КИМ 1 (СИ) - Prophet
- Какое-то ружье, - задумчиво произнес Дмитрий Михайлович. - Похоже, что самозарядное. Что-то более конкретное смогу сказать только после детального изучения чертежей.
- А конкретнее я тебе и сам расскажу, - ответил Ванников. - Если верить сопроводительной записке, это самозарядное дробовое ружье, работающее по принципу отвода пороховых газов из канала ствола. Производить его предполагается как в боевом, так и в охотничьем вариантах.
- Я, кажется, начинаю понимать, почему работу над этим ружьем они решили поручить мне, - заметил Кочетов, начавший рассматривать чертеж с заметно большим интересом.
Дмитрий Михайлович сам был заядлым охотником и стрелком. Именно поэтому он являлся одним из инициаторов возобновления разработок и производства в СССР новых моделей охотничьего оружия. И возможность разработать для своих коллег-охотников новое ружье, только на этот раз самозарядное, он воспринял с большим энтузиазмом.
- Правильно понимаешь, Дмитрий Михайлович, - кивнул Ванников. - Я уж не знаю, откуда они взяли эти чертежи, но тебе предстоит адаптировать их к нашим производственным возможностям и произвести доработку армейского образца согласно техзаданию.
- Позвольте полюбопытствовать, - Кочетов принял из рук Ванникова лист бумаги принялся вслух читать напечатанный на нем текст. - Значит, ствол длиной в шестьсот шестьдесят миллиметров, защитный кожух на нем и крепление для штык-ножа. Все понятно, Борис Петрович, в НИПСВО хотят получить что-то вроде американских траншейных ружей времен Империалистической войны, только в самозарядном исполнении.
- Дмитрий Михайлович, обрати внимание на то, что штык-нож, который предполагается устанавливать на ружье, еще даже не начали разрабатывать, - заметил Ванников.
- Ничего страшного, - отмахнулся Кочетов, желавший уже поскорее приступить к работе. - Сделаю пока муфту на ствол с заготовкой под крепление, а когда появится готовый штык - доработаю.
- Хорошо, Дмитрий Михайлович, - согласился Ванников. - Тогда забирай чертежи и приступай к работе!
Кочетов немедленно последовал совету Бориса Петровича и стремительно покинул кабинет, прижимая к груди папку с наспех уложенными в нее чертежами.
- Эвон как его проняло! - усмехнувшись, произнес Ванников. - Настоящий фанатик своего дела!
27 января 1935 года. 14:30.
Инструментальный завод №2. Ковров, улица Труда, дом 4.
Когда Михаилу Николаевичу Блюму позвонил начальник завода Семен Васильевич Савельев и пригласил к себе в кабинет, он подумал, а не собираются ли и его вызвать в Москву, как это сделали совсем недавно с рядом конструкторов, лишив завод лучших кадров.
В кабинете Семена Васильевича выяснилось, что нет, не вызывают. Савельев показал Михаилу Николаевичу техническое задание на модернизацию револьвера Нагана, полученное им из НИПСВО. Впрочем, список изменений был столь велик, что впору было говорить не модернизации, а о разработке совершенно нового револьвера.
Что удивило Блюма, так это то, что на техническом задании не было подписи его хорошего знакомого и полного тезки Михаила Николаевича Тухачевского, являвшегося не только заместителем наркома обороны, но и начальником вооружений РККА. Задача на модернизацию револьвера исходила лично от наркома Ворошилова, а подписано техзадание было главным конструктором НИПСВО Федоровым и куратором работ от НКВД, каким-то Беловым.
- Странно все это, - покачал головой Блюм. - Такое ощущение, что начальник вооружений РККА товарищ Тухачевский не в курсе, какое оружие разрабатывают для Красной Армии.
- Есть такое дело, Михаил Николаевич, - усмехнулся Савельев. - Но задание на разработку получено, причем поручается оно именно вам. С чего вы собираетесь начать?
- С самого главного, Семен Васильевич, то есть, с патрона, - не задумываясь, ответил Блюм. - В техзадании сказано, что новый револьверный патрон должен быть унифицирован по пуле с девятимиллиметровым «маузеровским» патроном. Значит, возьмем пулю и увеличим под нее диаметр гильзы от «Нагана». Ну а потом перейдем уже непосредственно к разработке револьвера.
