Игрок 2 (СИ) - Риддер Аристарх
— Может быть, уже приступим? — подаёт голос Золотов. — Предлагаю для начала по десяти копеек за вист для разогрева.
Нам для расчёта фишки не нужны, пулю расписывает сам Золотов. Он же ловко распечатывает колоду, даёт сдвинуть даме и ловко раскидывает первую раздачу.
Мы играем «Ленинградку» по маленькой ставке, и карты выглядят как антураж для светской беседы. Но не стоит обольщаться.
Соперники собрались не самые слабые и скрывая за разговорами эмоции аккуратно прощупывают друг друга.
Точнее, все трое — меня. Между собой они и так знакомы. Набор участников кажется мне немного необычным. Золотова мне отрекомендовали как держателя «катрана». То ли владельца, то ли управляющего заведением, таких деталей не знал даже Юра.
Он, совершенно точно, попробует меня «на зуб». Для него это вопрос престижа, быть самой крупной жабой в своём болоте. Может быть не сразу, или даже не сегодня. Вполне возможно, что мне дадут показательно выиграть, чтобы оставить приятное впечатление и заставить вернуться вновь. Но рано или поздно нам придётся с ним схватиться за первенство.
Блондинка утоляет любопытство. Для неё игра — не источник дохода, а средство получения адреналина в размеренной и налаженной жизни. Понятно, что она использовала своё влияние на Золотова, чтобы очутиться за одним столом с «победителем Высоцкого и Таля».
А вот что здесь делает Митяй? Иначе этого типа мне воспринимать сложно. Физиономия у него красная, борода и шевелюра всклокочены. Играет размашисто, невнимательно. Уже умудрился «сесть» на шести пиках, записав себе штраф в гору.
— Правда, что вы у Высоцкого автомобиль выиграли? — спрашивает блондинка.
— Было такое, — подтверждаю.
— И не взяли, — продолжает она, — почему?
— У меня прав нет, — отшучиваюсь.
— Скажи честно, что к Марине подкатывал, — хихикает Коновалов, — не дрейфь, я б тоже отдал на твоём месте.
— Вряд ли бы твой «Москвич» заинтересовал Марину Влади, — вставляет Зинаида Михайловна. — Пас.
После двух кругов распасовок игра возвращается к Золотову. Он немного лидирует, впрочем, вполне в рамках обычной погрешности. Никакого подвоха я пока не наблюдаю.
Карта не идёт, причём не только мне, но и всем сразу. Такое тоже случается, оттого игра получается медленная. Лишь ближе к финалу блондинка разыгрывается и берёт сначала восьмерную на червях, а затем мизер.
Слегка рисковый, однако я в розыгрыше не участвую, будучи в этом круге раздающим, а Золотов с Митяем со своей задачей не справляются. Возможно, владелец «катрана» ей слегка подыгрывает.
После она быстро помогает нам закрыть пулю. Мы сдержанно аплодируем и передаём выигрыш. Купюры у Золотова разложены по номиналу и выглядят так, словно их утюгом прогладили. Митяй, напротив, вытаскивает из кармана смятые, словно жёваные купюры.
Следующий круг играем уже по рублю. Мои соперники становятся сосредоточенными, хотя мне, после схваток за квартиру Мухи и игру на Грузии всё ещё вполне вольготно.
— Мне интереснее, как вы у Таля выиграли? — спрашивает Золотов.
— Ну так не шахматы же, — отвечаю.
Зинаида Михайловна усмехается:
— Тогда бы вы не здесь сидели, а на чемпионате мира.
— И всё же, — не унимается держатель «катрана», — я сам в шахматы не очень хорошо играю, но ведь есть же мнение, что преферанс им сродни. Что это не азартная игра, а что ни на есть спортивная! А, значит, логические способности в ней имеют первостепенное значение!
— Угу, а также ловкость рук и никакого мошенничества! — чуть более пьяным, чем раньше голосом произносит Митяй, — так ведь, Золотник! Не знали его прозвища, Фёдор? Мал Золотник, да дорог!
Золотов только усмехается, слушая Митяя, кивнув мне на его стакан. Мол, чего спьяну не сболтнёшь, не будем судить его строго.
Пока я, позвякивая льдинками, едва допиваю первую порцию виски, Митяй успел приговорить уже целых три. Его ёмкость постоянно «обновляется» тихой и незаметной официанткой.
