Право убийцы - Валерий Александрович Гуров
— О тебе.
— Пожалуйста.
Комендант снова вытащил пуговицу, оторванную с моего рукава, и положил на стол, ровно между нами. А следом положил другую пуговицу… точно такую же. Я взглянул на второй рукав, хотя прекрасно помнил, что пуговица там была на месте. Косорылый продолжал пристально смотреть на меня, пытаясь понять реакцию. Разумеется, я никакой реакции не дал, так и остался сидеть недвижимо, ожидая, когда комендант заговорит первым. Вообще интересно, конечно, где он взял вторую точно такую же пуговицу?
— Какая из них твоя? — спросил он.
— А какая между ними разница, если она есть? — уточнил я. — Моя вторая пуговица на месте.
— Вот эту, — он кивнул на пуговицу по левую руку. — Я заметил в столовой после… инциндента. Вторую нашел прямо здесь.
— Здесь?
— В кабинете, когда обнаружил, что кто-то перевернул все вверх дном во время моего… хм, недолгого отсутствия, — пояснил Косорылый. — Какая из них твоя? Ничего не хочешь рассказать?
Я едва не закашлялся. Любопытно, а откуда вообще вторая пуговица взялась? Ну радует уже то, что за мной остается вилка выбора. Другой момент, что на хрена задавать такие вопросы, если ответ будет очевиден?
— Что случилось? — я решил, что будет верным переставать играть в предложенную игру.
Косорылый не стал настаивать, но его протез скользнул под стол, и он вытащил исчезнувший костюм связного. И… я за малым не выдал себя от нахлынувшего удивления. На рукаве костюма отсутствовала пуговица. Ровно в том же месте, что и на моем костюме. Занимательная арифметика! И слишком уж не похоже на совпадение.
— Знаешь, чей это костюм? — спросил Косорылый.
— Понятия не имею, — открестился я.
Ничего про его обладателя я и вправду не знал, кроме того, что сил у него немерено.
— А если крепче подумать, Марк?
— Ничего не изменится, товарищ комендант. Или вы считаете, что это я пробрался в ваш кабинет и устроил разгром? Тогда говорите прямо, — я снова дал понять, что не собираюсь ходить вокруг да около. — Это серьезное обвинение.
Комендант небрежно отбросил костюм, сложил свои протезы на столешнице и впился в меня глазками камер.
— Что у тебя стряслось с молодыми дворянами в столовой? — спросил он, резко меняя тему.
— Место в очереди не поделили.
— И что прикажешь с этим делать?
— Ничего, как поругались, так и помиримся.
Мне совершенно не хотелось впутывать в свои разборки коменданта, да и вообще хоть сколечко привлекать к себе его внимание. Разберусь как-нибудь сам. Интерес Косорылого к конфликту был более или менее понятен, но вот что неясно — почему он так резко решил сменить тему с пуговицами? Посмотрим, что будет дальше.
— Я хорошо знал твоего отца, Марк, — продолжил комендант. — И ты ставишь меня перед непростым выбором.
— Простите? — я дал понять, что не улавливаю, куда он заводит разговор.
— Передо мной два варианта, и я постараюсь быть с тобой до конца честным, — начал объяснять Косорылый. — Первый, я отчислю тебя еще до прохождения специализации. Второй, я дам тебе шанс эту специализацию пройти.
— Ну если так стоит выбор, то я предпочту второй вариант, — улыбнулся я.
— Я не договорил, — веско одернул он меня.
— Извините.
— Слушай внимательно. Если я выберу первый вариант, то сохраню тебе жизнь, но ты не станешь чистильщиком. Если второй, тебя грохнут в ближайшие двадцать четыре часа.
— Хм? Стесняюсь спросить, за что?
— За оскорбление чести и достоинства потомственного дворянства. У потомственных есть право на сатисфакцию.
Суровые здесь, должно быть, нравы, раз меня собрались укокошить за пролитый на причинное место суп и за рубашку, вымазанную в майонезе. Но если серьезно, я был осведомлен о настроении Влада, Кирилла и Стханского, более того — не имел ничего против того, чтобы их запросы удовлетворить. А у кого какое право есть — вопрос десятый.
— Выбор невелик, товарищ комендант, — я улыбнулся еще шире. — Потому что отчислять меня не за что, а с ребятами я как-нибудь сам разберусь и если надо — удовлетворю. Парни дерутся, только тешатся. Я могу идти, товарищ комендант?
Показалось, что подвернулся отличный шанс выкрутиться, но комендант остановил меня.
— Ты забыл, зачем ты здесь, Марк?
Начнем с того, что, чтобы что-то забыть, это что-то надо вспомнить. Но обычно, когда так говорят, то не имеют в виду ничего хорошего. Благо показывать собственную осведомленность не пришлось, Косорылый сам выложил все на блюдечке с голубой каемочкой.
— Напомнить, кем был твой отец? Лучшим чистильщиком Империи, и его руками в последний раз были закрыты разломы.
Крутой у меня был папаша, стало быть.
— Напомнить, как твой отец умер? Его убил профессиональный бретер потомственных. Потому что они боялись, что он получит наследственное дворянство и как волкодав передавит всех этих «волков»!
Я чуть не ляпнул, что «сочувствую» — на автомате, но вовремя спохватился. Сочувствовать-то должны мне… Пришлось изо всех сил искать логику в словах коменданта, которой особо не было. Да-да, так бывает, когда ни черта не помнишь о своей прошлой жизни.
— А знаешь, что твой отец сказал мне перед смертью? — холодно спросил Косорылый и тягуче добавил: — Ты хоть понимаешь, перед каким выбором ты меня поставил?
От автора: Он убивал монстров, но его предали и убили люди. Теперь он там, где кланы не позволяют охотиться на чудовищ. Но он Страж. И он обязательно отомстит предателям https://author.today/work/323490
Глава 15
— Он же вам сказал? Откуда я могу знать? — честно ответил я. — Да и не перед каким выбором я вас, вроде, не ставил.
Комендант резко встал с кресла и, опершись о столешницу подался вперед. Динамик так и остался лежать на столе, поэтому слова я слышал из-за спины, что жутко раздражало.
— Саша был уверен, что когда разломы понадобится чистить перед следующей консервацией, это сделаешь ты! — зашипел Косорылый.
— А я тут при чем? — делано изумился я.
Про себя отметил, что вон оно как — разломы, оказывается, таки надо время от времени чистить. А что чистить, если тварей там нет? И как же папаша надеялся на меня, с нераскрытым-то даром? Ерунда какая-то. Но Косорылый не дал долго размышлять. И вообще, если
