Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – король
Он оглянулся на молчаливого Гордона, королевский секретарь усмехнулся и развел руками, и граф Уильберг сказал со смешком:
– Только принцу Ричарду придется подписывать его самому.
– Это я сумею, – заверил я. – Друзья, позвольте называть вас так, я счастлив, что мы начинаем строить новый счастливый мир!
Договор обсуждали около часа, потом я договорился с лордами о том же, о чем и с бриттской стороной: выставят на границу с Варт Генцем как можно больше войск, чтобы устрашить и принудить враждующие роды к миру.
– Воевать не придется, – сказал я, чувствуя, что повторяю, как попугай, все то, что уже говорил королю Иоганну-Георгу. – У меня достаточно войск, оставленных не пропускать дальше границ Варт Генца армии Мунтвига, чтобы снести с лица земли весь Варт Генц!.. Но я хочу лишь выказать ту мощь, перед которой беспрекословно сложат оружие.
– А разве нашей армии будет достаточно? – спросил осторожно лорд Джеффердин. – Не такая уж у нас, если честно, мощь…
– С севера приведут армии королевств Ирам и Пекланд, – заверил я. – А также Бриттии!
Они переглядывались, я видел по заблестевшим глазам, что такая перспектива устраивает больше.
– Если три королевства, – сказал Джеффердин задумчиво, – а мы четвертое…
Я прервал:
– Не забывайте, на границе Бриттии и Варт Генца стоит моя Непобедимая и Победоносная, В Боях Познавшая Радость Побед, что разгромила все дикие полчища наводившего ужас на королевства Мунтвига!.. Она одна в состоянии смести с лица земли хоть Варт Генц, хоть любое другое королевство. Я ни на что не намекаю, просто указываю чисто вымытым мускулистым пальцем, что у нас есть гарант мира и безопасности! И этот гарант в моей интеллигентной мышцастой руке с бицепсом почти в шестнадцать дюймов.
Совещание с лордами закончилось почти в полночь, небо затянуто тучами, темно, да и вообще глупо как-то выезжать в ночь, сразу появятся вопросы, встревожатся не только лорды, но и все население, правитель должен быть всегда весел, бодр и неспешащ.
Бобик встретил на полпути к моим покоям, сытый и довольный, пахнет хорошей кухней, глазки масляные, двигается замедленно, по его виду не скажешь, что готов со мной мчаться и в ночь.
Он вздрогнул, посмотрел на меня дикими глазами.
– Нет-нет, – заверил я, – сперва отоспимся. И конячка наша пусть отдохнет. А утром и выедем.
В покоях я еще раз просмотрел сводную бумажку королевского казначея, в самом деле составлено толково, а Совет Лордов не дает истратить собранные по стране деньги на глупости, так что в толстую книгу расходов можно и не заглядывать, мелочи, они и есть мелочи, для них и люди должны быть помельче рангом.
Дверь неслышно приотворилась, я успел сердито подумать, что охрана как-то странно понимает свои обязанности, но через порог переступила леди Сильвия, чистая, свеженькая и трепетная, как только что вылезшая из кокона бабочка.
Она присела в поклоне, опустив голову, я произнес туповато:
– Леди Сильвия?
Она прошептала, не поднимая головы:
– Ваше высочество…
– Леди, – проговорил я. – Мне весьма неловко…
Она подняла голову.
– Ваше высочество?
– Встаньте, – велел я. – Встаньте, леди Сильвия. Возможно, у вас есть просьбы и рабочие вопросы к моему высочеству… как принцу-регенту? И хотя я ничего не обещаю ввиду некоторых особенностей пребывания на королевском престоле… однако же как бы весьма и зело охотно и даже с ликованием пошел бы навстречу в силу ограничивающих меня возможностей.
Он встала, щеки начинают медленно алеть, потом стали пунцовыми.
– Ваше высочество, – пролепетала она почти жалобно, – уже ночь… какие просьбы и рабочие вопросы?
– Леди Сильвия, – ответил я учтиво, – но мы с вами как бы договорились уже и весьма. Потому я просто не понимаю…
Ее румянец стал пурпурным, затем багровым, опустился на шею, а вверху воспламенил кончики ушей, но когда посмотрела мне в глаза, ее взгляд был прям и не по-женски честен.
Я замер, чувствуя себя очень даже не в своей тарелке, а это непросто, я вообще-то достаточно нахальная и бесчувственная скотина.
– Ваше высочество, – ответила она, – я не жена чья-то, не возлюбленная и даже не обручена ни с кем.
– Это чуть-чуть смягчает, – признался я, – но не отменяет…
Она сказала, глядя мне в глаза:
– Я точно никого не обижу тем, что пришла к вам ночью. Вас ведь это волнует?
– А ваша, – спросил я, – репутация?
