Андрей Посняков - Меч времен
Ага, вот оно как! Миша усмехнулся: место для часового есть, а сам страж — отсутствует. И чтобы это значило? Вообще решили по осени никого не выставлять, за ненадобностью? Ну, кто сейчас сюда забредет-то? Уж никак не бирич, случайный рыбак-охотник если только. Вот именно — случайный, земля-то кругом — Мирошкиничей, чужих бы быть не должно… А, может, и есть часовой, да вот по какой-нибудь нужде отлучился?
— Не, нет никого, — уверенно возразили парни. — Мы б заприметили.
Ну, раз нет…
— А вона, гляньте-ка! — резко пригнувшись, Василий показал рукой на надвратную башенку, в которой замаячила чья-то фигура.
Путники поспешно укрылись в кустах.
— Только что объявился, — тихо прокомментировал Михаил. — Почувствовал что?
А стражник на башенке, приложив руку козырьком ко лбу — защищался от выглянувшего осеннего солнца — внимательно осматривал округу. Осмотрел… Согнулся… Нет — вообще исчез, видать, спустился по лесенке обратно на двор.
— Ну? — Миша обвел взглядом своих. — Что делать будем? Пути у нас два — либо объявиться, дескать, охотники мы, заплутали, пустите люди добрые обогреться… Либо — выждать, последить, авось, чего и высмотрим?
— Лучше обождать, — тут же отозвался Василий. — Так мыслю — ежели мы вдруг объявимся, так ведь и не пустить могут, да и насторожатся…
Мокша солидно кивнул:
— Да, лучше выждать, высмотреть… вон, хоть с той самой березины.
С березы? Отличная идея! Усадьба с нее уж точно должна просматриваться.
Оставив Мокшу с Василием наблюдать за дорогой, Миша с Авдеем забрались на наблюдательный пункт, устроенный вполне комфортно, можно даже сказать — с любовью: ладно пригнанные друг к дружке жердочки, над которыми имелось даже нечто вроде крытой соломой крыши.
— Смотри-кось, — тихонько засмеялся Авдей. — Тут даже и спать можно. — И посмотрел вдаль. — А починок-то невеликий.
И в самом деле невеликий. Прищурив от солнца глаза, Михаил хорошо рассмотрел усадьбу: огороженный частоколом двор, три избы, часовенку, амбары, баню, еще какое-то бревенчатое строение — овин или ригу. Даже колодец — и тот имелся, хотя озеро — вот оно, рядом. От ворот к озеру, к мосткам, спускалась неширокая тропка, у мосточков покачивались лодки — две большие, округлые, и несколько маленьких, роек. Около мостков шарились какие-то звери… Господи — псы! Явно привязанные, огромные, похожие на медведей. Слава богу, ветер дул с леса — и собаки не ярились, не лаяли. Странно, но никаких полей — ни озимых, ни яровых — вокруг починка не имелось. Может, за лесом где?
— А двор-то пуст, — прошептал Авдей. — И на озере никого не видать. Вымерли, что ли?
И все же вот кто-то появился. Миша пожалел, что не было бинокля, однако и так можно было рассмотреть прошедшего по двору мужика. А вот, навстречу ему, из избы, вышел другой… постояли, точно о чем-то сговаривались… подошли к крайней избе, покричали… Ага, дверь отворилась. На крыльце возник еще один человек. И сразу замахал руками, точно возмущался или хотел чему-то воспрепятствовать. А те двое не сдавались, тоже принялись махать руками, один даже махнул шапкой оземь, перекрестился… точно бы клялся в чем-то, обещал.
Стоявший на крыльце снова махнул рукой, но, на этот раз не так, как в первый раз, а по-другому — мол, черт с вами, уговорили. Парочка явно обрадовалась, один бросился к амбару, другой — к воротам. Ворота распахнулись… оба вышли, один — тот, что бегал к амбару, что-то нес на плече… какие-то жердины… Весла! Ну, так и есть — весла.
Вот мужики спустились к озеру, сели в лодку, поплыли… покуда не исчезли за изгибом берега. А ворота, между прочим, за ними закрылись.
Авдей шмыгнул носом:
— Похоже, эти трое там только и есть.
Миша кивнул — он тоже так думал. Момент казался вполне подходящим…
— А ну-ка, парень, давай-ка быстренько вниз.
Быстренько сплели из ивовых прутьев плотик — для оружия и одежки — разделись, вошли в воду — ох, и холодна же! Однако ж ладно — иного пути на тот бережок, к починку, не имелось, а в обход — за триста верст киселя хлебать. Да и не так зябко оказалось, когда поплыли — разогрелись, водичка даже приятной показалась. Да и плыть-то не так и долго, в узком месте — всего шагов восемьдесят-сто.
Доплыли, выбрались в камыши, быстро оделись.
Василий не выдержал, передернул плечами:
— А ничего водичка, ядреная!
Миша привязал к поясу ножны с мечом, оглянулся:
— Как твой бок?
— Да не болит уже. Бог спас — вверзился тогда удачно. Ну что — идем?
