Ну, здравствуй, перестройка! (СИ) - Иванов Дмитрий

— Не видно, что в два раза сильнее бьёшь, — ехидно крикнул тренер моего соперника.

Разозлившись, я полез в мясорубку, нанося один удар за другим. Долго в таком темпе работать не смогу, сдохну скоро, но силы пока есть.

Игорь попытался вырваться из обмена ударами, отшагнул назад, выкидывая правую в мою сторону, чтобы тормознуть моё продвижение, а я неожиданно для него не стал закрываться, лишь немного сдвинув голову и корпус влево, зарядил по отрытой печени. Нокаут.

— В два раза сильнее это примерно так, — скромно сказал я.

— Может, распустим ребят? — спросил мужик из Федерации. — Деньги федерации сэкономим.

Идём на ужин, а после ужина у нас теория… только не бокса, будут рассказывать правила поведения за границей. Я вот не понял, а зачем всем-то это рассказывать? Если всё равно поедет один. Да это их дела. Вахита, кстати, не было, он шагнул на категорию выше, причём там уже около верхней планки болтается, и сильно переживает из-за этого.

— Я не виноват, у нас мужчины все в семье такие плотные, — бубнит он, ковыряя кусок минтая.

Сидим в столовой за столиком мы втроем, ещё и Костя рядом. Вот кто всем доволен, так это он! У Цзю не сходит улыбка с лица, ему всё нравится, а особенно мой бой.

— Тебя бы к моему тренеру! — сетует он.

На общем собрании было сотни полторы народа. Большой зал, приспособленный и для показа кино, хотя, скорее всего, не для фильмов, а для просмотра матчей соперников. Или не снимают ещё на плёнку сейчас?

— Есть вопросы? — строго спросил дядя из президиума, судя по наградам фронтовик, но лет ему на вид было меньше шестидесяти.

— Завтра будет ещё одно собрание по этому поводу, — немного повышает голос он, так как все начинают перешёптываться. — Сейчас зачитаю список тех, кому не надо на этом собрании присутствовать.

Он зачитывает список, и я по алфавиту последним там стою.

— И последний — Штыба Анатолий! Всем остальным с утра быть, приедут люди из комитета, — веско сказал фронтовик.

— Найдёте чем ребят занять, тем, кому на собрание не надо? — спросил мужик из Федерации.

— Конечно, — кивнул ещё один из президиума.

— А почему тебе не надо? — спросил Костя по дороге в корпус.

— Я выезжал уже, — поясняю ему.

— И что, проиграл? Ты, вроде, только чемпион СССР? — раззявил рот пацан.

— Выиграл, давай ко мне зайдём, покажу, — усмехаюсь я.

В комнате знакомлю своего соседа-чеченца и Костю. Вахит важно пожимает руку моему новому товарищу.

«Он ещё вспоминать будет лет через десять с каким человеком здоровался», — думаю про себя я.

Достаю газету со своим фото, комсомолку, ту самую, где рассказывалось, как я героически заткнул будущую звезду-ведущую.

— Смотрите, только не порвите.

— А она красивая, — выдал своё заключение Костя, рассматривая фото Опры.

— Черная! Я блондинок люблю, — сказал Вахит.

— Сам-то! Тоже черный! — весело сказал ни разу не деликатный Костя.

Они начали бороться и дурачиться.

— Хорош! Сдаюсь, — пищит придавленный Цзю, ты не черный, ты смуглый.

Смотрю на детей с ностальгией.

— Народ, надо что-то с питанием делать. Я голодный, — ставлю проблему я. — Хреново тут кормят.

— Тут всё рассчитано по калориям, — сомневается Вахит. — У тяжеловесов другие порции.

— Похрен! Я тоже есть хочу, — поддержал меня Костя. — Чай хоть организовать, что ли?

Открываю сумку и вытаскиваю кипятильник.

— Вон ваза стоит. Костик, сбегай, набери воды, помой, конечно, вазу сначала.

— А чё я? — сразу идёт в отказ он.

— Ты самый молодой — это раз, во-вторых — привыкай, инициатива имеет инициатора! И, в-третьих, ты конфеты хочешь? — достаю коробку шоколадных конфет. — Шоколадные, из «Берёзки».

Последние слова Костя уже точно не слышал, умчался за водой. Какой же ребенок откажется от конфет?

— Это дело! А у меня пахлава есть, мама делала, — радуется Вахит.

Пьём чай, болтаем, я рассказываю про поездку в Венгрию, Вахит спрашивает про тамошних девок. Вру напропалую. У Цзю тоже есть хобби, он читать любит! Даже с собой на сборы взял две книги.

Тут выясняется, что, кроме ужина, есть ещё один приём пищи — паужинок. Идём в столовую, а там молоко горячее и коржик с маком. Коржики самодельные! Вот теперь жизнь хороша.

На выходе из столовой меня дергает за рукав Игорь. Рядом с ним ещё два парня на голову выше меня, и вид у них недобрый.

— Надо поговорить, — басит проигравший.

