Ст. сержант. Назад в СССР. Книга 5 (СИ) - Гаусс Максим
После этого, они откатились. Началась позиционная стрельба.
Выяснилось, что нас осталось всего четырнадцать. Четверо уже пали. Появились новые раненые. Благо, никто из моей группы не погиб, только Док лежал у самой стены, пытаясь оказать себе медицинскую помощь. Вид у него был не очень — держался только на промедоле.
Патроны заканчивались.
ДШК все чаще и чаще вступал в бой, пока не раздался звонкий и вместе с тем ужасный звук, символизирующий, что закончились патроны. Гранат оставалось всего пять штук.
Парочка духов даже попыталась забраться на дымящийся БТР, но их оттуда быстро срезали.
В какой-то момент в воздухе засвистели мины. Часть из них полетела в пропасть, часть упала на краю. Лишь одна рванула поблизости от одной из наших огневых точек. Частично накрыло осколками.
Еще дважды нас пытались обстрелять, но рельеф толком не позволял использовать минометы, поэтому противник перестал их использовать. Тем не менее, осколки зацепили еще двоих. Один из них прилетел в ногу Корнееву, Игнатьеву тоже досталось — судя по тому, как он вскрикнул.
Расстояние между нами и противником сократилось до тридцати метров.
Я периодически обращал внимание на небо.
Никого. Вообще никого.
Пусть кто-нибудь прилетит. Ну… Ну не может такого быть, чтобы все это было зря! Что мы тут, все поляжем, что ли? Да, прихватим на тот свет, сотню душманов, а толку-то? Задание будет провалено, шифр диски «Заката» все-таки попадут не в те руки… И все ради чего⁈
На мгновенье наступило затишье.
Минута, вторая. Третья.
— Шурави! Слушай меня! — раздался с той стороны громкий голос. — Я Теймураз Костолом! Предлагаю вам сдаться, но только один раз!
— Да пошел ты! — сплюнул на землю Лось. — Мы отказываемся!
Остальные были с ним абсолютно согласны. Безусловно, умирать кому не хотелось, но от плена бойцы устали. Второго раза точно не будет, а для разведчиков плен вообще был немыслим — нам это вбивали в голову, пока мы обучались в учебном центре ГРУ. Разведчик никогда не делает ничего просто так. Никогда. А даже если это все-таки случилось, значит, на то есть причина.
— Теймураз! — крикнул в ответ я. — Ты ничего не получишь, бешеная собака!
В ответ раздался гневный вопль, что-то там на своем, афганском. Урду при этом невесело усмехнулся и ответил:
— Брось угрожать! Ты мужчина или кто?
— Докажи делом, иди сюда! Шакал смердящий! — добавил Игнатьев.
И снова начался штурм.
Я уже со счета сбился, какая это была волна. Просто очередная. Уничтожающая. Трупы валялись повсюду — духи спотыкались через своих, но не отступали!
— Я пустой! Магазин! — крикнул Смирнов.
Но полных магазинов уже не было.
Затем отбросил РПК Самарин — отстрелял весь боезапас. Ствол был буквально раскален. Автоматы были не лучше — к стволу не прикоснуться, аж воздух гулял вокруг мушки.
У нас заканчивались патроны. Герц бросив бесполезную рацию, пополз вперед и притащил три автомата и десяток магазинов. Прикрывая его, использовали последние две гранаты.
Нам пришлось откатиться еще дальше, где уже не было позиций. Только камни, только рельеф местности. Я видел, как Шут слева от меня отстреляв боезапас, использовал винтовку как дубину.
А потом пуля угодила мне в бедро, отчего я зарычал от боли. Последней очередью из М-16 снял душмана, что целился в Кэпа. Сухо щелкнуло, бросил автомат. Переключился на Стечкина.
Еще немного и начнется рукопашная. Черт возьми!
До конца! Идем до конца! Нас так просто не взять! Меня не взять, я зубами грызть буду, камнями буду черепа крушить, но не сдамся!
Решительно воткнув себе в ногу шприц-тюбик с промедолом, я тут же обезболил рану. Вновь схватился за пистолет. Рядом валялся нож.
Я уже плохо понимал, что творится вокруг. Видел врага — стрелял.
В какой-то момент, перекатившись на спину, я вдруг ощутил — что-то изменилось. Почти сразу в дыму увидел что-то огромное, темно-зеленое, что висело в воздухе, всего в полусотне метров от нас. А затем сквозь стрельбу я отчетливо расслышал вертолетный рокот. Черт возьми, да это же наш Ми-24!
