Пожиратель времени 2 - Никита Киров
Трофимыч одним движением руки выстроил перед собой барьер из отломанной плитки, мусора и обломков расстрелянных колонн, чтобы спастись от обстрела. Крупнокалиберные пули размолачивали всё это в пыль, которая уже висела повсюду. Один осколок попал в маску Трофимыча.
Но маска начала разваливаться. Трофимыч опять походил на бомжа, как при первой встрече. По нему видно, что он пил, не просыхая, и совсем забыл о бритве и умывании.
А ведь пока он был в моей армии, он не брал в рот ни капли спиртного. И походил на генерала.
Всё вокруг пропиталось запахом крови и пороха. В рот забивалась пыль. Я откашлялся и смог перевернуться, чтобы получилось встать.
Если бы я успел добраться до Креста… но я едва мог подняться на колени. А тут ещё Романов. Оторву ему голову.
— Ну‑ка лежать, — он толкнул меня, и я опять упал. — Ещё только начало.
— Тебе конец, — пообещал я. — Я сделаю всё, чтобы ты сдох, понял?
— В твоём положении я бы помалкивал.
Над залом появилась большая и очень яркая шаровая молния, которая шипела от переполнявшей её энергии. Из неё в сторону машин летели молнии поменьше. Каждое попадание вызывало всплеск искр и вонючего дыма, который расходился по всему помещению.
По бронированным чёрным корпусам машин расходились молнии. Схемы перегорали, все эти датчики и прочие приблуды лопались от перегрузки. Машины раскалялись, как печки.
Одна с протяжным гулом опустила пушки, следом за ней другая. На какое‑то мгновение стало тихо, пока Серёга не перерубил последнего охранника. Часть торса отлетела в сторону, а ноги простояли ещё несколько секунд. Серёга взмахнул мечом, сбивая с него кровь. Лезвие опять блестело и было чистым.
Ещё совсем недавно со вкусом обставленный зал был белым, аккуратным и очень богатым. Теперь, после короткого боя, всё было залито кровью. Мебель разнесена на кусочки, шторы горели. Небольшой фонтанчик лежал на боку и заливал пол, смешиваясь с кровью, которую не стал забирать себе Романов.
За окном шёл бой. Не знаю, кто и с кем. Да и какая разница, если всё решается именно в этом зале.
Василий показал на Серёгу и провёл пальцем себе по горлу. Серёга нахмурил брови и прыгнул в атаку. Зря. Усиленный кровью Романов мог двигаться намного быстрее. Я знал это по себе. Ведь это же моя фишка.
Видно только, как два смазанных силуэта дерутся друг с другом.
Но на меня никто не смотрел, так что я опять попытался подняться. Уже лучше. Если бы среди всей крови была хоть капля жизненной силы, я бы смог хоть что‑то сделать.
Но пока я только поднялся на ноги. Уже неплохо.
Трофимыч швырнул в Леру свой луч. Она опять выставила щит. Не выдержит!
Выдержало. Луч рассеялся, а щит заскрипел так, будто был сделан из стекла, которое вот‑вот лопнет от нагрузки. Но щит держал.
— Неплохо, — сказал Трофимыч своим голосом.
— Ты же её учил, — прохрипел я.
Он тихо зарычал и швырнул один камень, вырванный прямо из пола, в Леру, разбивая щит, а второй в меня. Меня сбило с ног. Затылок стукнулся о твёрдый пол. Но могло быть и хуже, грудная клетка цела. Я опять начал вставать. Не, я не сдамся.
Там, где дрались Серёга и Романов, так и видно размытые силуэты. Непонятно, кто побеждает, а кто проигрывает. А Трофимыч медленно подбирался к Лере.
Она швырнула в него сгусток огня, который бывший капитан‑инструктор небрежно отбил. Следующий вообще пролетел мимо.
Я всмотрелся в ладонь левой руки. Кровь едва бежит, слишком много я потерял, меня морозило. Магия не работает, меня это никак не усиливало. Если бы…
— Нельзя вас оставить ни на минуту, — шепнул Кирилл у меня за спиной.
— Крест принёс? — спросил я.
— А где он? — удивился Кирилл. — Ты его потерял?
— Он там, его…
— Пока я за ним бегаю, — Кирилл достал нож. — Будет поздно. Держи.
Он прижал лезвие к ладони и посмотрел на меня взглядом великомученика.
— Раз, два… — он зажмурился и резко провёл ножом по коже. — Бля!
Из распоротой ладони побежали капли крови. Но на пол они не попали, они, вопреки всем законам физики, пошли ко мне. Хотя парочка хотела отправиться к Василию, пришлось их перехватить.
— А теперь за крестом, — сказал я, делая несколько глубоких вдохов. — А я пока протяну время. Он же не хочет это делать, ты понимаешь?
Кирилл кивнул и сбежал, а я пошёл вперёд, обходя дымящуюся груду металла, в которую превратилась одна из боевых машин корпоратов.
— Нарушение правил эксплуатации, — один из чудом уцелевших глаз робота посмотрел. — Применение электрической магии запрещено согласно инструкции. Это не гарантийный случай, ремонт должен быть оплачен в полном…
Лера выставила ещё один щит, удерживая его двумя руками. Ей это тяжело, судя по сдавленному стону, сжатым зубам и поту на лице. Но она ещё держилась. Трофимыч небрежно кидал молнии и камни, с каждым броском щит становился тоньше.
А бой Серёги и Романова всё никак не заканчивался.
— Капитан Штааль! — крикнул я. — Я здесь.
— Мы видим, — Трофимыч повернулся ко мне, забывая про Леру.
Лера обессиленно опустилась на пол, переводя дух. Щит только что исчез. Ещё бы один бросок…
— Мы знаем.
Голос не его, грубый и искажённый. Раньше я списывал это на маску, но это последствия управления разумом.
— Кто это мы? — спросил я. — Ты только и говоришь мы.
— Мы, Василий Романов, Император и Самодержец Всероссийский, и прочая, и прочая, и прочая.
Опухшее от пьянок лицо Трофимыча скривилось в ухмылке. Как нагретая пластиковая маска, которой меняют форму.
— Придурок. Ты, Романов, умудряешься драться и болтать со мной? — спросил я. — А ты, Трофимыч… Я же тебе верил. Назначил генералом. Ты же дрался вместе с нами, мы тебя ценили, как никого другого.
— Это неважно, — сказал Романов через Трофимыча. — Он в моей власти.
Серёга вскрикнул и выронил меч. Василий ударил его в грудь, повалил на землю и наступил на лицо.
— Я его сделал, — сказал Василий одновременно через себя и Штааля. — Теперь всё, Воронцов. Тебе конец.
— Что ты тогда сказал мне при первой встрече, Трофимыч? — спросил я. —
