Убей-городок. Книги 1-2 - Евгений Васильевич Шалашов
Работа шла ходко, и уже через десяток минут два исписанных листа, превратившихся по мановению моей руки в документы, я засунул в планшетку. Будем в отделении — подошьём в дело белыми нитками, хе-хе. Что там дальше?
А дальше надо бы состряпать письмо в редакцию по поводу заявления Виноградова. Изучать там больше нечего. Самому жалобщику ответ писать не будем, редакция нам этого не поручала, и то хорошо. Старая заповедь: лишняя бумага — лишний повод придраться. А мастерство пасквилянтов в этом деле достигает космических высот. Плавали, как говорится — знаем.
Эх, машинку бы сюда! Только где её взять на опорном-то? Да что-то я и не уверен, что мастерски справился бы с ней. Колотить по «клаве» совсем не то, что каретку двигать. И ошибок пишущая машинка не прощает. Что же делать? И тут мне в голову пришла спасительная мысль: ответ за подписью начальника ГОВД, да ещё в газету, будет печатать сама Фрида Яковлевна, секретарь начальника, да ещё на фирменном (ой, простите, на служебном) бланке с отпечатанным типографским способом угловым штампом. Так что успокойся, околоточный, и пиши проект ответа своей рукой и своей ручкой. Многолетний опыт в казуистике тебе в помощь!
Глава семнадцатая
Шептало с пружиной
— С закрытыми глазами, говоришь? — переспросил дядя Петя.
Мы сидели у Щеглова — то есть, в кабинете участковых, и в густом табачном дыму, от которого у меня уже начали проступать слезы, занимались чисткой своих «Макаровых» после стрельб. Собственным тиром наш горотдел ещё не разжился, и приходилось ездить в Абакановский карьер. А это не близкий путь, да ещё с учетом нехватки транспорта на такое дело уходило больше половины рабочего дня.
Само-собой, что твое личное оружие после стрельб за тебя никто чистить не станет. Все сам, своими ручками. Так и большие начальники личное оружие сами чистят, никому не доверят.
Сам хозяин кабинета отстрелялся в этот раз весьма неплохо: двадцать восемь из трёх зачётных (знаменитое упражнение номер один) и теперь похвалялся удалью. Это он заявил, что соберёт пистолет с закрытыми глазами. Но главный «профилактик» имел в виду неполную разборку.
А старый участковый, ой как, не любил болтунов. Он-то выбивал тридцать из тридцати и не считал это подвигом. Так, нормалек.
— Да ты хоть знаешь, дурилка картонная, что такое «шептало с пружиной»? — насмешливо спросил он, удивив при этом не только Щеглова, но, видно было, и некоторых других присутствующих. А кто из них досконально знает устройство пистолета? Допустим, я знаю, но я о том пока промолчу.
— Ну ты сказал, дядя Петя! — заржал Щеглов. — Скажи ещё «орало с овчиной»!
Ловко это у него отбрыкнулось, да ещё в рифму. Кое-кто засмеялся, и смех этот получался в поддержку хозяина кабинета. Но на Петра Васильевича это не произвело ровным счётом никакого эффекта.
— Ну-ка, дай сюда своё ружжо, — протянул он руку тёзке за его пистолетом. — И протирку давай.
А дальше произошло волшебство, не хуже, чем у Арутюна Акопяна. Петру Васильевичу оставалось только рукава засучить, чтобы было похоже. Но и без этого пистолет Щеглова, в руках моего наставника, вдруг распался на множество деталей, гораздо больше, чем требовалось для чистки пистолета, в том числе и достаточно мелких.
— А так сумеешь? — лукаво спросил старый участковый. — Да хотя бы и с открытыми глазами. Но я смогу и с закрытыми. А ты?
Он осторожно взял двумя пальцами одну мелкую детальку и предъявил хвастуну:
— Вот это и есть шептало с пружиной, а ты — орало, орало. Даю тебе пять минут, хотя для этого дела и одной хватит, и то, если не спешить.
Пяти минут Петрухе не хватило. Пока он корпел над задачей, ехидные голоса болельщиков утверждали, что у него сейчас лишние детали появятся, как у известного часовщика. Вспомнился читанный в далеком будущем рассказик Веллера про маузер Папанина. Рассказ-то, конечно, сплошной вымысел, но вот идея, как легендарному полярнику во время полной сборки-разборки подкинули лишнюю деталь, довольно забавна. Хотя, профи сразу же отыщет «лишнюю» запчасть среди прочих и на удочку не поведется.
— Всё, сдаюсь, дядя Петя! — наконец признался Щеглов. — Научи!
— То-то ли! — Пётр Васильевич принял поражение своего юного тёзки как должное. — У нас, сынок, когда я был таким же шкетом, как ты, от досконального знания оружия порой жизнь зависела. Стреляешь ты, вроде и неплохо, а полной разборки пистолета не знаешь. Непорядок.
Щеглов попытался объяснить, что здесь не фронт, и что нет надобности собирать и разбирать оружие с такой бешеной скоростью, да еще до последней загогулинки, а в цирке он тоже выступать не станет, но дядя Петя лишь отмахнулся — мол, отговариваться-то проще всего, а ты попробуй сделать.
Все, что собирался сказать старый участковый, было ясно без слов. А Петр Васильевич, хитро сощурившись, предложил:
— А может, кто-нибудь соберет пистолет всё-таки? А то вдруг, я не сумею обратно-то собрать? А запчасти дежурный не примет. Н-ну?
А может, попробовать?
В той жизни младшему лейтенанту Воронцову ещё неоткуда было знать такие премудрости, но вот старому мне, полная разборка-сборка Макарова была забита в голову накрепко. Тренировался, знаете ли. Как с подчиненных требовать что-то, если сам не умеешь?
Можно было даже вслепую попробовать. Но рисковать я не стал, всё-таки последние лет пятнадцать никакого оружия в руки не брал.
Сегодня я отстрелялся хуже, чем Щеглов, набрав двадцать из тридцати. Но в принципе, с учетом долгого перерыва, вполне неплохо, зачет получил. Но нужно тренироваться.
— Пётр Васильевич, а можно я? — поднял я руку, словно примерный ученик. Даже если и ошибусь, что взять с сопляка?
Пистолет повиновался мне беспрекословно, так сказать и все детали встали на свои места без сопротивления. А попробовали бы они не встать!
— Полная сборка пистолета Макарова закончена! — отрапортовал я.
Пётр Васильевич тщательно осмотрел стол: и в самом деле не осталось ли чего лишнего? Передернул затвор, нажал на спусковой крючок — всё как надо.
Народ, довольный тем, что молодое поколение в моем лице не ударило в грязь, даже поаплодировал.
— Моя школа! — загордился Задоров, хотя, если честно, про оружие мы с ним даже не разговаривали. — Молодец, Алексей.
А когда я, после скромного принятия поздравлений от товарищей и восхищений моими талантами, вышел в коридор, наставник догнал меня и зацепил за рукав.
— Алексей, признавайся, где так наловчился? Я же