— Логика у Таля, возможно, и на высоте, — отвечаю я Золотову, — но в памяти у него шахматные комбинации, а не карточные. А я из всех шахмат помню только «ходи лошадью», поэтому и преуспел.
Тот с сомнением покачивает головой, но мой ответ принимает.
— Кстати, Фёдор! — спрашивает блондинка, — не вы ли около месяца назад в поезде двух шулеров задержали? На пару с депутатом, товарищем Бубуном?
— Да какие они шулера! — отмахиваюсь я, — мошенники обыкновенные. Проигрались, так пошли в отказ, а после и вовсе нас ограбить попытались!
— Смотри, Золотник, выведут тебя на чистую воду! — тычет в Золотова пальцем Митяй.
После этой глупой и бесцеремонной выходки мне вдруг становится кристально ясной ситуация за столом.
Никакие бюджетные средства своей несчастной филармонии Митяй никогда в жизни не проиграет. А всё потому, что кормится он с руки у Золотова. Словно те несчастные хостес в Лас-Вегасе, что ради антуража и привлечения клиентов сутками проигрывают казино его же деньги.
Митяй собачится с Золотовым напоказ, иначе бы давно вылетел из этого места и забыл бы сюда дорогу. Его держат тут за невезучего вспыльчивого шута. А он просто отрабатывает свою зарплату.
Когда загадка оказывается решена, дальше уже несложно вычислить остальное. Эта парочка, разыгрывая между собой конфликт, на деле сигналит друг другу. На пьяные гримасы Митяя никто не обращает внимания, а аккуратист Золотов то и дело поправляет что-то в своей одежде.
Стоит сопоставить их «семафорную азбуку» с раскладами на руках, и я начинаю играть как Ржевский в том анекдоте, где ему полагалось «верить на слово».
Под конец Золотов спохватывается, но даже раздав Митяю мизер ситуацию выправить уже не в состоянии. Его подручный избегает сокрушительного поражения, оставшись «при своих», зато сам распорядитель «катрана» выкладывает мне восемьсот целковых.
Не больно, но обидно.
Зинаида Михайловна остаётся в небольшом плюсе, а если смотреть по итогу двух партий, то и в приличном, так что улыбка не покидает её лица.
— Выиграл⁈ — теребит меня Аллочка, когда я возвращаюсь к стойке, — Ну, конечно, выиграл!
Свои фишки она давно профукала, так что ожидая меня изрядно заскучала.
— У вашего кавалера настоящий талант, — сообщает ей подошедший вместе со мной Золотов.
Вот что называется, держать «хорошую мину при плохой игре». Моя репутация в этом месте подросла ещё немного, и для будущей «большой игры» это очень полезно.
— Это мой будущий муж! — гордо подхватывает меня под руку Аллочка, — так что же мы ждём? Давайте праздновать победу! У вас есть шампанское⁈
* * *Голова. Она есть у всех, но она у всех разная. Кто-то в неё только ест, а кто-то ей ещё и думает. У кого-то ветер в голове, а у кого-то голова как дом советов.
Но знаете, что объединяет практически всех взрослых мужчин не то что на одной шестой части суши, в нашем с вами социалистическом отечестве, но и на всей третьей планете от Солнца?
Практически любой, кто вчера как следует переберёт, будет этой самой головой страдать. И чем лучше тебе было вчера, тем хуже сегодня.
Нет, практически у каждого есть друг или знакомый, который говорит, что может выпить сколько угодно, а наутро будет как огурчик.
По моему глубокому убеждению все эти товарищи врут. Всё дело в дозе. Ну а если и правда найдётся такой уникум, то нам, товарищи, совсем не товарищ!
Вот и я сейчас, как добропорядочный советский гражданин, лежу с закрытыми глазами и понимаю, что их, глаза, лучше не открывать. Если уж сама мысль об этом движении, а веки-то движутся, впивается в истерзанный вчерашними воспоминаниями мозг, как косяк пираний, то что будет, когда я глаза всё-таки открою… Страшно и подумать.
Ну и, само собой, я буквально чувствую кровоток, особенно в висках. Бум, бум, бум! Бедная моя головушка. Твой хозяин вчера форменным образом нажрался. Как самая последняя свинья, нажрался.
И что самое интересное, вот чёрт, надо думать тише и медленнее, как бы глупо это ни звучало, я не понимаю, с чего я так нажрался.
