Николай Побережник - Гнев изгнанников
Корен не обратил внимания на реплику своего помощника, еще раз пригляделся к клейму и вернул клинок в ножны…
– Ты плохо слышишь? – вздохнул Корен.
– Отвечай! – второй наемник наподдал сапогом в бок пленному.
– С хартским обозом он ехал… из Городища, наш разъезд перехватил тот обоз, – пленный замялся.
– Ну! – терпение Корена явно заканчивалось.
– Наемник это был, с нашим атаманом знается, будто друзья давние…
– А атаман… кто? Из Хартов?
– Так воевода прежний!
– Тарин?
– Да, – быстро закивал пленный.
– Хм… впрочем, не удивлен, – Корен поднялся и стал прохаживаться перед пленным, он не мог усидеть на месте от радости, что удалось снова зацепиться за ниточку, ведущую к пришельцу, – и где сейчас атаман и хозяин этого меча?
– Я не помню, как тот многодворец называется… сам-то я посадский, на лоскуте! На подорожном лоскуте покажу! От того многодворца полдня пути на юг и будет заимка в лесу. Там они все и наемник тот, и Тарин.
– Принеси, из саней лоскут подорожный, – Корен обратился к одному из наемников и продолжил:
– И сколько там, таких как ты?
– Там едва сотня наберется, у атамана еще есть люди, но то в тайне держится, я не ведаю, где они хоронятся.
Пленный несколько минут беззвучно шевелил разбитыми губами, водя пальцем по подорожному лоскуту, что принес наемник, а потом указал:
– Тут, вроде.
– Вроде?
– Да… Да, тут.
– Проведешь нас, и если все так, как ты говоришь, уедешь в посад с десятком золотых ноготков.
Пленный поник головой и согласно кивнул.
– Накормите его, и сведите пока туда, где потеплее, – распорядился Корен, вышел из сарая и решительно направился к покоям наместника.
* * *Мужички из обоза кашеварили у каменной поилки для лошадей во дворе сгоревшего постоялого двора, целых строений почти не осталось, разве что пара сараек, в одном из которых мы вполне сносно выспались. Рассказывая какую-то байку, один из купеческих обозников одновременно помешивал длинной деревянной ложкой похлебку, а пятеро других, что стояли рядом, периодически посмеивались. Маст от меня не отходил, даже ночью я слышал его настойчивый храп рядом, видно, наказ от отца получил – приглядывать, ага, вот и исполняет.
Забравшись час назад в дровни с двумя деревяшками, я приступил к работе ножом…
– Это что? – прищурившись на солнце, спросил он и кивнул на конструкцию, что я уже битый час верчу в руках и ковыряю ножом.
– Игрушка, – отшутился я, скрепляя суровой ниткой рейки конструкции, отдаленно напоминающей пушечный лафет.
– Чудная какая-то, – хмыкнул Маст.
– Ага… Слушай, а в торговом каменке есть хороший кузнец?
– Есть такой, он батюшке такой ларь сделал, – Маст изобразил руками прямоугольник, – с замком, с ключом!
– Да, пожалуй, что хороший кузнец.
– Еще бы! И берет за работу не так дорого, как в том же Городище или Кузнечном каменке у хартов.
– Вернемся в торговый каменок, познакомишь?
– Вернуться надо сначала, – Маст отстранился от саней и, приложив руку ко лбу козырьком, посмотрел на торговый тракт и, вздохнув, добавил: – несет кого-то нелегкая…
Я повернулся и увидел, как от тракта едут двое саней и десяток всадников.
– Может, разъезд княжеский? – предположил я, спрятал в ранец «игрушку», и прежде чем вылезти из дровней, отвязал замотанный в одеяло арбалет от баула, натянул тетиву, вложил болт и снова прикрыл арбалет одеялом. Встал рядом с Мастом, нащупал рукоять шахарского меча в ножнах за спиной, а потом скомандовал: – Быть готовыми к бою!
Всадники окружили нашу стоянку, спешились. С виду наемники, один из них с властными нотками в голосе, должно быть старший, поинтересовался:
– Кто такие?
– А вы кто такие? – Маст положил руки на навершие меча, широко расставив ноги.
«Александр Невский, блин», – подумал я, глядя на его фигуру.
– Новая судейская стража!
– А с виду так лихомцы! А ну покажь грамоту!
Нас было десять человек в обозе, и сразу видно, что оружие все не для красоты носят, старший наемник поубавил гонору, достал из-за пазухи небольшой деревянный ларчик, извлек из него опечатанный свиток и потряс им перед лицом Маста.
– Другой разговор, – буркнул Маст, – а мы за товаром отцовским на Медовую заимку едем, что у Худой протоки.
Глаза наемника загорелись, он переглянулся с другим, стоявшим рядом, вполне приветливо улыбнулся нам и переспросил:
– У Худой протоки, значит?
