Фея из Преисподней - Ad Astra
Запись № 23
«Дорогой дневник, из-за отходов постоянно жрущего Павсикакия твоя обложка стала походить на пятнистое плохо пахнущее недоразумение, что завонялось и стало нервировать слуг. Теперь ты в новеньком черном переплете, на котором написано «Не открывать». Надеюсь, это поможет.
Уже год, как я живу в новом мире, и отстраненное равнодушие, примешанное к азарту и горделивой необходимости, сменилось постоянным напряжением и внутренним страхом. Это странно (я называю это странным, потому что в обыденной жизни мы не особо заботимся темой смерти, а, если и заботимся, немногие из нас действительно понимают, что это такое), но теперь я очень и очень сильно боюсь умереть. Я больше не сплю одна в комнате, просыпаюсь от каждого шороха и даже сосредоточилась на защите, нежели на производстве, что не очень хорошо. Мне не хочется показывать другим, как сильно я боюсь. Я много смеюсь, гримасничаю, прекрасно орудую нецензурным и черным юмором, но чувствую, что внутри скапливается огромный ком.
Я не люблю жаловаться. Но теперь не рассказываю никому ничего и по другой причине –мне кажется, что, если я покажу слабину, если отступлю хотя бы на шаг назад, если сменю напор на тишину, то тотчас потеряю всё то, что строила целый год. Люди не пойдут за мягкотелым правителем, это я поняла по опыту предыдущей Сисиль. Люди не захотят помогать тому, кто выше их по статусу, но слабее по натуре. И я не хочу терять построенный авторитет. Быть может, это гордыня. Но лучше я останусь наглой, чудаковатой алкоголичкой с несгибаемой волей и злобным лицом, чем превращусь в нечто дрожащее и боязливое. Уверена, что потом это решение мне аукнется. Но это будет потом, поэтому все равно.
Очередная неприятная новость – Император. Мой муж. Представляешь? Вот эта змеевидная колбаса со шрамами от ожога – мой муж. Мне казалось, что дела резко улучшатся с его появлением (всё же, где Император, там все стараются усерднее), и так оно и было. Но не для меня. Оказалось, что у Императриц туева хуча обязанностей, которые те непременно должны исполнять! Мой распорядок и без того был довольно плотным. Отчасти из-за того, что руководство новым бизнесом лежало на моих узеньких плечах. Но теперь мне сверху ещё наложили кучу.
Все из кожи вон лезут, только бы Рагнарек на них не посмотрел. Взгляд у него очень страшный. У меня лопатки вместе сводятся, когда он смотрит мне в спину. Императора действительно боятся. Нет, не просто боятся, его страшатся и даже избегают. Что уж говорить, даже Харон и Азазель, которым море по колено, заняты весь день. Да так заняты, что к вечеру падают от усталости.
Я не сразу поняла, почему Рагнарека все так ужасаются. Да, у него страшный взгляд (но он и сам не красавец), да, он сильный и жестокий (так в расоведении написано, я читала), да, он требователен не только к остальным, но и к себе, да, в его руках огромная власть, НО. Оказалось, что его магия называется «Инквизитор». Сначала я подумала, что он может призывать копны сена и сжигать ведьм – вполне обоснованная ассоциация. Серебро в зубы, осиновый кол в жопу и ууух побежал баб красивых травить! Все оказалось куда проще, но куда страшнее. Мой глубокоуважаемый супруг владеет магией крови, а посему может управлять ею (чей бы она ни была). Ужас.
К счастью, большую часть времени Рагнарек проводит в моем кабинете за работой. Присланные им маги – личности исполнительные, строгие и очень ответственные. Они мгновенно настроили систему подачи воды, установили барьеры и превратили село в поселок городского типа. Что же насчет меня? Мне приходится работать так, что к вечеру я засыпаю без снотворного. Рагнареку понравилось масло, и он внимательно выслушал мои объяснения насчет создания рафинированного продукта (на таком масле можно было жарить). Он даже пообещал помочь с оборудованием, и теперь я всецело погружена в дела собственного региона.
Ремонт перенесся в бальный зал. Я решила оставить его золотым, но добавить белых элементов во избежание слепоты. Желающих переселиться в Мордор стало больше, и мне пришлось уделять этому вопросу ещё больше времени (я всё также не хотела пускать сюда кого попало, поэтому тщательно изучала биографии). Когда прошла неделя наш замок искренне надеялся попрощаться с Императором, но тот вдруг остался ещё на семь дней – тем же вечером я слышала, как несколько горничных плакало в уголке. Им приходилось драить весь дворец, так как Рагнарек мог без предупреждения войти в любую заброшенную комнату, а после надавать барышням по их нервной системе за невыполнение обязанностей.
Мы с мужем редко общались. Иногда вечерами собирались в библиотеке и делились выполненными заданиями. Мои попытки перевести разговор на иные темы заканчивались провалом, и Император изворотливо выставлял меня той ещё дурой, которой интересны никому не нужные факты.
Так или иначе я всё же была благодарна Рагнареку. Благодаря ему, я подписала торговые договоры со всеми другими секторами (он их заставил, хотя в этот момент я чувствовала себя, как трехлетка, которая привела маму в песочницу, чтобы пожаловаться на других). Особенно активно мною заинтересовались первая (ну, тут хотя бы понятно) и четвертая (та самая боеголовка) Императрицы, которые стали даже нашими гостями. Первую звали Первина (это писец, как странно, но, хотя бы запоминать много не надо), и она была белокурой блондинкой, что кроме Императора и не видела больше никого. Мы вообще познакомились с ней только тогда, когда она уезжала, несмотря на то, что Первина весь день провела в Мордоре. Я представляла её очередной сучкой и была сильно удивлена, увидев даму мечтательную, чуть легкомысленную и прямо-таки зефирную. Её называли Белоснежной Королевой, и теперь я понимала почему.
Четвертую звали…нет, не Четвертиной, а жаль. Её звали Чертией, поверьте, это имя подходило ей гораздо больше, так это был самый настоящий черт. У неё были черные, прилизанные в косу волосы, большие глаза с ненормальным лихорадочным блеском, чуть заостренные зубы и огромные буфера! Выглядела она в своих доспехах, честно сказать, сексуально. Когда я встала рядом с ней, я ждала, что кто-нибудь возьмет меня за руку и попросит отойти, так как детям тут делать нечего. Характер у неё тоже был, как у черта, но вела она себя громко и открыто, постоянно бросая взгляды на Харона. Тот бросал взгляды на меня, и я, наконец, поняв этот горделивый