Прилетели!
Так получилось, что штурмовая вертушка вынырнула снизу из пропасти. За ней, чуть поодаль была вторая. Пилот оценивал обстановку, пытаясь понять, где свои, а где чужие.
— Глядите! — что было сил, заорал я. — Наши!
— Ура-а-а! — недружно раздалось справа и слева.
В этот же момент, сначала первый, а потом и второй «крокодил» начали «работать». НАРы они не использовали, потому что тогда и от нас бы ничего не осталось — там разлет осколков такой, что на сто метров траву срежет. Оба экипажа принялись крошить противника, ведя прицельную стрельбу из двуствольных авиационных пушек. Тридцатый калибр — страшная вещь.
Едва духи поняли, что к нам подоспела серьезная помощь в виде эскадрильи штурмовых вертолетов, в ужасе бросились назад.
— Шайтан-Арба! — кричали они. Некоторые даже оружие бросали.
Но суровые советские летчики, словно осатаневшие коршуны накинулись на духов, кошмаря их смертоносными авиационными пушками.
Часть бросилась в бегство, а другие засели за укрытиями и принялись огрызаться.
Сделав круг, первый вертолет, подлетел к краю каменного плато. Через блистер мы увидели, что пилот подает какие-то знаки. Я сразу понял, что тот готов нас эвакуировать.
— Кэп! — я указал на вертолет. Но Игнатьев уже и сам догадался.
Пока вторая вертушка разбирала душманов, первая зацепилась колесом за плато.
Самарин, вооруженный пистолетом, бросился к вертолету. Ухватил ручищами дверь, сдвинул ее. Мы принялись подтаскивать и загружать раненых. Некоторые шли или ползли сами.
Краем глаза я увидел девятерых человек. Неужели так мало⁈
Из прошлой жизни помнил, что Ми-24 брал на борт восемь человек десанта. Но при острой необходимости, можно было впихнуть и пятнадцать человек. Дальше все зависело от того, какое вооружение висело на вертолете, мастерства пилота и погодных условий.
Я торопливо влез за Самариным — начали затаскивать внутрь первых раненых. Старались все делать быстро и осторожно. Моя нога кровоточила, но я не обращал на нее внимания — позже подлатаем.
Грузились быстро — раненые, невзирая на боль, сами цеплялись руками за камни, за землю. За поручни.
Последним в салон вертушки ввалились Кэп и Урду.
Игнатьев тут же направился к перегородке, а Иванов уже собирался закрыть дверь.
— Стоп! Забыли шифр диски! — громко воскликнул я и тут же бросился обратно. Скатившись вниз, я бросился к небольшому карману за камнями, где лежал рюкзак, в который мы еще в лагере вместе с Клюшкиным переложили самую важную часть «Заката».
— Макс, живее! — крикнул командир, поняв, что иначе никак.
Схватил, проверил. Обернулся, хотел вернуться обратно.
Но вдруг вертушка резко качнулась, ушла вниз. Мимо нее пронеслась дымная струя. Судя по всему, Ми-24 попытались атаковать, но пилот среагировал профессионально. Черт возьми, неужели у духов есть ПЗРК?
Вероятно, нет. Скорее всего, это была реактивная граната из ручного гранатомета.
Вдруг, совсем неподалеку, в рассеивающемся дыму, почти у самого ТАБ-77 я увидел группу душманов. Среди них, судя по светлой одежде, был и сам Теймураз Костолом.
Пока вторая вертушка кошмарила разбегающихся в стороне душманов, а первая выполняла какой-то маневр, эти, под покровом дыма летящего от горящего БТР, подобрались ближе. Вероятно надеялись либо отсидеться, либо атаковать.
Скорее всего, экипаж первой вертушки их не заметил.
— Твари! — прорычал я, понимая, что лидер оппозиции не только жив, но и скорее всего, избежит того, чего заслуживает!
Вдруг, увидел лежащий среди тел душманов неиспользованный гранатомет РПГ-2. Подхватил, закинул на плечо. Взял на прицел, а затем шарахнул точно по ним — расстояние небольшое, метров тридцать — промахнуться сложно. Граната угодила в самую гущу, раскидав тела, как игрушки — с этой гнидой покончено, можно не сомневаться.
