — сказал Седов. — И распорядился наградить вас.
— Благодарю, — ответил я.
Сто рублей — маловато, конечно. Куда солиднее награду я получил, когда забрал тетрадь с координатами. Если всё сложится наилучшим образом и я достану куб перехода, то заработаю на чудо-камнях во много раз больше, чем Воротынские готовы мне заплатить. Только вот когда это будет…
Как и прошлый раз, мы в полном снаряжении с заплечными мешками, противогазами и копьями вышли на зелёную поляну позади здания. Солдат, заведовавший кубом, открыл лаз, и Седов, натянув на голову круглоглазую резиновую
