Сергей Симонов - Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ)
– Информацию о теоретических принципах построения таких РЛС мы получили. Специалисты работают над ней с начала 1956 года, – ответил Калмыков. – В теории там все понятно, но вот практическая реализация требует развития элементной базы до уровня, которого наши коллеги из МЭП пока не достигли, – он взглянул на министра электронной промышленности Шокина.
(Обнаружение цели на фоне земли требует создания специализированного сигнального процессора для фильтрации в реальном времени отраженных сигналов от земли и от цели по разности их допплеровского сдвига)
– Мы над тематикой создания процессоров на единой микросхеме работаем, – ответил Шокин, – но для той схемы, что нужна в подобной РЛС, наши технологии пока не доросли.
– Ясно, – ответил Хрущёв. – Требовать невозможного от вас не будем, но эта работа крайне важна. Запишем её как перспективную и первоочередную. И еще, Валерий Дмитрич, жду от вас очередной отчет по «Дали». Не сейчас, потом, в рабочем порядке.
– Понял, Никита Сергеич, отчёт будет, – Калмыков не сиял от счастья, но был доволен уже тем, что руководство не ставит невыполнимых задач.
– Хорошо хоть, Первый в нашей специфике начал разбираться и невыполнимых сроков не ставит, – шепнул он Шокину.
– И сразу, раз уж зашла речь об РЛС, такой вопрос. Вот мне рассказали, что у нас ПВО и фронтовая авиация работают в разных диапазонах – у ПВО радары 3-сантиметровые, а у фронтовых истребителей – 2-хсантиметровые. А почему? – спросил Хрущёв. – Не иначе, как исторически сложилось? А?
Специалисты притихли.
– Ну, и зачем этот разнобой нужен? Тем более, если мы ведём дело к созданию общей информационной сети и формируем единый подход в этом вопросе? – спросил Первый секретарь. – Давайте примем для ВВС и ПВО единый двухсантиметровый диапазон и удешевим элементную базу за счёт сокращения выпускаемой номенклатуры.
Электронщики задумались. Предложение Хрущёва было не лишено смысла, но влекло за собой очень много изменений. После короткого обсуждения было решено переходить на единый частотный диапазон постепенно, по мере плановой замены вооружения и оборудования в частях.
– Артём Иваныч, а на базе МиГ-19 дозвуковой ударный самолёт сделать можно? – спросил Никита Сергеевич. – Нам бы такая машина пригодилась.
Он вновь незаметно подтолкнул министра, и Дементьев добавил:
– Вы что-то подобное на базе МиГ-17 делали. С боковыми заборниками. Кстати, если заборники вынести по бокам, тогда самолёт можно было бы оснастить лазерным дальномером в носовой части
– Было такое, но там в носу управляемые по вертикали пушки стояли, – подтвердил Микоян. – Машина называлась СН. По ударному варианту 19-го нам передали информацию о неком «концепте», обозначенном Q-5. Мы всё изучили, показали заказчику, вот, Николай Герасимович заинтересовался, для авианосцев. Можем такую машину сделать унифицированной с палубной, то есть, с МиГ-19К.
– Вот и сделайте, – предложил Хрущёв. – У этой машины ещё и экспортный потенциал неплохой. А на авианосцах она тем более ко двору, так как на 70 процентов по запчастям совместима с 19-м. Проект постановления вместе с Петром Васильевичем подготовьте. Теоретический задел по СН у вас имеется, пустите его в дело.
– Так точно, подготовим, – Микоян мысленно крякнул, но ему оставалось только согласиться.
– Ну, и чтобы с тематикой Артёма Иваныча закончить, – сказал Хрущёв, – предлагаю подумать – пока подумать! – над созданием трехмахового высотного перехватчика. Раз уж, как я понял у вас прогресс по воздухозаборникам с горизонтальным клином наметился. Поясню, почему. Разведка сообщает, что противник работает над созданием высотного скоростного бомбардировщика и скоростного разведчика. У нас такие самолёты тоже создаются. Параметры заявлены такие, что наши ЗРК их не достанут. Да и не может стационарный ЗРК гоняться за самолётом по всему Северу. Чтобы нам Север надёжно закрыть, понадобятся несколько типов перехватчиков которых у нас раньше не было. В том числе скоростная машина для полётов на больших высотах.
– Задача непростая, Никита Сергеич, – ответил Микоян. – Двигателя для такого самолёта ещё нет. Дюраль на таких скоростях не работает из-за аэродинамического нагрева. Системы наведения с земли на Севере нет, значит, понадобится мощный бортовой радар и взаимодействие с дирижаблями радиолокационного дозора. Да и по прогнозам разведки, американцы рано или поздно перейдут к тактике прорыва на малых высотах.