Пошли. Побежали даже — тут теперь все от быстроты зависело. Один ли человек на усадьбе, два ли, три — ясно было уже, что вряд ли больше, тем более что двое уплыли на лодке — видно, по рыбным местам.
— Жердочку по пути поищите, — на ходу попросил Михаил. — Какую-нибудь сушину.
Нашли. Завалили — осторожно, на мох, чтоб без особого хряста.
Мокшу рыжего вперед послали — прямиком к воротам. Тот побежав, забарабанил:
— Эй, люди добрые, откройте, Христа ради!
Пока он этак блажил, остальные трое, прихватив сушинку — изрядная вышла жердина — подобрались к частоколу с противоположной стороны, осторожненько прислонили сушину.
— Эй, эй, — не переставал кричать Мокша. — Есть тут кто живой?
— Чего орешь?
Ага! Вот оно! Обитатель починка влез, наконец, в башенку, выглянул:
— Кто таков, паря?
— С Онциферовичей усадьбы закуп.
— С Онциферовичей? У-у-у… А почто тут?
— Да за дичиной собрался, да заплутал.
— Так ты один, что ли?
— Один, один. В охотку вот пошел, да…
— Ну и иди, куда шел! Шляются тут всякие, потом лодки пропадают.
— Да я вот и хотел… На тот бы бережок мне. Перевез бы кто-нить?
— Ха… перевез… А ведь повезло тебе, паря! До полудня пожди — вернутся наши с рыбалки, перевезут.
— Так, может, запустишь в избу?
— Вона, на пригорочке посиди — тепло.
— А…
— А к озеру спускаться не вздумай — там у нас, вишь — собачки лают, разорвут, да еще и сторожа, враз стрелами продырявят.
— Это за что ж — стрелами-то?
— А вдруг да похощешь лодку украсть?
Пока они так говорили, Михаил с Василием и Авдеем не теряли времени даром, а, прислонив сушину к частоколу, ловко перелезли во двор и затаились за дальним амбаром. Похоже, кроме того мужика, что разговаривал сейчас с Мокшей, никого иного в усадьбе не было — никто не ходил по двору.
Та-ак… А псов-то они не зря у мостков привязали… на всякий случай — чтобы кто-нибудь лодки не спер. Значит — охранять-то некому! Двое уплыли, один здесь… один… да, похоже на то — один. Ну и усадьба! А где же, спрашивается, остальной народец? Закупы, холопы, девки? Кроме этих трех, что, никого больше не имеется? Странно. Может, ушли куда? Лес на избы валить, или, там, загонную охоту устроили. На того же лося. Да, но хотя бы женщины-то должны на усадьбе остаться! Сидят по избам? А кто же будет пасти птицу — гусей там, уток, курей… Стоп! Как раз их почему-то здесь и не видно — ни куриц, ни гусей-уток, вообще никаких животных не видать, окромя вот тех псов, что у мосточков привязаны. В высшей степени странно!
Ни женщин, ни ребятишек, ни домашних животных. Не починок, а какой-то форт, из тех что когда-то строились на Диком Западе Америки. Крепость. Впрочем, не такая уж и неприступная.
— В общем, жди, паря.
Закончив разговор, обитатель усадьбы — здоровенный мужик с черной, почти до самых глаз, бородой и угрюмым взглядом — проворно спустился по лестнице вниз и с крайне деловым видом зашагал по двору к центральной избе — повыше и понарядней других.
Прятавшиеся за амбаром путники переглянулись. Михаил посмотрел Василию в глаза и молча кивнул.
И все трое, покинув свое убежище, рванули к избе.
— Авдей, останешься тут, — поднимаясь по ступенькам крыльца, распорядился Миша… Миновав сени, толкнул дверь:
— Эй-эй, хозяева, есть кто-нибудь?
Возившийся в горнице у скамьи угрюмый мужик с удивлением обернулся.
— Ворота-то, говорю, у вас не заперты! — широко улыбнулся Михаил. — Кто хочешь — заходи, что хочешь — бери. Ай-ай-ай, нельзя так неосторожно! Мало ли кто тут по лесам шляется?
— Да ты кто таков, парень? — угрюмый, наконец, пришел в себя. — Ворота, говоришь, не заперты? Счас, погляжу…
Подойдя к Мише, он ухмыльнулся и, не говоря больше ни слова, ударил незваного гостя в бок узким засапожным ножом, который выхватил из-за пояса с такой ловкостью и быстротой, с какой это делают люди явно определенного склада и образа жизни — разбойники-лиходеи!
Если б не Василий — лежать бы Мише на полу с распоротой печенью, хватать бы ртом воздух…
Одначе лоцман не сплоховал — рванул приятеля позади за плечо: острое лезвие лишь вспороло кафтан.
— Ах ты ж, гад! — Миша с ходу хватил лиходея кулаком в скулу.
Удар вышел хорош, обитатель усадьбы отлетел в угол — но тут же вскочил на ноги: все ж таки массу имел солидную — бросился влево, к лавке, сорвал висевшую на стене секиру… Удар!
