Кирилл Клеванский - Чужое сердце
Лейтенант еще некоторое время поворчала, но не стала оспаривать приказ и также занялась обустройством ночлега. Когда девушки заснули, Таша все еще смотрела на звезды. Она так и не сказала подругам, что увидела на седьмом, последнем уровне. Она вообще никому не говорила о том, что способна видеть слои, доступные одним лишь архмагистрам аурной магии. В мире много загадок, и пусть это останется одной из них. Таша обернулась и взглянула на разумного, который в этот момент, позевывая, что-то бормотал себе под нос. Целительница улыбнулась и свернулась клубочком. Пусть останется загадкой и то, что она увидела там, в самой глубине, где раскрываются все секреты и где рождаются все тайны. Там, где действительность, сплетаясь с воображаемым, порождает явь.
Сильвии в этот раз снились не бальные залы, освещенные золотыми люстрами и тысячами магических свечей, не пыльная библиотека Академии, где она проводила долгие часы, не родной дом и теплые улыбки родителей, давно сгинувших в пламени войны между баронами. Не снился и домик на берегу озера, что всегда был ее мечтой. Вместо этого она видела перед собой бескрайнее море, но вместо воды там была высокая зеленая трава, а волны сменились холмами. А под гул и свист на небе из облаков, покрывая землю тенью, выплывали огромные острова. И где-то вдалеке, у самого горизонта, шли два путника. Один был повыше, а другой чуть ниже, но шире. Оба они были завернуты в черные плащи, а за плечами мерно покачивались кожаные мешки. Но даже отсюда было видно, что тот, который пониже, увлеченно рассказывает, а его спутник увлеченно слушает.
Тим
Сегодня произошло чудо. Возможно, богиня Таос, повелительница мира снов и по совместительству владыка облаков (вот серьезно, я не понимаю, как это между собой связано), решила, что хватит уже мучить меня не самыми приятными побудками. Именно поэтому я проснулся не от визгливого крика Ози, меня не пинал Добряк, не кусал клоп. В меня не тыкал палочкой Пило, проверяя глубину чаши терпения друга. В меня не прилетело какое-нибудь колдовство, потому что Нейла промазала своим проклятием. И Руст с дикой похмелухи не вылил на меня отвар. В ухе не ползала гусеница, не кричала за углом пантера. Меня даже не сбросили с лошади. Я просто проснулся, потому что проснулся. Свежий морозный воздух наполнил легкие. Улыбнувшись, я с наслаждением потянулся. Интересно, а почему Колдунья никогда не раскидывала сигналку или как там эта фиговина называется? Ни тебе дозоров, ни раздраженного бормотания сослуживцев. Лепота.
Встав и оглядев полянку, я оценил картину. Таша, свернувшаяся клубочком, напоминала котенка. Свата, как всегда, сохраняла суровое выражение лица – небось во сне строит какого-нибудь поклонника. Ну а Сильвия просто безмятежно дрыхла. И упустить такой момент я просто не смог. Служба в отряде, где каждый считает своим святым долгом подколоть ближнего, приучила меня к мести за любое проявление… ладно, приучила меня к мелким пакостям. И себя не изменишь, ведь так?
Взяв кружку, я набил ее снегом, сверху положил уголек. Кстати, костер горел всю ночь – все-таки хорошо быть магом. Закрепив кружку на хитро поставленной растяжке, я оглядел дело рук своих. Теперь, когда Сильвия проснется и захочет принять сидячее положение, ее будет ждать освежающий душ. Почему я такой злой? А нефиг скидывать раненого наемника в снег, а потом еще и сидеть на нем, как на ивовой лавке.
Осторожно двигаясь, чтобы никого не разбудить, я скрылся с места преступления. Хорошо хоть охранное плетение свободно пропускало всех, кто собирался выйти из охранного круга, оставляя на нем соответствующую метку, и когда разумный возвращался, оно тоже не визжало. Умное заклинание, иначе уморишься вскакивать каждый раз, когда кому-нибудь приспичит до ветру.
Путь до ручейка, весело бегущего по узкому коридору во льду, ничем меня не удивил. Ни тебе нимийцев, ни барсов, да что там говорить – я даже в сугроб ни разу не провалился, просто поразительное везение. Скинув мешок, вытащил оттуда несколько склянок и залпом осушил. Ощущение было сродни тому, когда на холоде сто граммов выпьешь: сперва по горлу растекается теплая волна, а затем потеплеет и внутри живота. Подождав с пяток минут, я достал кинжалы и встал в первую стойку. Давненько я уже не разминался, так и забронзоветь можно. Глядишь, через месяцок жирком заплыву и бороду отращу. Хотя с последним все еще проблемы. Может, зелья на гормональный баланс влияют? Вроде нет, иначе бы Добряк предупредил. Да и сам он хлестал эти настои, как воду, но брился два раза в день. Короче, непонятная ситуация. Чтобы не терзаться смутными догадками, стоит обратиться к сведущим людям. Но точно не к Таше, я и так ей должен больше, чем могу себе позволить.
