Скверная жизнь дракона. Книга третья (СИ) - Костенко Александр

Присмотрев небольшую полянку, вполне подходящую по размерам для моих крыльев — я поспешил к ней. Спустя четыре медленных взмаха задние лапы коснулись земли. Правое колено заболело, а отсутствующий палец заныл, но было не до этого.

Следовало не терять и секунды времени и поскорее убраться подальше, размазывая снег и грязную жижу по культям. Глупо надеется, что в ранневесеннем лесу легко спрятаться: деревья без листвы и их голые ветки нисколечко не скрывали мою чёрную тушку. Но уж лучше так, чем валяться посреди поляны.

Зайдя вглубь леса и подобрав подходящее место, я сплюнул орка и внимательно осмотрел себя. Слишком много грязи и снега скопилось в месте отгрызенного пальца, а память о гниющем хвосте ещё свежа. Пришлось потратить несколько минуть, чтобы слизать всё грязь и лесной сор. Лог… Маны хватало лишь два сеанса излечения, но она нужна для другого. Как раз со стороны орка только что раздался вздох.

Подойдя к зелонокожему, я перевернул его на живот и придавил культёй. Тот попытался вырваться и заорал как резаный осознав, что не может пошевелить ногами.

— Эй, — орк сопротивлялся моим попыткам прорваться ему в сознание.

— Ну же, тварь, поговори со мной, — опять не получилось связаться с орком. Лишь только зарычав я смог прокинуть в его сознание канал мыслеречи.

— Ну что, будем знакомиться. Моё имя Неважно-Как, а твоё — Консерва, — орк что-то крикнул. — Ты будешь говорить как нормальный разумный, а? Мыслеречью говори!

В ответ раздалась привычная тарабарщина. Мне это так надоело, что я решил заканчивать: постоянно кричащее существо не добавляло радости в жизни. Да и лишнее внимание не к чему.

— Слышь, как там тебя? Дитя Мкаату́х? Я прав? — стоило произнести имя его богов, как орк притих и посмотрел на меня испуганным взглядом. — Вот так плохие мальчики и должны себя вести: тихо и спокойно. Говорить нормально будешь?

Орк ничего не ответил, но его глаза сверкнули яростью.

— Что ж, — орк напрягся от вида приближающейся изуродованной морды, скривившейся в озлобленном оскале и с огоньком в глазу, жадным до свежей крови. — Неужели ты думал, что я не отомщу за мой бедный хвостик? Неужели ты думал, что я тебя не сожру? — последовала пауза, чтобы орк осмыслил услышанное. — Я тебя сожру!

Я резко укусил того за плечо и спустил откачку жизней. Орк заорал, он пытался выбраться, заламывал руки, бил меня по шее. Но всё было тщетно. Его жизни откачивались в мой откушенный палец.

Минуты через две орк постепенно затух: его движения стали вялыми, а голос едва слышным. Муж Кагаты попытался вновь дёрнуться, но силы окончательно покинули его. Он обмяк.

Действие умения «Магическое исцеление» прекращено

Внимание, уровень умения «Магическое исцеление» увеличен

Текущий уровень: 11

— Как вовремя, — съязвил я и цапнул свежий труп.

Вы вкусили кровь дру…

Я тут же закрыл оповещение. Мне совершенно не интересно, какое имя носила эта тварь при жизни. Сейчас это лишь свежий кусок мяса. Покончив с ним и осознав, что столь тяжёлая пища вызовет несварение — я вздохнул с досады и принялся копаться одновременно и в лог-файле на вкладке с картой, и в закромах памяти, вспоминаия количество циклов излечения.

Осталось ровно сорок шесть дней, чтобы добраться до дома, осмотреть там всё и лететь к острову. Очень мало. Настолько, что могу не успеть до нового приступа скверны. Но нет причины для горести, ибо я поступил правильно, решив излечить больную ногу: не представляю, как бы я сейчас приземлялся. А уж сколько таких приземлений предстоит в будущем — не счесть.

Жалко, что карта не показывает километраж и никак не обозначает расстояния, так пришлось всё рассчитывать на глаз. При самом худшем раскладе и встречном ветре потребуется восемь дней. Если же ветер будет попутным, то я потрачу лишь четыре дня. Я ни в коем случае не полечу на остров, не убедившись, что дома никого нет. Вдруг там мама ждёт меня? Она проводила сестру до острова и вернулась, ожидая своего сына. Да, так могло произойти. Всё могло произойти, мне необходимо учитывать все возможные варианты. Но сперва следовало чуть-чуть отдохнуть.

