Не время почивать на лаврах (СИ) - Селютин Алексей Викторович
"Требуется моментальная инъекция"
Каждое из этих предложений, прозвучавших в голове, я отчётливо услышал. Может быть, не особо понял смысл. Но их количество более чем откровенно намекало, что мне капздец. Вернее, настанет, если я не потороплюсь.
Собрав последние силы, я посмотрел на правое бедро. Хорошие, крепкие кожаные штаны были пробиты. Дыра такая, словно мне в ногу вонзили копьё. Или дротик. Гадать я мог сколько угодно, ибо ничего не помнил.
Я сфокусировался и отдал игле приказ исцелить меня. А когда она ударила, ко мне сразу пришло не только облегчение, но и осознание, что "капздец" опять отменяется. Как говорится, я откусил больше, но всё же смог проглотить.
"Инъекция произведена"
"Использованы блокираторы кровопотери"
"Использован анальгетик, синтезированный из окружающей среды"
"Использованы репаранты, синтезированные из окружающей среды"
"Полное восстановление гарантировано".
***
Я открыл глаза и увидел перед собой потолок не в виде чистого голубого неба, а в виде тканевого навеса, использующегося в стандартных армейских шатрах. Поморгал немного, зевнул и осмотрелся.
Укрытый тёплой шкурой, я лежал на походном лежаке. Рядом стоял сундук, чуть дальше раскладной столик и ещё один лежак. Пустой, правда. Я ещё раз осмотрелся и убедился, что нахожусь именно там, где предположил, - внутри установленного шатра.
Снаружи раздавались голоса. У едва прикрытого входа топтались двое. А в промежутках мелькали люди.
Я стянул с себя шкуру. Из одежды на мне была лишь набедренная повязка. Обнажённый торс испещрён порезами и уколами разной степени свежести. Побаливала правая нога и правая лопатка. Чесались так, будто заживали.
Я прикоснулся к бедру, где ранее зияла кровоточащая рана, и заметил, что она совсем затянулась. Шрам ещё свежий, чесался неприятно и кожа слегка посинела на краях. Но выходного отверстия я не нащупал. А значит, всё будет хорошо.
Прислушиваясь к раздававшимся снаружи командам, я слез с лежака, протестировал, насколько уверенно стою на ногах, и принялся одеваться. Рядом с лежаком кто-то предусмотрительно оставил чистую рубаху и штаны.
Одевшись, я подошёл к входу. И замер на мгновение, с ужасом представляя, что сейчас увижу. В памяти намертво отложилась картина кровавой расправы. И самое страшное было то, что за неё ответственен именно я.
- Слава анирану! - два солдата-стража отсалютовали, едва я отодвинул подол.
Я не ответил и прищурился: ничего не напоминало о том, что произошло здесь вчера. Ни единого трупа на земле. Ни лошадиных, ни человеческих. Телеги исчезли. Вместо них продолжалась работа над восстановлением королевского тракта. Все вырытые окопчики и ямы уже закопали. Тела и мусор убрали. По правую руку, у самой опушки, и по левую, почти на полкилометра, бурлила жизнь. Повсюду установили шатры. Длинные, многоместные. Раздавался стук топоров: лес безжалостно валили. В нескольких шагах от меня в тесном кругу собралось командование армии Астризии. Я успел рассмотреть тех, кого знал: обер-коммандера Хегарата, коммандера Кархарадона, Вилибальда.
Значит, подкрепление уже подошло. То есть, прошло больше, чем один день.
Услышав от охраны слова, прославлявшие анирана, оживились и остальные. Хегарат с соседями враз обернулись, заметили меня и торопливо зашагали навстречу.
- Слава анирану! С победой! - незнакомый парень закричал чуть ли не в ухо.
Его поддержали множество голосов.
- Слава анирану!
- Слава!
Я всё ещё чувствовал себя неуверенно, но, кажется, начал понимать, что происходит.
- Аниран, ты очнулся! - воскликнул Хегарат. - Раны всё же оказались не так страшны, - он задержался на секунду-две, а затем прикоснулся рукой к своей груди и уважительно поклонился. - Это великая победа, аниран, должен признаться. Ты не стал дожидаться и справился своими силами. Сотник Вилибальд, едва прибыв, лишь освидетельствовал победу. Мои поздравления.