— Вас трое, вот и разговаривайте между собой, если надо, — вырываю рукав спортивного костюма я.

Вахит не в курсе, что там было на спарринге, и поэтому ничего не понимает, а вот Костя сразу сообразил.

— Здесь говори. Что надо? — предлагает он.

— Чё не так, брат? — спрашивает Вахит, тоже резко тормознув.

— Толян в нокаут послал его на спарринге, — Цзю тыкает пальцем в сторону Игоря. — Он обиделся и папу с мамой привел, да?

«Как Цзю девяностые пережил?» — в очередной раз проносится у меня в голове.

— Чё? Кто это мама? — угрожающе дергается один из здоровяков.

— Хрен вас, мудаков, знает, — раскручивает дальше конфликт Костя.

— Вахит, брат, что не так? — Около нас останавливается парочка таких же здоровяков. Судя по обращению, это земляки моего соседа.

Глава 33

Глава 33

— Пока не знаю. Вот эти ребята с моим другом хотят втроём поговорить, — кивнул мой сосед на оппонентов. — Хотели увести его куда-то.

— Саня, что за дела? — басит один из кавказцев, лет двадцати по виду.

«Это тренер или спортсмен, вообще?» — почему-то меня заинтересовало только это.

Конфликта я не боялся, драться вряд ли кто будет, это уж дно какое-то — драться на сборах, можно вылететь отсюда в два счёта.

— Просто хотели поговорить, предложить ещё один спарринг ему, — кивает на меня, очевидно, Саня.

— С тобой, что ли? — вырвалось у меня.

— Вы что такие дерзкие, мелкие? — удивляется Санёк.

— Разговаривать учись, а лучше думай башкой, прежде чем что-то сделать, — искренне советую я.

— Вы чего втроём пришли к нему? Что, один на один предложить струсил? — упрямо переспросил джигит.

— Кто струсил? — запальчиво сказал Игорь.

— Не тебя разве он послал в нокаут за раунд? — вступил в разговор второй кавказец.

— Ладно! Проехали! Неправы были, но вопрос тот же, он, — встрепенувшийся Санёк указал на Игоря, — хочет ещё поспарринговаться.

— Я не хочу, неинтересно мне, но если тренер поставит задачу — почему нет. А так, тайком, зачем мне местом в сборной рисковать? Пошли, пацаны, — сказал я и направился дальше, отпихнув плечом здорового Саню с прохода. — Широкий, что ли? Скромнее стой!

— Трус? Я так и думал, — скривился Саня, но в конфликт не полез.

Зато переклинило меня.

— Чё ты сказал? — резко остановившись, развернулся я.

— Что у вас тут происходит? — услышали мы голос старшего тренера сборной, известного боксёра Бражникова Юрия Михайловича, кстати, питерского, местного.

Блин, все время Ленинград Питером хочу назвать, — расстроился я и ответил:

— Обсуждаем сегодняшний спарринг, — честно ответил я.

— Жаль, не видел, — усмехнулся дед. — По своим номерам все быстро разошлись!

Идём в комнату, Вахит машет руками, показывая, как бы он этого Санька размотал на ринге. Что, конечно, вряд ли. Тот — боксер не из последних, хотя всего и чемпион РСФСР, зато нокаутёр хороший, как и я.

Утром, после привычно уже дерьмового завтрака — размазанная по тарелке рисовая каша на воде, все спортсмены идут на лекцию к «особистам», а я и ещё десяток парней в общем зале разминаемся. Упарили нас до предела, лучше бы на лекцию сходил и ещё раз послушал инструкцию, что там можно, что нельзя. Зато когда наш вес собрали заново, я был уже хорошо размят. Усталость? Да по две тренировки в день легко могу проводить, сил — вагон. Отрабатывали разные упражнения, например: «бёрпи» — упор на одну руку и отскок ногами, выпрямляя тело, или «пистолет» — нечто вроде приседания на одной ноге, вторая — прямая. Приседать на одной ноге могу долго, я и в прошлом теле мог это делать в течение часа без передышки! Отдыхал, когда распрямлял ногу, вставая. Затем пошли упражнения на технику. Два тренера уделяли нам много внимания, изредка поправляя движения. Совсем неучей тут не было, все опытные спортсмены. В конце трении работали по «лапе». На обед пришли довольные и голодные. Столики на четверых, на них тарелка с восьмью ломтиками хлеба, такими тонкими, что светятся, и хлеба лишнего не дают, мол, не положено, всё рассчитано. Маленькая тарелка салата из свежей капусты с морковкой, гороховый суп, кисель и совершенно несъедобное второе. Кто-то из поварих влюбилась, похоже, и водянистая картошка с «опять» рыбой была пересолена, хоть она и без этого была несъедобна. Короче, никто не наелся. После обеда — медосмотр, потом ещё одна тренировка, как по мне, так лишняя. Из нас хотят отобрать лучшего? Так зачем мучить нас физухой? Бред какой-то. Технику смотреть и спарринги, спарринги!