– Да, – Маст тоже улыбнулся, – сейчас вот пообедаем, и дальше поедем.
Вдруг я почувствовал на себе взгляд, неприятный такой и тут же уловил ощущение опасности. Я выглянул из-за плеча наемника и посмотрел в сторону саней наших гостей… Привстав в санях, ко мне присматривался охотник, тот самый, с которым мы, как я думал, разошлись без претензий… «все же мягковат я для этого мира, надо было валить его, да сестру пожалел» – подумал я и ступил за наемника, так, чтобы укрыться от взгляда…
– Это он! – донеслось со стороны саней, – Это Никитин!
– Который? – наемник отшатнулся от нас с Мастом и потянулся к рукояти меча.
– Тот, что ростом мал! Держи!
– Бей! – выкрикнул я, с трудом выдернул ногу из снега и ударил в живот старшего из наемников.
Маст и его ребята сообразили быстро, да и сам он смачно так приложил второму наемнику кулачищем в лицо, после чего потянул из дровней свое копье.
– Как чуял, что худо от них будет, – быстро провернув копье в воздухе, Маст погрузил его наконечник в грудь нокаутированного, а тот лишь охнул и закатил глаза… – а ну, бей вам сказано!
Прикрикнув на обозников, Маст, вращая в руках копье, пошел на приготовившихся к бою двоих наемников, а я схватил арбалет и спустил тетиву, процедив сквозь зубы:
– Сука!
Бой был тяжелым… глубокий снег не давал быстро перемещаться, с самого начала на меня навалилось сразу трое, но тут впрок пошла наука шахарского воеводы… «Не нужно обязательно отбивать удар, просто уйди с линии атаки и коли, так ты не тратишь силы на бесполезный звон металла и можешь пройти через нескольких врагов, как разогретый нож сквозь масло. Если их врагов двое или трое, заставь их мешать друг другу и коли!»
– Кафтан попортили, – сидя рядом со мной в снегу, Маст тяжело дышал и разглядывал вспоротый рукав и полу кафтана. Его вспотевшие волосы свалялись, из-под ворота клубился пар. Он посмотрел на меня, а потом на обозников и прикрикнул: – Что с Гильяром?
– Отошел, – грустно ответил крепыш с неким подобием шестопера в одной руке и, похоже, трофейным топориком в другой.
– Обед отменяется, – сказал я, вставая и оглядываясь в поисках шапки.
– Хорошо, – Маст кивнул, а потом строго так уставился мне в глаза и, выставив указательный палец и грозя им, добавил: – Не разгневать бы мне с тобой богов.
– Хранителей если только разгневаешь.
– Тю, – махнул он рукой, – ладно, дорогой поговорим, а сейчас пошли, поспрошаем того пораненного, пока тоже не отошел.
От пронзенного стрелой в грудь единственного выжившего наемника отчего-то несло гарью, пока Маст пытался с ним поговорить, я заглянул в их сани и обнаружил несколько бурдюков, наполненных маслом для лампад и пару вязанок приготовленных факелов. Обошел нескольких убитых наемников, наклонялся и принюхивался – тот же запах гари.
– Вы что пожгли? – я перебил Маста и, прикрикнув на наемника ухватился за оперение стрелы.
– А-а-а! Заимку… заимку пожгли по приказу суда хранителей, от рода отступников они… – часто дыша и отплевываясь кровью, ответил наемник.
– Откуда вы? Лагерем где стоите?
– При гарнизоне мы были, что на севере и по указу из Городища поехали… поехали…
– Заимки жечь? – подсказал я и снова потянул за стрелу.
– Да-а!
Маст достал из ножен свой тесак и резанул им по горлу наемника.
– Да отвернется от тебя Большая луна! – Маст поднялся и плюнул на корчащего и хрипящего наемника, – проклинаю, от имени убиенных тобой!
– Надо бы к последним саням в нашем обозе тряпья навязать, – я тоже поднялся и осмотрел горизонт.
– Следы укрыть? Разумно, – кивнул Маст и, встав рядом со мной, показал рукой на юг, – пурга идет.
– Это хорошо.
– Маст, что с ними делать? – подошел один из обозников.
– Оставить зверям диким! – ответил я за Маста, – трофеев с них не брать! Собираемся быстро и поехали!
– Как же на пустое брюхо-то? – обозник, с синяком на половину лица, держал в руке котелок и часто моргая, смотрел то на меня, то на Маста.
– Позже! Съедем с тракта в протоку там и поедим, убираться надо отсюда.
Спустя час наш обоз съехал в протоку с узкими берегами, только-только сани помещались, и проехав еще час, мы все же встали на обед, голод он, как говорится не тетка, пирожка не поднесет.
