Симеон (СИ) - "Мархуз"

— Неизвестно, да я и не спешу броситься в глаза Александру. Мало ли как отреагирует. Гораздо важнее, что продовольствие уходит с ганноверских складов намного дороже, чем закупалось. И не только в России, но и в Европе.

Кому что, а мне опять нпвые бабские трусы. Совсем неправильный попаданец, никуда не годится.

В феврале Александр гордо бренчал двадцатью тысячами рублей аванса, так как корпус уже двигался по Венгрии. Солдатушки недоедали, недосыпали, мёрзли, но верили в своего Суворова, ведущего "братушек" к победам и воинской славе. Полководец часто делил пищу из солдатских котлов, а его верные воины делились с ним своей скудной долей, в смысле, пищей. Гопфрицкригжуль-хрен-поймёшь задерживал поставки, веря в то, что "русские всё преодолеют". Морковка всегда сладостна вдали, а мы, как истые ишачки, готовы идти за ней до посинения, хоть на край света.

— Узнавая такое, Александр Васильевич, мне стыдно, что мои подопечные едят от пуза и находятся в тепле.

— Да, Семён Афанасьевич, вы действотельно прикармливаете солидную часть русской армии. 100 тысяч в Голландии, 30 тысяч в Мемельланде, 40 тысяч под Петербургом и ещё личный полк. А это почти двести тысяч.

— Небось при дворе все потешаются над этим?

— Именно так, говорят, что вам сколько ни дай, всё потратите на простых людей.

Ну, что же, в народе тоже "потешаются", что сколько ни дай князю Великому, тот всё на простых людей спустит. Терплю покамест, вроде привык уже. Тем более, что несколько сотен тысяч рублей получил в наследство после смерти Ивана Перфильевича.

Сразу профинансировал Кулибину строительство небольшой железной дороги в пару сотен саженей длиной. Пусть на реальном теперь разрабатывает, не обеднею. Иван Петровичу тоже удобно, чтобы натурально было. Сразу все неувязки вылезают и новые рацпредложения приходят.

В марте начали приходить корабли отовсюду. Купил Адмиралтейству очередной линейный корабль, а для меня прибыл фрегат и два шлюпа. Ван дер Лейден с Грегсоном где-то мулькуют, чтобы на мне заработать, а я и рад переплачивать, как лох нечёсаный. Это, кстати, оригинал выражения! Ещё из школьных времён.

Торговый и военный флоты пополнились за свёт голландцев.

— Никак не пойму почему они отложили назначение штатгальтера на лето? Неужели им правитель не нужен?

— Думаю, Александр Васильевич, что дело в другом. Они специально тянут время, пока мы тан им порядок поддерживаем. Иначе могут начаться склоки, а так у них всё тихо и спокойно. И французы больше не угрожают.

Химики удивили недавно. Молчали, молчали и вдруг распогодились.

— Семён Афанасьевич, удалось разработать гремучую смесь на основе ртути!

— И где же я вам той ртути напасусь?

— Не переживайте, мы уже работаем над другим составом. Главное было принцип понять, а он никак не давался.

Из этой галиматьи я понял одно — капсюля в ближайшие годы мне не сделают. Впрочем, пока "кузьмичёвки" из года в год всё надёжнее и лучше становятся, даже на моём заводе.

Европа приготовилась к военной кампании этого года, особенно узнав что нище-голая Франция раздула общее количество вооружённых сил, зашкалив за миллион. Дело в том, что нейтральные Швейцария и Голландия служили общим рынком для торговли. Чисто полевые армейские соединения составляли порядка 600 тысяч солдат и под сотню тысяч кавалеристов.

Армия сиюзников не достигала миллиона, но крепко целялась за сцои позиции.

— Вот такие цифры, господа, — докладывал я на военним совете, — не удивлюсь, если англичане опять предложат субсидный договор.

— Так в чём же дело, Семён, — тут же начал умничать император, — выдай им стотысячную армию, заодно и денег получим.

— Александр, не следует баловать англичан, — вступилась за меня Екатерина, — вон, австрийцы не исполняют условия. Получается, что целый корпус зазря отправили.

— Государыня, так у Семёна солдат полно, можно часть отдать на помощь Европе.

— Нет, не позволю, ни тебе, ни Симеону.

