Три Африки для Миши и Лизы (СИ) - Вагнер Идалия
Судили Диего и Арнальдо. Речь прокурора Миши была яркой и темпераментной. Сначала он заклеймил всех работорговцев мира и призвал к равенству и братству. Его гвардия привычно вдохновилась и очень одобрительно похлопала оратору.
Потом красноречивый спикер обратился к иностранным гражданам с вопросом: этично ли отвечать злом на добро и нарушать данное слово.
— Уважаемые господа, держите ли вы данное слово? И что бывает с теми, кто слово не держит и пытается отомстить?
Иностранные граждане понуро сидели и только поблескивали глазами, а Шарль издал гневный звук. Возможно, он был против только своего пленения, но Миша обрадовался и заявил:
— Иностранные граждане тоже считают, что так нельзя делать. Настоящие мужчины никогда не нарушают своего слова.
Следующее обвинение, кажется, вызвало отклик и у членов экспедиции:
— Уважаемые присутствующие, как вы относитесь к тем, кто крадет жену у законного мужа, чтобы предаться разврату? Если ли прощение такому поступку?
Даже не дожидаясь ответа, Миша приступил к обвинительной части:
— Считаю, что преступные отец и сын Диего и Арнальдо являются злостными бандитами и достойны самого сурового наказания. Обвинение требует смертной казни для обоих через отрубание ног и рук и повешение обрубка тела. Останки казненных требую придать сожжению, чтобы их духу здесь не было. Развеять пепел над океаном!
И тут же, даже без паузы, глядя на посеревших «иностранных граждан» добавил:
— Учитывая ходатайство иностранных граждан, предлагаю просто повесить. Без изощрений. Просто и быстренько. Правда, на глазах у этих самых иностранных граждан.
Гвардия Миши залилась громкими овациями и свистом.
— Ну, Миш! Твой суд самый хороший суд, только слишком добрый! — выступил Бомани. — У меня есть другое предложение.
— Давай, Бомани!
— Мне понравилось про отрубание рук и ног. Я это сам смогу сделать. Только потом эти руки и ноги скормить собакам на глазах у этих обрубков. А потом уже можно вешать и жечь.
— Тоже отличное предложение. Теперь слушайте мое. Считаю, что надо им сломать ноги и руки и отдать гиенам. Они не откажутся, — активно вращая глазами загорелся процессом Абубакар.
А Иму солидно заметил:
— Когда будем вешать, то я хочу затянуть веревки. Я это хорошо делаю. А потом еще хочу повисеть, держась за их ноги, так надежнее получится. Поэтому прошу ноги трупам оставить, а руки — рубите, если хотите. Думаю, духи предков оценят.
Друзья еще немного подурачились, с удовольствием наблюдая, как зеленеют и бледнеют подсудимые и «иностранные граждане», которые еще не знают свою судьбу и не понимают, в чем их может обвинить колоритный и очень красноречивый чернокожий судья.
В конце концов, очень буднично присяжные заседатели решили, что подсудимых повесят после разговора с «иностранными гражданами» и даже согласились с самовыдвижением Иму на роль вязальщика петель и утяжелителя для лучшего эффекта повешения.
Сейчас Мишу уже гораздо больше настроения бандитов интересовала беседа с «иностранными гражданами». Увиденный «самый справедливый суд на свете» явно привел их в нужную кондицию для серьезного разговора.
— Ну что, господа авантюристы, показывайте карту свою. Только не пытайтесь мне рассказывать сказки, что они у вас в вашем грузе. Такие вещи носят у сердца. Доставайте. Или мы продолжим заседание нашего суда.
Торг по поводу карты длился недолго. «Иностранным гражданам» явно жить хотелось больше, чем искать сокровища. Старший из членов экспедиции передал Мише карту, завернутую в несколько слоев кожи и упакованную в непромокаемый чехольчик.
Миша подержал карту в руках, переглянулся со своим отрядом и проговорил:
— Предлагаю карту уничтожить. Кто против?
Против никого не было. И карта, потрескивая на углях, быстро догорела. Миша размешал дрова, чтобы и следа карты не осталось, и довольно проговорил:
— Заседание суда закрывается. Иму, приступай к казни.
