На край Земли, и даже дальше… - Юрий Артемьев
Женщина с перевязанной рукой выглядела лет на тридцать… Спортивная. Крепкая…
Остальные — типичные офисные девицы лет от двадцати до двадцати пяти…
Я решил, что пора уже и начать разговор. А то, похоже, что моего друга Алехандро они боятся больше, чем стаю монстров. Хоть мой английский и плох, но не по-испански же, и не по-русски с ними общаться… Поэтому попытался им всё объяснить и сразу расставить все точки над i.
— Здравствуйте! Мы не рассчитывали вас тут найти, но можем вам помочь. Мы сначала заберём отсюда золото, а потом сможем вывезти вас всех в безопасное место. Если вы сами этого захотите. Кто не хочет, может остаться здесь. Мы никакого вреда вам лично не причиним. Даже можем помочь с продуктами. Но я искренне рекомендую вам отправиться с нами. Сейчас у нас в Кейптауне хорошо охраняемая база. Там будет безопасно…
Я сделал паузу. Дав им время немного переварить мои слова. А потом продолжил.
— Но это всё только с вашего согласия. Никого насильно вывозить мы не будем. И повторяю… Мы не причиним вам никакого вреда.
— Вы кубинцы? — спросила меня одна из самых взрослых тёток.
Слово «кубинцы» в её устах прозвучало, как нечто мерзкое… Наверное, так советские люди сразу после войны произносили слово «немцы» или «фашисты».
— Да. Это кубинские солдаты. А я русский. Из Советского Союза. Среди нас на базе есть и немцы, и французы, и много темнокожих. Но никто никого за национальность и цвет кожи не притесняет. У нас нет ни расизма, ни национализма. У нас только один враг — это монстры, которые едят людей. Правда, ещё есть люди, которые сами пытаются на нас напасть. Но их мало и у них всё равно ничего не получится.
— Мы отказываемся! — презрительно сжав губы выговорила, как выплюнула вторая тётка.
— Мы никуда не поедем с вами! — присоединилась к ней первая.
— Ну, что же… Это ваше право. Остальные тоже так думают?
— Я хочу уйти с вами! — решительно заявил один из мальчишек. — И мой брат тоже…
— Арчибальд! Что ты такое говоришь? Как ты можешь доверять этому коммунисту и его ниггерам… — тоном старой мегеры сделала мальчишке выговор одна из тёток.
— Полегче с терминами! — одёрнул я её… — Я не потерплю такого неуважительного обращения к моим боевым товарищам.
— А мне плевать на тебя и твоего чёрного пса…
— Тогда лучше заткнись! Мы пришли с миром. И не хотим никому причинять зла. Но если ты ещё раз гавкнешь что-то такое…
— И что? Пристрелишь меня? Грязный ублюдок!
— Вообще-то это от тебя воняет мочой и потом. А я сегодня утром, после того, как проснулся на чистой постели, принял душ и плотно позавтракал. Так что не говори за всех. Ты решила за себя. Так оставайся здесь. Будешь гнить тут, пока не сдохнешь… Но если ещё что-то мерзкое вылетит из твоего рта в адрес меня и моих друзей, то тебя вытащат на улицу и оставят там, вместе с твоей подружкой. Там ты сможешь проповедовать свой расизм и дальше. Тебе ясно?
Тётка промолчала и ничего не ответила. Мне она уже была неинтересна. Я её не возьму с собой, даже если она будет ползать передо мной на коленях и умолять об этом.
— У Вас свежая рана? Вас укусили или поцарапали? Покажите руку! — обратился я к раненой.
— Поцарапали… — она протянула ко мне руку, разматывая грязную тряпицу.
На её руке была не царапина, а скорее неглубокая, но рваная рана. Такую порой оставляет на теле стекло от разбитой бутылки. Края раны неровные… А здесь ещё и проступившая уже чернота по краям…
— Я умру? — глядя мне прямо в глаза, спросила женщина.
Глава девятая
«Не прячьте ваши денежки… По банкам и углам…»
— Как Вас зовут?
— Хельга.
— Когтями порвал? — спросил я, указывая на рану.
— Да. Когда я закрывала решётку…
— Это из-за тебя погибли все остальные! Сама спаслась, а их бросила… — вновь влезла в разговор одна из противных тёток.
— Если бы она не закрыла решётку, то погибли бы все… — вмешался в разговор Бен Фог.
Повернувшись ко мне, он спросил:
— Можно я поеду с Вами? Здесь мы все умрём.
— Ты уедешь с нами, бросив здесь всех этих женщин и детей? — спросил я его с укоризной. — Не будешь потом корить себя за это?
— Мы все поедем с вами! — убеждённо произнёс он.
— Ты можешь решать это за всех? — переспросил я.
— Вы же не хотите оставаться здесь? — протянул он руки к сидящим у стены девушкам.
Те испуганно молчали. Ну а я, не отвлекаясь на эту дискуссию, решил заняться раненой.
— Хельга! Доверься мне! Я постараюсь тебе помочь… Но я смогу помочь, только если ты мне поверишь… Ты мне веришь?
— Да! Я тебе верю! Как тебя зовут?
— Меня зовут Алекс. Посмотри мне в глаза! Я сделаю так, чтобы тебе не было больно.
У неё были серые глаза, стального оттенка. Я мысленно направил ментальный импульс, усыпив её. После блеснувшей в её глазах зелёной вспышки, она, как сидела у стены, так и осталась сидеть. Просто глаза её закрылись, а голова склонилась к плечу…
— Алехандро! Дай мне флягу со спиртным и твой нож. Он острее моего.
Я полил ромом или виски, не знаю. что там было у Гато во фляжке, руку пациентки, потом полил на нож. А затем стал срезать почерневшие края раны, безжалостно и не стесняясь, отрезая довольно большие куски кожи с мясом.
— Что ты делаешь? Мерзавец! Садист!
— Алехандро! Удали этих нервных из операционной!
Позади меня послышался шум, крики возмущения… а потом всё стихло… Мне было не до этого. Я тщательно чистил рану ножом, стараясь удалить все заражённые кусочки… Пациентка спокойно спала, никак не реагируя на все мои действия. Все остальные с испугом смотрели на проводимую мною операцию, затаив дыхание…
А я тем временем, закончив вырезать всё ненужное, стал «колдовать» над открытой раной. Сперва устроил очистку зелёным туманом, окончательно убивая всю грязь, что могла попасть в рану. А потом стал мысленно сращивать повреждённые мышцы и кожу. Иногда с кончиков моих пальцев слетали электрические искорки, исчезая в зелёном тумане…
Постепенно перестала течь кровь из раны, а новая кожа стянулась на месте разрезов. Я снова полил алкоголем руку пациентки и стёр всё той самой тряпицей, которой совсем недавно была замотана рука. На месте недавней «царапины» была целая и чистая кожа… Ну разве что более светлая, по сравнению с остальной кожей на руке.
