Camber - Мисс Грейнджер?

— А меня — Луна Лавгуд. Эти нарглы просто глупые, не переживай, — равенкловка с интересом рассматривала Гермиону, склонив голову набок, — Ты знаешь, что у тебя очень странные мозгошмыги?

— Догадываюсь. Пойдем — ка, по дороге расскажешь, — Гермиона схватила девочку за руку и потянула за собой.

— Пойдем, — согласилась Луна семеня за торопящейся гриффиндоркой, — Обычно мозгошмыги серые, или синие, или зеленые… А у тебя они фиолетовые.

— Да неужели? И что, это так необычно?

— Ага, — радостно согласилась Луна, — Я таких почти не видела. Наверное, они редкие. У тебя их тоже очень мало.

— Это хорошо или плохо? — Гермиона начала подниматься по лестнице.

— Когда как. Сейчас, наверное, хорошо. Твои мозгошмыги вообще держаться поодаль. Ты знаешь?

— И почему же?

— Мне кажется, что их отпугивает пушистик.

— Пушистик? — Гермиона остановилась передохнуть, заодно пытаясь припомнить, все что читала об этой странной девочке в прошлой жизни. Мозгошмыгов и кизляков она помнила. А вот пушистиков, кажется, не было.

— Да, — улыбнулась Луна, — Пушистик крутится вокруг тебя и распугивает мозгошмыгов. По — моему, он хороший.

— Пожалуй ты права, — согласилась Гермиона, вновь начав подъем по лестнице, — И какой он, этот пушистик?

— Нуу… он такой, — Луна проделала рукой волнообразное движение, должное, по — видимому, изобразить пушистика, — И у него такой длинный хвост. И пушистость, конечно.

Гермиона задумалась о том, что на самом деле может видеть эта девочка. Пушистик подозрительно кого — то напоминал. Похоже, в ее странностях есть какой — то смысл. Кто знает, может и эти ее мозгошмыги существуют? А вот в существовании нарглов Гермиона не сомневалась. И даже знала, с какого они факультета. Гермиона сцепила зубы. Таких уродов она ненавидела.

— Пушистик на кого — то злится, — сообщила Луна, — Он хвостом делает вот так, — девочка изобразила мечущийся по сторонам хвост.

— Пушистик тоже не любит нарглов, — сообщила Гермиона, — Мы пришли.

Грейнджер прошептала пароль и потащила Луну в проход за портретом Полной дамы. Луна с интересом осматривала гостиную.

— А вот здесь много мозгошмыгов, — сообщила она.

— Ты даже не представляешь, как ты права, — пробормотала Грейнджер, таща Луну за руку под удивленными взглядами гриффиндорцев.

— Эй, Грейнджер, ты кого это притащила? — оторвался Рон от игры в плюйкамни с Гарри и Симусом.

— Отвянь, Уизли. Не до тебя сейчас, — девочки целенаправленно двигались в сторону спален.

Гермиона добралась до своей комнаты. Там сидела только Парвати. Опять красоту наводила, фыркнула про себя Грейнджер. Парвати удивленно уставилась на вошедших.

— Парвати — это Луна. Луна — это Парвати. А я сейчас, — Гермиона откинула крышку сундука и спустилась по лестнице.

— Эмм… Привет? — неуверенно проговорила индианка, глядя на странную девочку с сережками в виде редисок. Девочка с интересом рассматривала комнату.

— О, как здорово. Вторая половинка, — Луна рассматривала Парвати.

— Что? Где?

— Не что, а кто. Ты.

— Луна, спускайся сюда. И ты, Парвати, тоже залезай, — прервала Грейнджер содержательный диалог, крикнув из недр сундука.

Луна пропрыгала по ступенькам лестницы. Недоумевающая Парвати спустилась спокойней. Обе девочки стали осматриваться.

— А у тебя тут неплохо. Понимаю теперь, почему ты в нем столько торчишь. Падме бы понравилось, — Парвати рассматривала стену, занятую книжными полками и большой письменный стол. Луна же заглядывала в каждый угол.

— Я тут не торчу. Я тут задания делаю. В гостиной слишком шумно. А в библиотеке неудобно, — Гермиона распахнула одежный шкаф и стала рыться на полке с обувью. Парвати тут же переключилась на осмотр одежды.

— Эти, пожалуй, подойдут, — с сомнением пробормотала Гермиона, рассматривая пару башмаков. Потом перевела взгляд на Луну и на ее ноги. Луна была даже ниже Гермионы, что, при не выдающихся статях последней, было достижением. Впрочем, равенкловке ведь только одиннадцать, а Гермионе уже исполнилось тринадцать, — Ну, размер должен подстроиться, если что.

— Луна, иди сюда. Мне будет нужна капелька твоей крови, ладно?

— Ладно, — согласилась Луна и протянула руку, — А зачем?