Я закрыл лог и посмотрел на небо. Мир освещался полуденным, ярким, весенним солнцем. Оно медленно прогревало землю, освобождая её от остатков снежного покрова. То тут, то там в лесу виднелись грозди жёлтых, красных и синих цветов, растущих то на небольших склонах, то на малюсеньких кочках. Шумели голые ветки, раскачиваясь от ветра. Неуверенно чирикали и ухали птицы, осматривая местность вокруг в поисках насекомых. Где-то пищали маленькие мышки, а вдали фыркала лиса.

Течение жизни окружало меня. Каждое живое существо радовалось теплу и старалось согреться в робких лучах весеннего солнца. Жизнь окружала меня со всех сторон. Она кипела, бурлила. Жизнь жила свою жизнь. И я был жив. Жив. Жив!

— Жи-и-ив! — протянул я и зарычал глухо, едва слышимо. В правой глазнице защипало, а из левого глаза по моей морде скатились слёзы. — Жи-и-ив. Жив. Жив!

Меня трясло, из пасти доносился рык, из глаза текли слёзы. Я не мог удержать подступающие чувства, и так и рыдал, повторяя одно и то же слово из раза в раз. Пока не обессилил и не опустил голову на сырую землю. Чувства пропали, испарились, растворились в пустоте и меня незаметно, как в детстве, погрузило в нирвану.

В себя я пришёл лишь когда цвета вокруг потускнели. Солнце опускалось к горизонту, но было рано отправляться в путь. Лишь ночью можно перемещаться, ибо ночь — лучшая спутница. Она скроет меня от посторонних глаз, получится незаметно перелететь леса к лесу. А днём — буду отдыхать, пока мана восполняется.

Я повернул голову в сторону, где находился мой дом: пещера с системой ходов; огромный лес, в котором всегда было чем поживиться; большая равнина за каньоном и скверный лес, где столько всего ужасного и непонятного. Я смотрел туда, где моя семья.

— Я лечу. Мама, сестрёнка, ждите меня. Я лечу!

Глава 4

Звёзды ярко светили на безоблачном небе. Я медленно поднимался к облакам, не боясь быть замеченным. В ближайшие семь дней предстояло добраться до дома. Что-то внутри меня подсказывало, что я поступал опрометчиво, но я не мог иначе. Сердце скручивало узлом от мысли, что семья может ждать меня дома, а я даже не удосужился проведать их.

И всё равно столь сжатые временные сроки — пугали. Оставалось сорок шесть дней до приступа скверны. Катастрофично мало. Приступ мог застать врасплох над океаном или того хуже, над городом разумных. Но у меня был план.

Воздушные массы всегда перемещаются из области высокого давления в область с низким давлением. Высокое давление — это не только горы и возвышенности, но и обогретая солнцем равнинная местность. Нередко зимой ветер дует от океана к центру материка, а летом — наоборот.

Именно поэтому сейчас, в начале весны, ветра дули в северо-западном направлении, к ближайшей прибрежной зоне. А мне нужно лететь в обратном направлении. Именно из-за этого я и ожидал наступление ночи. Была надежда, что ночью ветер ослабнет.

Догадка оказалась верна. Три сотни метров — вот та высота, на которой ветер не мешал лететь в юго-восточном направлении. К центру материка.

Облизнув повреждённым языком искалеченную часть морды — я лёг на курс. Контролируя каждый взмах крыльями и подмечая любые изменения в ветре, я старался за один перелёт преодолеть как можно большее расстояние.

Вскоре запасы маны опустились до трёх сотен. Я преодолел за эту ночь возможный максимум, теперь же следовало подыскать удобный лес для дневного отдыха. Такой был найден, через него текла небольшая речушка как отголосок трёх рек, берущих начало от каскада водопадов Поля Слёз. Завтрашней ночью она станет мне ориентиром, но сегодня пригодится для другого.

До леса оставалось чуть больше пяти километров, когда я с трудом приземлился на открытой местности. Практически все текущие в лесах реки имеют крутые, даже отвесные берега и если в такую упасть, то не сразу получится выбраться. В моём случае могло пройти и вовсе несколько дней. Но на равнинной местности всенепременнейше должен найтись пологий бережок. И он нашёлся. Я поспешил к нему и зашёл в ледяную воду.