Кажись бабушка себе смертный приговор подписала, вон как император недобро на неё зыркнул. Впрочем военный совет ни к чему не пришёл, а через несколько дней бабуленция вызвала нас к Дашковой.

Там собралось несколько очень важных и высокопоставленных сановников, представители трёх старых русских родов, даже митрополит и Павел Петрович, на удивление. Причём, ни одного ближника Александра.

— Господа, я не очень хорошо себя чувствую, да и сомнения закрались в душу. Хочу дать вам поручение, чтобы вы исполнили в случае чего. Имейте всё это в тайне и обнародуйте только, если я сама не смогу.

Импратрица чуток передохнула, помолчала, чаю отхлебнула, а потом продолжила.

— Оставляю церкви своё завещание, а копию пусть хранит Павел.

Два документа были розданы потенциальным душеприказчикам.

— Вот ещё один документ о назначении Правителя России, ежели волнения случатся. Здесь указана моя воля поставить таковым на время Симеона Афанасьевича Великого.

Суперродовитые сразу заворчали, не понимая почему хотя бы Павла не поставить.

— Не бурчите, всё по-честному, только пока тайну храните. Вот моё откровение по этому поводу, — ещё пара бумаг разошлась церкви и принцу, — Симеон мой родной внук и внебрачный сын Павла Петровича. А значит Романов по крови, а не обычный сановник.

Бурчалкины врубились в слова, превратившие слабовастенькое подозрение в факт и снова поугугукали, теперь уже понимающе. Да и кто рискнёт в наше время пойти против адмирала, который контролирует почти 200-тысячную армию.

— Если есть, что высказать, то говорите сейчас, а не шепчитесь потом по углам. Любого выслушаю в сей ответственный момент.

Небольшой брифинг свёлся лишь к уточнениям порядка оглашения документов и согласованию совместных действий.

Глава 33

Европу опять колбасит не по-детски и всё из-за нашего Сашико. Этот чудель в перьях пообещал англичанам и австрийцам по корпусу наших войск. Ещё вчера европейцы считали, что Франции конец, но сражение под Тулоном почему-то вызвало панический резонанс. Франкопузы, как какие-то Урфин Джюсы достают из рукавов новые батальоны, а точнее полубригады (2.5 тысячи бойцов в каждой) и рассылают их по всем фронтам.

Лимонники, как всегда хитрят, чтобы не платить, а мы просто должны держать под ружьём готовую стотысячную армию для ганноверского курфюршества. И где её взять, спрашивается? У Александра подход простой — рекрутировать всё, что на полях фигнёй мается. Посевная перебьётся, главное — Европе помочь.

А вот австрийцам нужно что-то весомое, чтобы… от унии Польши и Пруссии отбиться. Кто сказал, что ради великих общевропейских целей поляки будут сидеть тихонько и терпеть несправедливость? Галиция и Лодомерия сами себя в состав Польши не вернут.

Покладистые австрияки готовы на два варианта. Или русские дадут ударный корпус для войны на границах Франции, тогда Вена вернёт часть своих в малопольские земли для защиты. Или русские именно сюда введут армию, чтобы поляков отморозить.

— Семён, займись-ка этим вопросом, — поручает мне император на очередном военном совете, — нужно державам помочь.

— Ваше величество, рекрутируемых нечем будет вооружать. Кроме того, я всего лишь советник, а не командующий Русской армией.

Зараза, кажется подставился. Екатерина из-за недомогания отсутствует и впрячься за меня некому.

— Хорошо, я другому поручу, более толковому, коли ты в кустах решил спрятаться. Можешь идти и на военный совет больше не приходи.

Другой бы оскорбился и начал доказывать свою верноподданость, а также смелость и решительность. Но я воспользовался детским лепетом, пока тот не перешёл в громы и молнии.

— Слушаюсь, ваше величество, — и покорно вышел, якобы мне грустно и стыдно за своё поведение.

Собравшиеся вернулись к толковищи, так как с оружием действительно напряг создался. Я столько старья по дешёвке выкупил из арсеналов, что вооружать дополнительные сотни тысяч солдат действительно нечем. Впрочем Александр нашёл выход. Он назначил своей властью Мусин-Пушкина командующим всей русской армией, который пообещал из кожи вон вылезти, но исполнить порученное.