Дневник (не)ловкой попаданки (СИ) - Светлана Нарватова
В качестве «здесь» был выбран очередные кусты, в которых нам с Тору предстояло пролежать до возвращения лазутчика. Мне было боязно оставаться. Не столько из-за Тору, который по-прежнему казался мне «котом в мешке», сколько из-за Леонарду. Вдруг с ним что-то случится? Но он был прав. Я и в посудной лавке умудряюсь играть роль слона. А уж рядом с неприятельским патрулём даже слоном быть необязательно. Достаточно неосторожно ступить или не вовремя чихнуть.
Поэтому Лео был прав, отправляясь в путь в одиночестве.
Но это не мешало мне переживать.
Когда леденец скрылся за деревьями, я уселась на нашу «перину».
— Полина, не сочтите за навязчивость, но мне хотелось бы уточнить кое-что в отношении вас и вашего спутника. — Тору неожиданно вернулся к уважительному обращению. Впрочем, я от него и уходила.
— Уточняйте, ‑ кивнула я.
— Вам действительно удалось вырваться от Сэтоши?
Я снова кивнула.
— Простите мои сомнения, но вы уверены, что это был он? Я допускаю, что вас взяли в плен, и вы сумели сбежать. Но Сэтоши… При дворе его называют не иначе как Бешеный Пёс. Он не просто фанатично предан императору Киоши, он очень сильный маг. Причём, маг…
— Мозголом, — подсказала я.
— Да.
— На мне это не работает. Любое заклинание, использованное против меня, отражается на противника. — Я развела руками. — В общем, на мне господин Сэтоши обжёгся. А потом Лео там всё подорвал. И шуникера с визитом явилась… Жаль, что мы так и не узнали, чем закончилась эта битва менталистов. Но я болею за Шу!
— Вам снова удалось вызвать шуникера? — осторожно полюбопытствовал Тору.
— Да я и в первый раз не вызывала! Сэтоши тоже был уверен, что я им управляла. А я тут ни при чём!
— Может, Полина, вы это сделали неосознанно?
— Неосознанно я только всё крушу и ломаю. В том числе проклятия. И вот ещё талант магию отбивать на полёте мне прабабка удружила…
— Ваша родственница была одарённой?
— Лео считает, что она ‑ дух-покровитель его королевства, Мать Леса, как они её называют, — призналась я.
Где же он пропадает, этот Лео?.. Пора бы и вернуться. Оказывается, я так привыкла видеть его рядом, что без него чувствовала себя… незавершённой.
Тору нахмурился, на пару минут погрузившись в свои мысли.
— Может, вы всё же из потомков Айхото?
— Если только все двести лет, которые его не было здесь, он просидел в нашем мире. Бабуля, я так поняла, шастала туда-сюда каким-то образом.
— Вы тоже можете… «туда-сюда»? — наконец задал Тору, как мне казалось, главный вопрос.
— Пока только «сюда», ‑ рассмеялась я. — И вовсе не по своей воле. Как и Лео. Это не зависело от нас и нашего желания. Увы, не знаю, как это происходит.
— Очень жаль. — Тору и правда выглядел расстроенным. — И всё же, мне кажется, вы ошибаетесь в своём происхождении. Шуникеры, речные змее-струи — всё это упоминалось в легендах о Айхото. Я считал это не более чем сказками. Но теперь, убедившись в их правдивости, склонен думать, что Леонарду ошибся в ваших родственных связях.
Я лишь пожала плечами. Мне на них было глубоко плевать. Я так и хотела сказать, но тут Тору приложил палец к губам. Я кивнула и затихла.
Вскоре поблизости послышались шаги, и я, на всякий случай, материализовала в руке кинжал. Кстати, о нём я спросить забыла.
— Это я, — тихо произнёс Лео, прежде чем ввалиться в наше убежище.
На душе сразу стало спокойно и радостно. Я бы бросилась ему на шею, но сидя это было сделать затруднительно. Однако я потянулась к нему и чмокнула в подставленную щёку.
— В общем, так. Лео сел ко мне и приподнял руку, приглашая обнять. Я нырнула ему в подмышку. — До храма здесь совсем недалеко. Здание ветхое, деревянное, заброшенное. Что мне не понравилось: я осторожно обошёл вокруг. И не обнаружил никакой охраны. Совсем. Насколько я сумел разглядеть, там даже следов вокруг не видно. Возможно, нас поджидают внутри. Это возможно, если в храме настроен телепорт.
— Что ты предлагаешь? — Я потёрлась шеей о его руку. Как же хорошо, когда он рядом!
Леонарду перевёл взгляд с моей макушки на Тору, который всем своим видом демонстрировал, что наши телячьи нежности не соответствуют его представлениям о приличиях.
А никто не заставляет его смотреть, если не нравится!
— У тебя какой план был? — вербализовал вопрос Леонарду, поскольку родонец намёки понимать отказывался.
— Никакого. Я не знал, что найду, и как буду действовать. Решил довериться случаю, ‑ с вызовом ответил тот.
Взгляды снова устремились на Лео. Он был нашим счастливым случаем.
Для меня — точно.
— Смотрите, ‑ наконец заговорил он. — Сейчас, по сути, не имеет значения, когда идти внутрь. Нас либо там поджидают, либо нет. Скорее всего, поджидают. И время суток значения не имеет. Я бы, конечно, предпочёл, чтобы Поля осталась ждать результатов…
— Ещё чего! — возмутилась я.
— … Но если мне удастся открыть портал, ‑ не обратил Верховный маг внимания на мою реплику, ‑ скорость и неожиданность могут иметь решающее значение. Тору, тебя мы тоже можем прихватить, если ты захочешь, или в этом будет необходимость.
— То есть ты предлагаешь идти сейчас? — подвёл итог жрец.
Лео кивнул.
Меня, понятно, никто не спрашивал.
Потому что толку от моего мнения не было никакого. Да и мнения как такого у меня не было. Одни эмоции.
…Казалось, храм, как гриб, пророс среди огромных деревьев, почти вплотную приблизившихся к строению. Нижние его венцы терялись в нехоженой траве. Вдалеке отбивал дробь какой-то местный дятел. Лес, какой он есть, и творение человеческих рук казалось здесь чужеродным.
Дорогой дневник, представь образец деревянного творчества типа Кижей, богато украшенный резьбой, с узкими арочными окнами, в которых каким-то чудом сохранились витражи. Только купола были не луковичными, а в виде полусфер. Возможно, когда-то храм был покрашен, но брёвна давно выцвели до мертвенно-серого цвета рассохшейся древесины.
Он был построен в виде креста: центральное помещение, к которому приклеено четыре пристройки, каждая венчалась своим куполом. Помещения различались по высоте и располагались по кругу по возрастающей, из-за чего казалось, что купола закручиваются спиралью вокруг главного. Местами крыши прохудились. По их краю, где стык купола и стены был обшит резными досками, прижились травы и пятна мха.
Витражи в окнах не вязались с общим обликом ветхости, забытости и заброшенности. Старому храму к лицу были пустые зеницы выбитых стёкол. Сохранившееся многоцветие стёкол придавало храму ощущение сюрреализма.
Вход был под самым низким из куполов. Мы поднялись