Когда оба тела затрепыхались в воздухе, «иностранным гражданам», Шарлю и их двум чернокожим гребцам, которым сильно повезло остаться сегодня в живых, развязали руки. Пока обескураженные пленники занимались развязыванием собственных ног, четверка авантюристов отплыла на лодке. Пристать на берегу рядом с факторией «Знойная красотка» не получилось, потому что там толпились люди, явно не понимавшие, что здесь произошло, где хозяин и кто устроил такую бойню.
Проплыли чуть дальше, там вышли на берег и пешком вернулись к своим лошадям. Перекусили тем, что было припасено, и отправились в факторию «Приют скитальца». Очень недолгое время, но Миша все же помучился на тему того, что становится преступником-рецидивистом. И почти сразу присоединился к своим друзьям, которые насвистывали:
— Любо, братцы, любо,
Любо, братцы жить,
С нашим атаманом
Не приходится тужить. (казачья нар. песня)
* * *Со старым господином Джереми удалось договориться удивительно быстро. Услышав от приезжих имя Миш, он тут же распорядился позвать Лиз. Она, оказывается, уже рассказала свою маленькую историю, и сердитый господин Джереми ждал Диего, чтобы навести справедливость. Глядя на ликующую Лиз, которая повисла на шее Миши и радостно кричала, что была уверена в спасении, ведь ее Миш — это самый лучший Миш на всем свете, радовались все!
Вытирая увлажнившиеся глаза, господин Джереми распорядился разместить гостей и готовить праздничный стол, ведь у него самого давно не было таких приятных новостей.
О судьбе Диего и его отряда хозяин «Приюта скитальца» даже не спросил, услышав, что похититель и обидчик наказан. Он только понимающе кивнул головой. И то, что Роналдо вряд ли потребует от него еще какие-то услуги, его тоже не расстроило.
Миша и Лиз опоздали на торжественный ужин, устроенный хозяином. Никто этому не удивился. Каждому понятно, что и у Лиз есть, что сказать Мишу, и Миш должен чем-то поделиться. Конечно, в перерывах между сеансами массажа органов, нуждающихся в отдыхе и ласке.
Только через день удалось вырваться из дома гостеприимного хозяина. За это время успели отыскать спрятанные в лесочке товары, которые купили на ярмарке. Чьи-то острые когти упаковку повредили, но не сильно. Только покупки Лиз, которые она делала для подружек в деревню Камни, пропали.
Иму, который прекрасно ориентировался на местности, вывел их через селение солеваров прямо к деревне Кайашели. У солеваров Миша увидел интересную технологию, как большая группа мужчин и женщин выщелачивает пропитанную солью равнину, потом кипятит полученный раствор и фильтрует в дырявых горшках через затычку из травы. Воду выпаривают до момента получения твердой соли. Они остановились у солеваров, закупили порцию их продукции и отправились дальше.
Деревня Кайашели удивила. Когда радостно обнимались и здоровались с выбежавшими их встречать людьми, обратили внимание на то, что строптивая Аданна, сияя уверенной улыбкой, выходит из хижины старосты Буру.
Оставшись наедине со старостой для решения деревенских вопросов, Миша напрямую спросил:
— Как Аданна? Не беспокоит ли чем? Может, уйти хочет? Как со всеми обращается
На это Буру степенно ответил:
— Хорошо все, вождь. Будем просить уважаемого шамана Кваку провести свадебный обряд. Думаю, так будет угодно духам. Уверен, что Аданна будет хорошей женой и матерью. Когда в деревнях создаются семьи — это значит, жизнь продолжается. Обязательно в гости позовем всю деревню Камни. Там Узома и Акоко тоже собираются жениться. Весело у нас скоро будет!
— Это ты правильно говоришь, Буру. Очень рад за тебя и за Аданну, желаю вам счастья и побольше детишек.
— Спасибо, вождь. Уж я-то постараюсь, — весело фыркнул степенный Буру.
— Уж постарайся! — Миш подмигнул и довольно хлопнул по плечу человека, который недавно был обречен на то, чтобы стать рабом.
Немного отдохнули в Кайашели и отправились домой. Так привычно все, в том числе Миша, называли свою деревню Камни.
