Моров - Владимир Кощеев
Что любовник у Анастасии Венедиктовны был, знали все, кроме ее законного супруга. Геннадий Сергеевич и так не пользовался любовью у Солнцевых, а так у главы рода была слабая надежда, что, возможно, появится здоровый ребенок от другого мужчины.
Слушая краем уха, я разбирал наложенные на потолок чары на составляющие. Составить контрзаклинание для проклятья было несложно, однако мне требовалось сделать это не только эффективно, но и эффектно. Чтобы Солнцевы убедились сразу — я свою работу выполнил, и теперь наступит их очередь.
Мне нужна моя заслуженная слава.
А кроме того, здесь было собрано столько эссенции, что я просто не имел права ее не вобрать в себя. Когда еще выдастся подходящий случай, чтобы поглотить столько дармовой силы?
Чисто технически передо мной комплекс из трех заклинаний, увязанных в одно. Первое — это, разумеется, подпитка, которая перерабатывала собираемую всем комплексом эссенцию.
Второе — наложение эффекта с условием. Ведь целями были исключительно мужчины Солнцевых, и хотя я ближе к эталону рода, но меня проклятье игнорирует. Естественно, магия направлена на сознание человека. К примеру, Геннадий Сергеевич искренне не считал себя Солнцевым, его и не задело. А вот Виталий Геннадьевич — другое дело, и ему досталось по полной.
Надпись, которая маскирует магию, это уже третий слой, входящий в комплекс.
Некромант, занимавшийся этими чарами, работал напрямую с собственной эссенцией, которую здесь ошибочно принимают за душу. Это, конечно, с одной стороны, повысило расход магии на создание проклятья, а с другой — если сознательно сжигаешь собственное я, лишь бы навредить своим врагам, о расходах ты уже не думаешь.
Я уверен, что некромант скончался максимум часа через три после завершения проклятья. Судя по тому, как чародей все осуществил, дураком он не был и точно понимал, что делает. А потому и не экономил.
И теперь эта сила должна стать моей.
— Я готов снять проклятье, — объявил я, прерывая диалог некромантки и главы рода.
На меня теперь смотрели все. Убедившись, что никто ничего не пропустит, я запустил контрзаклинание.
В магическом взоре черные нити чужой магии раскручивались, переплетение потоков силы проступило грязным пятном на потолке, и сидящие в зале дернулись. Не каждый день над твоей головой возникает темный туман, в котором шевелится нечто, похожее на щупальца.
Как в меня течет высвобожденная магия, уже никто не видел — зачем это показывать посторонним? Но то, как густое облако медленно светлеет, покрываясь проплешинами, как язвами, заметили все. И смотрели, не отрываясь от устроенной мной иллюминации.
Ведь это совсем несложно, добавить поверх контрзаклинания небольшую подсветку. Так у меня появится возможность показать, как я работаю. Пойдут слухи, сплетни — все мне на благо.
Минуту проклятье распадалось на свободную магическую силу. И все это время я все больше и больше разгонял циркуляцию в собственном узле.
Даже Легостаева не смотрела на меня, слишком эффектное представление я устроил. Настолько, что Варвара Константиновна даже щитом окуталась, закрывая себя от возможной атаки.
Тело бросило в жар, но его тут же сменил озноб. Магия в проклинающих чарах собиралась десятилетиями. Чары переработали огромное количество эссенции. И теперь это все вливалось в меня.
Окажись на моем месте кто-то менее образованный и опытный, он бы сгорел от переизбытка дармовой силы. Мне же нужно было лишь взять ее под контроль и верно направить.
На открытие второго магического узла мне не хватило, но чтобы обозначить его, прожигая маленькое вместилище, оказалось достаточно. Это еще не узел, а только его зачаток, зародыш, из которого можно будет вырастить второй узел. Пользоваться им пока что не получится, но первый шажочек в собственном развитии, можно сказать, сделан.
И даже на это ушло все, что у меня было, и все, что я выпил из проклятья. Истощение тут же вдавило меня в кресло, но я держал себя в руках и наслаждался собственным успехом.
— Все? — спросил Венедикт Кириллович, обращая ко мне свое бледное лицо. — Проклятье исчезло?
Я кивнул, чтобы не показать, как я ослаб. А Варвара Константиновна тут же подошла к старику и, вытащив иголку, требовательно протянула ее старику.
— Есть способ убедиться, — произнесла она взволнованным голосом.
Да, такого она раньше определенно не видела. Впрочем, знания у нее имелись, и тот факт, что у нее был заготовлен инструмент для проверки, меня не удивил.
Венедикт Кириллович решительно подставил ладонь, и некромантка ткнула иглой в безымянный палец главы рода Солнцевых.
Едва выступила капля крови, как Варвара Константиновна кивнула.
— Магии смерти на вас не осталось, — произнесла Легостаева.
Ну да, она же видит следы и считает это прерогативой исключительно некромантов. Варвара Константиновна ошибается, конечно же, в этом вопросе, но хоть так ее умений хватает, чтобы определить наличие или отсутствие вредоносной магии, что уже само по себе хорошо.
И вызывает вопросы, почему до сих пор никто так же не проверил Солнцевых, хотя метод известен. Моровы не позволили помочь своим любимым родственникам? Очень вряд ли, по сравнению с нами Солнцевы куда богаче и могли бы себе позволить простейшие услуги мага смерти.
Опять интриги. Нужно как можно скорее прощаться с семейством Венедикта Кирилловича, пока меня не втянули в противостояние с влиятельными дворянами Российской Империи. Один раз я уже связался с властью, и мне не понравилось.
— Оплата за снятие будет перечислена вам в ближайшее время, Иван Владимирович, — обернувшись ко мне, сообщила Легостаева.
— Благодарю, — ответил я, уже полностью придя в себя. — Алла Венедиктовна, не распорядитесь подать кофе? Желательно, с сахаром и молоком.
Варвара Константиновна взглянула на меня из-под приспущенных ресниц, но тут же кивнула, отпуская Солнцеву к слугам. А я просто поудобнее устроился в кресле и продолжил слушать рассказ главы рода.
— Геннадий ходил к вдове Колмогоровых, — озвучил он свою версию событий. — И они наверняка знали, с кем моя дочь проводит время по ночам.
Как у него все просто. И жену подкинули порченную, и дочку на алтарь кровавого культа подложили Колмогоровы. Но что-то мне с трудом верится, что это
