Отвергнутая жена Дракона, или Всё познаётся в сравнении (СИ) - Анна Кривенко
Спасибо небу за всё!
С такими мыслями я закончила срезать грязные космы и принялась за бритье.
Вода в лохани уже давно была черной, как нефть. Но мне было все равно. Я уверенно размочила мыло, создала пену и нанесла узнику на голову и лицо.
Мысленно попросив медальон о помощи, я начала сбривать остатки волос с кожи мужчины, обнаруживая на ней многочисленные язвы.
Вши искусали бедного до ран! Наверняка, мыло страшно щипало, но мужчина молча терпел и даже не двигался. Только поглаживал мокрого Серика, пристроившегося на его груди, и почти не дышал.
Я тоже едва дышала. Напряжение было сумасшедшим. Это бритье оказалось той еще пыткой. Но наконец и это дело было сделано.
Ополоснула совершенно лысую голову мужчины и осторожно вытерла ему лицо. Он откинулся на край лохани и просто прикрыл глаза. Серик уснул у него в руках, олицетворяя собою абсолютное умиротворение.
Я же только сейчас смогла нормально рассмотреть лицо мужчины, покрытое коркой свежих ран от засилья вшей, и с изумлением поняла, что он достаточно молод. Запавшие щеки и покореженная кожа не позволяли оценить его возраст, да этого и не требовалось. Если раны от вшей затянутся также быстро, как и рана на ноге, всё станет лучше уже буквально через полчаса.
С облегчением выдохнув, я отвлеклась от разглядывания совершенно лысого, но уже чистого пленника и принялась искать какое-нибудь покрывало, чтобы собрать в него грязные вшивые волосы.
Правда, потом подумала, что это стоит поручить слугам, и поспешно выровнялась.
Тело ломило: всё-таки я очень устала за последний час.
Что ж, пора доставать несчастного из воды.
Подойдя к нему с полотенцем, я попыталась подобрать правильные слова, как вдруг…
Парень продолжал расслабленно лежать на краю лохани с закрытыми глазами. Кожа его исцелялась просто на глазах, становясь гладкой и чистой, однако по щекам неторопливо катились крупные слезы, от вида которых у меня в горле тут же стал комок…
Глава 33. Не может этого быть!!!
Пленник спал, укутавшись в одеяло до самого носа. Воду и грязное тряпье вынесли Жун и Двина, Серик спрятался в кровати вместе с моим подопечным, а я бесцельно сидела в кресле неподалёку и смотрела перед собой.
Устала.
Чувствовала себя физически и эмоционально выжатой. Кажется, мне просто нужно поесть, чтобы появились силы. А сейчас так безумно хочется спать…
Но я не буду расслабляться. Взвалив на свои плечи это бремя, я должна донести его до конца. Ведь в конце концов в этом поместье до сих пор находится опасный Гоши, который, я уверена, до сих пор не в курсе моих планов…
Пленник выбрался из воды и обтерся совершенно самостоятельно. Натянул на себя чистые вещи, которые висели на нем, как на вешалке, и по моей просьбе улегся в кровать. Уснул мгновенно, накрывшись с головой. Смотреть на него было откровенно больно…
Ладно, пора двигаться дальше. Игра только начата…
* * *
— Хорошо, что мы достали его, — проговорила я с крайне серьезным видом. Напротив меня сидели Жун и Двина, прихлёбывающие из мисок неказистый суп
Я тоже ела этот суп, хотя едва находила в себе силы его глотать. Просто голод не тетка и всё такое. Мне нужны силы для дальнейшей борьбы. Уж как-нибудь мой разбалованный желудок привыкнет есть не самую аппетитную пищу…
Моей задачей было продолжать поддерживать правильную атмосферу среди оставшихся обитателей поместья, поэтому я снова умело играла свою роль. Изображала госпожу, знающую толк в медицине…
— Его настолько изъели вши, что вот-вот обещала развиться страшная зараза… — лила в уши старикам жуткую выдумку. — Насекомые — это переносчики страшной болезни под названием чума. Слышали о такой?
Жун и Двина переглянулись, а потом синхронно кивнули. Старик верил мне на слово. Старуха если и не верила, то очень хорошо это скрывала. Она была однозначно умнее своего туповатого супруга.
— Чума смертельна и неизлечима. Так что это очень хорошо, что мы избавились от вшей — ее переносчиков. Давно пора было сделать это. Вы когда-нибудь спускались в подвал сами? Скажите, это Гоши довел узника до такого смертельно опасного состояния?
Голос мой звучал вкрадчиво, даже мягко. Я намеренно перевела стрелки на гадкого борова для того, чтобы старикам захотелось неистово оправдываться. Как в воду глядела!
Жун испуганно икнул и поспешил сказать:
— Я спускался пару раз, но потом Гоши… ик… запретил. Сказал, что и сам неплохо справляется. А жена моя вообще не была. Лестница вниз слишком крутая, а у нее года…
Я понимающе кивнула.
— Что ж… я поняла, что вашей вины во всем этом деле тем, — слегка натянуто улыбнулась, но нужный эффект был достигнут и просто словами. Двина и Жун моментально расслабились, хотя я прекрасно видела в глазах старухи затаенные искры раздражения.
Да, я ей мешала. До моего появления полноправной хозяйкой здесь была она. Распоряжалась всеми, как госпожа, и горя не знала. А теперь вон приходится работать, как черновому работнику, и выслушивать мои обвинительно-пугающие речи.
Ну ничего! Узду на тебя мы найдем, Двинушка! А там уже и свалим отсюда вместе с моим подопечным, так что никто нас больше не найдет…
Так как Гоши все еще болел (а я подумывала «накаркать» ему недомогания подольше), то я получила достаточную свободу, чтобы этой ночью отдохнуть.
Перед тем, как лечь спать, заглянула к парню, оставив на столе понос с похлебкой, хлебом и сыром, но тот до сих пор сладко спал. Из одеяла выглядывал один только нос. Не стала будить. Вспомнила, как говорила старикам, что прикую пленника цепью. Нет уж! Обойдутся.
Люди не собаки, чтобы их порабощать…
Улыбнувшись, поспешила в свою спальню и легла спать…
* * *
Не спалось.
Бывают такие моменты в жизни, когда ты от нервного перенапряжения просто не можешь уснуть, хоть разбит от усталости на все сто процентов.
Только благодаря этому я услышала приглушенный шум из соседней комнаты. Вскочила и рванула туда.
Парень метался по кровати в сонном бреду. Кажется, ему снились кошмары. Я подбежала ближе, откинула одеяло, хватая его за плечи, и… обомлела.
Несмотря на полумрак в комнате, молодое лицо напротив показалось мучительно знакомым. Таким знакомым, что сердце испуганно екнуло. Я впилась взглядом в его черты, ощущая, будто