– Никто не узнает, – сказала она совсем тихо. – А если даже… то я пришла к вам, а не к конюху, как, говорят, позволяла себе королева Хиларисса, жена благородного Натаниэля Стокбриджа.
В ее голосе отчетливо прозвучала гордость, что она вот такая правильная, с кем попало не повяжется, это непристойно, а король – другое дело, король как бы в чем-то над законом, во всяком случае если не она, то кто-то обязательно заберется ко мне в постель.
Я подумал тускло, что, вполне возможно… да что там «возможно», наверняка среди фрейлин и придворных дам уже началась тайная борьба, кому забраться ко мне под одеяло.
– Действительно, – пробормотал я, – к конюху… гм…
Она добавила быстро:
– Правда, говорят, он был внебрачным сыном одного известного графа, но все же только графа, а не герцога или князя.
– Да, – согласился я, – верно… но все равно.
– Вот-вот, – сказала она, – а вы король!
– Принц, – поправил я.
– Принц-регент, – уточнила она с сияющей улыбкой на все еще красном, как кумач, лице с пылающими щеками.
Я промолчал, а она подошла к ложу, легла там на спину и, приподняв платье, раздвинула белые, как мясо осетра, ноги.
А что, сказал я себе, мое высочество здесь и сейчас, а со своим уставом в чужой монастырь не ходят. И вообще… Усложняться нужно в магии, алхимии, познании мира, но в постели места для маневра очень мало. Хотя да, есть, но зачем мне эти сложности и недостойные доминанта изыски?
Я приблизился к ложу, она вздохнула, плотно-плотно закрыла глаза и, кажется, даже задержала дыхание. Ну что ты, хотел я сказать с досадой, погоди, хотя бы лыжи сниму, а потом подумал: а зачем?
Глава 13
Бобик глухо зарычал. Я мгновенно очнулся от сна, рядом завозилась и распахнула детские припухлые ото сна глаза леди Сильвия.
– Ой, – прошептала она в страхе, как мне почудилось, притворном, – я что, заснула?
– Еще как, – заверил я, – еще и храпела.
Она шутливо ткнула меня кулачком в бок.
– Леди не храпят!
И не пукают, добавил я про себя. Как быстро женщины осознают свой новый статус и сразу же начинают им пользоваться. Можно не сомневаться, что и по коридору пройдет мимо стражей, надменно задрав милый носик с двумя розовыми дырочками. Не к конюху ходила, не к конюху!
Бобик поднял голову, посмотрел на дверь, потом перевел взгляд на меня. Мне почудилась в нем укоризна.
– Кто за дверью? – спросил я. – Секретарь Натаниэля… тьфу, мой секретарь?..
Он вздохнул и опустил морду на лапы. Вид оказался мне чуточку разочарованный, я не должен угадывать, нарушая его монополию на чуткий нюх.
– Пусть ждет, – решил я. – Я все выполнил… Разве что-то новое стряслось?..
Сильвия мило зевнула, широко распахнув нежно-розовый ротик и как бы невзначай продемонстрировав свои возможности. И хотя оказалась, как и принято, девственницей, но мамки и няньки старательно готовят взрослеющих девиц ко взрослой жизни, объясняя, что мужчинам от женщин надо и как их ублажать правильно.
– Я думала, – прощебетала она невинно, – принц-регент может валяться в постели столько, сколько пожелает!
– Я тоже так думал, – заверил я.
Она стыдливо отвернулась, когда поднялся, даже прикрыла голову одеялом и терпеливо попискивала там, пока я одевался. Наконец я подошел к ложу и стянул одеяло.
– Подъем!
Она в божественном испуге попыталась ухватиться обеими передними лапками за одеяло, но опоздала, одеяло упало на пол, а Бобик тут же перелег на мягкое, потому что все, упавшее на пол, попадает под его юрисдикцию.
Покраснев, как только-только раскрывшаяся роза, она вскрикнула в ужасе:
– Ваше высочество!.. Я же не одета!
– Оказывается, – ответил я оценивающе, – у тебя неплохая фигура. Кто бы подумал, глядя на тот ворох платьев…
Она торопливо соскочила с кровати и, прикрываясь крохотными ладошками, пробежала мелко-мелко к своей сорочке, торопливо закуталась чуть ли не с головой, Бобик наблюдал за нею с интересом.
Наконец она сгребла свои платья и сунула под сорочку, из-за чего на месте живота появилось такое характерное вздутие, словно после этой ночи прошло месяцев восемь-девять.
– Ваше высочество!
– Похоже, – сказал я, – так за дверью сопит мой секретарь. Вернее, как он определяет свою службу, государственный секретарь королевства Гиксия. Хочешь, чтобы он вошел при тебе?
Она гордо вскинула выше розовые дырочки в носу.
– Нет!
– Нам надо трудиться, – ответил я. – На благо Гиксии. Это такое королевство, если слыхала.