Выполнив легкий комплекс и разогревшись, я перешел к более сложным упражнениям. Для начала отработка «змеиного шага», как-никак это мой любимый прием. Представив перед собой противника, вооруженного длинным бастардом, я приступил к бою с тенью. Враг попался опытный, он знал все мои ходы и предугадывал любое движение. Вот его меч скользящим движением бьет в печень, я всегда забываю ставить оборону в этом месте. Кое-как увернувшись, я попытался ударить старшим по запястью противника, но он оттянул руку и тут же перешел в контратаку. Удар наотмашь, от него я ушел в перекат и тут же был вынужден защищаться в нижней стойке. Враг осыпал меня градом ударов. От воображаемой тяжести заныли мышцы. Наконец появился просвет. Нанеся колющий удар в район бедренной артерии, я выполнил киношное сальто и, разорвав дистанцию, вновь оказался на ногах. Кажется, занятия псевдопаркуром оправдывают себя.
Но как бы то ни было, противник оказался явно сильнее. Артерию я не пробил, кинжал соскользнул по мышцам, оставив лишь глубокую, но не смертельную борозду. Враг перешел в оборону, сплетая вокруг себя серебристый кокон. Прорыв через такое сложен по двум причинам. Подойду слишком близко – нарвусь на колющий выпад и последующую серию, а на дальней дистанции мне сложно что-либо сделать. Могу стрелку метнуть или камень кинуть, но толку – чуть.
На миг замерев, я решился использовать «факира». По телу как наждачкой провели, но нужно терпеть. Когда нужное состояние было достигнуто, я метнулся к врагу. В его коконе есть лишь две прорехи, создаваемые обратным движением кисти. Они появляются в разных местах и лишь на доли мгновения. Но мне нужно успеть. Рука изгибается в немыслимом зигзаге и летит в сторону правого плеча противника. Отступив на шаг, он чуть меняет расположение корпуса. Старший кинжал со звоном отлетает от бастарда, но я уже достиг своей цели. На секунду в районе виска появляется брешь, и младший со свистом вонзается в череп противника.
Опустив руки, я осмотрел поле воображаемой битвы. Борозды на снегу, глубокие впадины в том месте, где я вышел из сальто, и никакого трупа. Вздохнув, я присел отдохнуть. Все же битва с воображением – это сложно и легко одновременно. В нужный момент я бессознательно подыгрываю себе, но в ходе самой схватки не могу сделать ни шага, так как «противник» видит все слабости и знает все наперед. Переведя дыхание, я поднялся и, перехватив кинжалы обратным хватом, продолжил тренировку.
Вообще на бое с тенью можно было заканчивать утреннюю разминку, но когда-то давно я загорелся желанием превзойти учителя, а для этого нужно создать свою технику. Именно этим я занимался в течение последних четырех лет. Основа моей идеи была проста, как кирпич. Когда-то я лежал на холме и смотрел в небо. Там в лазурной выси летали птицы. И тогда мне вспомнился любопытный факт. Птицы, как и самолеты, летают по своеобразным воздушным коридорам. А что напоминает бой на высоких скоростях? Все те же коридоры. Не знаю, почему многие называют это танцем, скорее это поиск пути, по которому можно нанести стремительный удар, и пути, по которому можно уйти в оборону.
Так и начался мой поиск. Техника развития тоже не отличалась особой сложностью. Я представлял себе, что вокруг меня тысячи трубочек диаметром несколько сантиметров, и в эти трубки нужно попасть кончиком кинжала, но пространство между трубками смертельно опасно для меня. Первые два года я занимался тем, что пытался не угодить в это воображаемое пространство. Когда у меня стало получаться, усложнил задачку: трубочки стали кружиться, меняя свое местоположение. Сам того не замечая, я превратился в голливудского шпиона, который перекатывается между красными сигнализационными лазерами. Наставник все спрашивал меня: «В чем суть техники?» Какое-то время я и сам не знал. Мне просто нравилось плавно перетекать из одной позиции в другую, при видимой легкости это поистине каторжная работа. Ведь задействуются все мышцы, напрягается каждая связка, изворачиваются суставы, и после пяти минут таких маневров чувствуешь усталость, как после марафона.
Добряк все кряхтел, мол, опять ерундой страдаю, но не мешал. А через пять сезонов я разобрался с «Бобби». Больше не было проблемой попасть в маленькие отверстия размером с орех. Воображаемые воздушные трубочки-коридорчики были надежными проводниками, и я всегда попадал в цель. По ним же я метал стрелки, выбивая сто из ста. Если в этот коридорчик попадала вражеская стрела, мне не составляло труда, применив ускорение, отбить ее. Если честно, в последнем ничего особенного нет, Добряк и вовсе арбалетный болт мог отбить. Он еще хвастался, что по молодости мог его словить, но я не верил, это уже что-то из области «байка у костра».