— Покормить ботинки, — пробормотала Грейнджер. Она уколола пальчик Луны и мазнула выступившей кровью по внутренней стороне язычка ботинка, на которой были нанесены какие — то символы. Сверкнуло алым. Гермиона протянула обувь Луне, — Бери.

— Это мне? Им больше крови не нужно?

— Тебе. Крови им хватит надолго. Теперь они тебя запомнили и всегда вернутся к тебе. Никакие нарглы не смогут их украсть. Это как с кошельками гоблинов.

— Какие верные ботинки, — восхитилась Луна, и погладила обувь — Я думаю, мы подружимся.

— Не сомневаюсь, — ответила Гермиона. И подумала, что у нее появилась какая — то странная привычка начинать знакомство с раздаривания своей обуви.

Парвати тем временем зарылась в одежду с головой.

— У тебя тут столько всего! Ты почему этого не носишь?

— Почему это не ношу? — возмутилась Грейнджер, — Все я ношу. Вот, спортивные костюмы ношу. И эти джинсы, и эту толстовку на выходных надевала. И вон ту рубашку в сентябре носила, когда было тепло. А на занятиях я в мантиях. И в костюмах.

— И все равно. Ту еще столько всего. Хотя, чего — то не хватает…Гермиона! Где платья?

— А ты меня в платье видела хоть раз? Не люблю я их. И не ношу. Поэтому их нет.

— Как нет?!

— Совсем нет.

Парвати недоверчиво уставилась на Гермиону. Луна с интересом следила за перепалкой, переводя взгляд с одной девочки на другую.

— Ладно… А это что? Белье какое — то? — Парвати достала короткие обтягивающие шортики и топик.

— Это спортивный костюм. Для бега.

— И ты в этом бегала? По улице?

— Ну да. Что такого?

— А я‑то думала, что британцы чопорные и старомодные, — пробормотала Парвати.

Вообще- то Грейнджер бегала в этом в Америке, но какая разница?

— Ты не путай британских магов и обычный мир, — пожала плечами Гермиона.

— Буду иметь в виду. А это вот что?

— А то ты не видишь! Костюмы, я в них на занятия хожу.

— Я вижу! Почему они все одинаковые?

— Какие же они одинаковые? Они все разного кроя. Вот эти с жилетками, а эти — с пиджаками, — возмутилась Гермиона.

— Я не про это! Почему они все серые?

— А какими им быть?

— Разноцветными!

— Но мантии же черные!

Девочки непонимающе уставились друг на друга. Ну да, подумала Грейнджер, черные мантии не мешали Парвати носить яркие платья. Часто розовые. При всей своей нелюбви к розовому, Гермиона признавала, что Парвати он шел.

— Гермиона, почему бы тебе не завести пару костюмов поярче?

— Это, например, каких?

— Красный?

— Ага. Кожаный. И обтягивающий.

Парвати представила результат и содрогнулась.

— Пожалуй, магический мир к такому еще не готов. Желтый?

— Я что тебе, канарейка?

— Синий? Зеленый?

— Нуу, разве что темно — синий и темно — зеленый. Кофейный еще можно.

— Фиолетовый? — подала голос Луна.

— Тоже вариант, — согласилась Парвати, — Вот как та мантия.

— Ну, допустим, убедили. На следующий год попробую подобрать.

— А зачем ждать целый год? — с любопытством спросила Луна.

— А как еще? Магазина я тут не вижу. А в Хогсмит нас не пускают.

— Я могу покрасить, — предложила Луна.

— Как?

— Заклинанием. Я свои носки каждое утро перекрашиваю, — сообщила равенкловка.

Гриффиндорки уставились на ноги Луны, которая все еще держала обувь в руках. На ногах девочки были надеты забавные носки, с отделениями для каждого пальца, как на перчатках. Пальцы шевелились. Один носок был зеленый в сиреневую полоску. Второй — синий в розовую.

— К такой радикальной смене имиджа я пока не готова, — пробормотала Грейнджер, — Давайте ограничимся однотонной окраской.

Парвати энергично закивала.

— Я думаю, вон тот костюм хочет стать зеленым, — загорелась энтузиазмом Луна, доставая заложенную за ухо волшебную палочку.

Грейнджер, поколебавшись, достала из шкафа костюм.

Луна пропела короткую фразу на латыни и изящно крутанула палочкой, указывая на костюм. С палочки сорвался многоцветный луч. Костюм стал темно — зеленым.

— А неплохо, — прокомментировала Парвати, — Примеряй.

Гермиона быстро переоделась. Вышло действительно неплохо.

— А как долго продержатся чары?

— Сколько захочет костюм, — пожала плечами Луна, — Мое платье захотело стать голубым еще осенью. И с тех пор не менялось. А вот носки очень капризные — хотят меняться каждый день, — заговорщицким шепотом продолжила равенкловка.