– Всё верно, – кивнул Хрущёв. – Но сами американцы, без нашего пинка, на малые высоты не перейдут. Если у нас не появится возможность их перехватывать, они так и будут нагло летать у нас над головами. Поэтому предлагаю работать на опережение. По двигателям – определитесь, что вам нужно и сформулируйте техзадание. То же самое – по радару и ракетам. Материалы -- подумайте. Если дюраль не годится – попробуйте нержавеющую сталь или титан, это я вам как бывший слесарь лично рекомендую. Вон, Роберта Людвиговича потеребите, у него большой опыт по строительству самолётов из нержавейки. Роберт Людвигович, поможете товарищу Микояну?
– Конечно, – откликнулся Бартини, – Всем, чем могу.
– Кстати, мне докладывали, что вы представили эскизный проект сверхзвукового гидросамолёта, так?
– Амфибии, – ответил Бартини. – Может взлетать и с воды, и с аэродрома, и со снега. Сверхзвуковой самолёт, может использоваться и как разведчик, и ракетоносец, и для воздушного старта, и даже как пассажирский, хотя и на небольшую вместимость. И у нас уже не только эскизный проект, мы уже начали проработку технического проекта, провели аэродинамические продувки, гидродинамические проводки в опытовом бассейне, и начали строить макет.
– И как руководство реагирует на вашу разработку? – спросил Первый секретарь, внимательно наблюдая, как нервно заёрзал на стуле министр авиапромышленности Дементьев.
– Да пока без восторга, – признался Бартини. – Якобы, слишком сложная, слишком дорогая, говорят, мы ничего подобного не делали...
– Конечно не делали! – Хрущёв строго посмотрел на Дементьева. -И спутников мы тоже раньше ни разу не запускали, и высотных разведчиков ракетами не сбивали, и атомных кораблей ни разу не строили. Надо же когда-то начинать!
– Значица, так, – Первый секретарь повернулся к Шуйскому, – Пиши, Григорий Трофимыч, в протокол: товарищу Дементьеву разработку самолёта А-57 товарища Бартини взять под личный контроль, как особо важную для обороны страны. Образовать МНПО в составе ОКБ-155 товарища Микояна, ОКБ-256 товарища Бартини и ОКБ-301 товарища Лавочкина – это чтобы ваши с Наумом Семенычем Черняковым наработки по «Буре» не пропали, – пояснил Лавочкину Хрущёв и продолжил, – а также, опытных заводов, находящихся в их подчинении, для разработки скоростных высотных самолётов. Учитесь, товарищи, работать сообща. Консультируйте друг друга, делитесь разработками, помогайте. Денег у страны на ведение параллельных исследований по сходным тематикам нет. Либо научитесь делать самолёты вместе, либо будете делать ракеты.
– Дмитрий Фёдорович, – обратился он к Устинову, – вы, как председатель ВПК, тоже проследите лично.
Устинов, в силу личных, исторически сложившихся предпочтений, недолюбливавший авиацию, тоже не выказал большого энтузиазма, но приказ есть приказ, оставалось лишь выполнять.
– Теперь по тематике Павла Осиповича, – сказал Хрущёв
Сухой поднял голову от блокнота, в котором что-то считал.
– Первоначально мы делали однодвигательный перехватчик Т-3 (Су-9) с треугольным крылом на базе наработок по истребителю С-4 (Су-7). Самолёт уже находился в высокой степени готовности, – начал Павел Осипович.
– Но в июле 1956 года нам была поставлена задача сделать двухдвигательный перспективный истребитель с возможностью дальнейшей модернизации. На тот момент нас сдерживала неготовность двигателя АЛ-7Ф. Андрей Николаевич Туполев рекомендовал обратить внимание на разработки двухконтурных двигателей пермского ОКБ-19 товарища Соловьёва...
– Никита Сергеич, по двухконтурным двигателям хотел бы сказать особо, – прервал Сухого Дементьев.
– Слушаю, Пётр Василич.
– С момента совещания 56-го года у нас ситуация несколько улучшилась. Если помните, Павел Александрович Соловьёв с 1955 года работал над двухконтурным двигателем Д-20, – сказал Дементьев. – В прошлом году работа перешла в практическую стадию. На сегодняшний момент собрано 5 предсерийных экземпляров двигателя. После совещания в сентябре 1956 года товарищем Соловьёвым была начата работа над пассажирской модификацией двигателя – Д-20П, с несколько меньшей тягой, но увеличенным ресурсом. Д-20П будет иметь взлётную тягу около 5500 кг при ресурсе 6000 часов. Также после августовского совещания у обломков сбитого американского разведчика (АИ, см. гл. 02-09) товарищ Соловьёв поручил отдельной рабочей группе разработать на базе Д-20П модификацию двигателя Д-21, с увеличенным ресурсом и с форсажной камерой. Отработка форсажной камеры велась на обычном Д-20 с малым ресурсом, зато параллельно с работами по Д-20П. Таким образом, удалось обеспечить истребитель-бомбардировщик товарища Сухого двигателем требуемой тяги и ресурса.