Я поморщился, потому что не смел считать "великой победой" то, что я натворил. Я бы назвал это "великой резнёй". Вспомнить бы ещё, как всё происходило.
- Практически ничего не помню, - пожаловался я. - Наверное, огрели по башке. Что произошло?
- Скромничаешь? - засмеялся Хегарат.
Видимо услышав радостные крики, увидев, как радостные солдаты бросают свои дела и мчат к центру временного лагеря, прибежали Иберик, Сималион и Феилин. Мастер Сималион без слов заключил меня в объятия и долго не выпускал.
- Ты всё же справился... Опять, - прошептал он.
Феилин и Иберик выглядели чуть более испуганными. Но заметив, что со мной всё в порядке, тоже полезли обниматься. Только Иберик вёл себя немного странно и не выражал особой радости. Он выглядел крайне озадаченным и растерянным.
- Сотник Вилибальд сообщил мне, что когда он прибыл, всё уже закончилось, - между тем продолжил говорить Хегарат. - Разгорячённые битвой смельчаки помогали раненным и искали выживших...
- А пленники? Что с пленниками? - я принялся испуганно вращать головой.
- Все уже напоены, накормлены и отмыты. Отдыхают, - Хегарат махнул рукой в сторону берега, где в правильные ряды выстраивались походные шатры. - В прошлый рассвет ещё подошли те, кто скрывался. А потом ещё два охранных десятка подтянулись. Сейчас с нами не меньше двух сотен простолюдинов.
- А сколько времени уже прошло, как я..., как я...
- Треть декады без сознания, - сочувственно произнёс Хегарат. - Но твои люди сказали, что тебя лучше не трогать. Что аниранское тело восстановится, если дать ему покой.
Мысленно я поблагодарил Сималиона и остальных. Они видели меня таким раньше и знали, что лучше не вмешиваться.
- Прости, аниран, но я взял на себя смелость и уже подготовил указ о твоём награждении орденом имени Аскольда Первого, - торжественно произнёс Хегарат. - Указ будет передан на рассмотрение Его Величеству и, не сомневаюсь, утверждён.
- За что? - я окончательно растерялся.
- Снова скромничаешь? - обер-коммандер удивился, но смотрел с неподдельным уважением. - Противник разгромлен! Потери: сто пятьдесят три погибших против наших шестерых. Величайшая победа в истории Астризии!
- А раненые? - от ужаса я аж побелел.
- У нас - семнадцать солдат, у противника - лишь один. Чудом уцелел во время сражения, как мне рассказали. С остальными никто не церемонился.
Я тяжко вздохнул: похоже, солдаты поняли мой приказ слишком буквально. Даже не мой. А приказ той хрени, приказавшей убивать всех без разбору. Пьяных к тому же. Испуганных, обезоруженных и обалдевших...
- Приведите пленника, - Хегарат опять совершил небрежный жест рукой. - Только больше не бейте. Ему ещё предстоит долгий путь в Обертон.
Восторга я не испытывал. И получать орден за резню тоже как-то не хотелось. Хотелось оправдаться перед самим собой. Хотелось найти хоть одну причину, почему стоило нарушить обещание, данное горным дикарям. К тому же нарушать таким бесчеловечным способом.
Зазвенели цепи. С застёгнутыми на руках и ногах кандалами, не особо вежливые конвоиры тащили Кавохая. Тот выглядел изрядно помятым, свою статусную повязку потерял, но держался на ногах и не падал.
Но когда я увидел лицо в кровоподтёках, сожаление испарилось. Всё же это был враг. А жалость к врагам - это перебор.
Кавохая поставили передо мной. Несомненно, ему досталось. Уверен, солдаты отпинали бесчувственное тело ногами. Но хорошо хоть постеснялись заколоть лежачего.
Кавохай же смотрел на меня с безразличием. Как обречённый. Ничего осуждающего в его глазах я не заметил. Лишь спокойствие и покорность.
- Этого разбойника я прикажу доставить в столицу, - Хегарат морщился от брезгливости. - Где его вздёрнут на площади при всём честном народе. Чернь должна знать, что армия сильна и не позволит никому безнаказанно грабить страну.