- Могут возникнуть какие-то сложности? - на всякий случай уточнил Савельев.
- Не думаю, Семен Васильевич, - покачал головой Блюм. - Ударно-спусковой механизм оставим родной, «Нагановский», калибр я увеличу, рамку усилю, схему откидывающегося вбок барабана подсмотрю у американских «Кольтов», кажется, в нашем заводском музее есть нужные мне образцы. Проблемы могут возникнуть разве что с восьмизарядным барабаном, чтобы сделать его одновременно достаточно прочным и не слишком большим придется тщательно подбирать сталь для его изготовления. Впрочем, восьмизарядный барабан - это пожелание, а не требование.
- Не забудьте про этот, как его… скорозарядник, который нужно разработать! - заглянув в лист техзадания в поисках нужного слова, напомнил Савельев. - Это-то как раз требование, а не пожелание.
- Постараюсь сделать, Семен Васильевич, - успокоил начальника Блюм.
5 февраля 1935 года. 18:45.
Кабинет И. В. Сталина. Москва, Сенатский дворец Кремля.
Михаил Николаевич Тухачевский сидел в приемной Сталина и ожидал, пока вождь его примет. На эту встречу с Иосифом Виссарионовичем он возлагал большие надежды, рассчитывая не только прояснить очень беспокоившую его ситуацию в наркомате обороны, но и, по возможности, бросить тень на своего непосредственного начальника, наркома Ворошилова.
В последние месяца полтора в наркомате начали происходить странные дела, весьма волновавшие боявшегося за свое кресло заместителя наркома Тухачевского. Вначале по наркомату прошел слух о создании какой-то комиссии, работавшей над новым уставом для РККА. Никаких конкретных сведений об этой комиссии Тухачевскому получить не удалось, но первым результатом ее работы стало совещание у товарища Сталина, о котором Тухачевскому рассказал Халепский.
Михаил Николаевич сам, наверное, не смог бы сказать, что его тогда взбесило больше: то, что его, начальника вооружений РККА, не пригласили на совещание по вопросам, являвшимся его и только его зоной ответственности, или же то, с каким удовольствием Халепский описывал это самое совещание.
По словам Иннокентия Андреевича, главным докладчиком на этом совещании был некий сотрудник НКВД Белов. Этот самый Белов, несмотря на свою молодость, смог не только сформулировать полную концепцию вооружения для РККА, но и четко ответить на все каверзные вопросы, в результате чего все военные, поначалу относившиеся к нему скептически, вынуждены были признать его правоту.
- Знаете, товарищ Тухачевский, - закончил свой рассказ о совещании Иннокентий Андреевич. - Если этот Белов и в танках разбирается также, как в оружии, я с радостью обсужу с ним перспективы развития автобронетанковых войск!
После ухода Халепского Михаил Николаевич только зубами скрипнул. Мало того, что его мнением о вооружении красноармейцев даже не соизволили поинтересоваться, так он еще начал терять своих сторонников в наркомате обороны, а такого честолюбивый Тухачевский стерпеть уже не мог.
Затем до Тухачевского дошли слухи о том, что в КБ научно-исследовательского полигона в Щурово собрали лучших оружейников страны и уже начали претворять в жизнь решения пресловутого совещания. И опять без его, Тухачевского, ведома! Чтобы проверить эти слухи, Михаил Николаевич позвонил на полигон, но начальник КБ товарищ Кузьмищев сообщил ему, что все работы, проводимые в его конструкторском бюро являются секретными, и за допуском к информации о них ему следует обратиться к наркому внутренних дел Кирову.
Тухачевский был ошарашен. Он, замнаркома обороны, не имел доступа к информации о работе КБ, подчинявшегося его наркомату?! Как такое, вообще, было возможно?! К Кирову, однако, Михаил Николаевич за допуском обращаться не стал, вместо этого он позвонил начальнику Ковровского завода Савельеву, от которого и узнал, что в Москву и правда вызвали лучших оружейников, а конструктору Блюму поручили разработку нового револьвера, чем тот в настоящий момент и занимается.
