Комсорг 2 (СИ) - Белов Иннокентий
Много тут таких после весеннего обострения по улицам города бегает.
Второй секретарь райкома меня от КГБ никак не прикроет при всем желании, мог бы Романов так поступить, наверно, но он про меня ничего не узнает.
Хотя, вроде бы Чебрикова Горбачев и подкупил обещанием увеличить независимость комитета от контроля партийных органов. Давно надоело чекистам постоянные приказы руководящей и направляющей силы советского общества выполнять.
Придется Андропову с Горбачевым помогать, выбора больше особого нет. А эта моя сегодняшняя попытка просто авантюра на ровном месте — нужно себе это честно признать.
Поэтому я уселся на велосипед, да закрутил педали в сторону квартиры.
Билеты на поезд в Таллин подружкам перед выездом в райком занес, как раз их смена в овощном началась.
— Могу и не поехать. Тут три комплекта, если что, возьмите с собой кого-то еще. Нет, не заболел, есть проблемы, — так довольно скупо ответил я на все расспросы сразу же заинтересовавшихся девчонок.
Волги серой около дома и за моей спиной все не видно, впрочем, меня могут и на другой машине пасти сейчас, но я даже не пытаюсь ее вычислить.
Упорно делаю вид, что ничего не подозреваю и ни к чему такому вообще не готов.
Подъехал немного запыхавшийся к подъезду, хорошо выложился на маршруте и только соскочил с велика, как сзади скрипнули тормоза машины.
— Точно за мной! Ведь никто следом не ехал вроде! — сразу догадался я.
— Бессонов? Вы задержаны! — хлопнули двери и два ловких молодца, одинаковые с лица, уже оказались рядом, один легко махнул книжечкой в красной обложке.
Бежевые Жигули шестерка стоит у них за спиной, там еще сильно могучий по внешнему виду водитель за рулем.
— Задержан? Странно. Что сейчас делаем? — спокойно спрашиваю я.
Вижу, что удивил своим спокойствием оперативника, что не пытаюсь убежать или хотя бы заплакать.
— Сейчас поднимемся наверх и осмотрим квартиру, — меня крепко взяли под руку и подтолкнули в подъезд.
— А велосипед? — удивленно спросил я, бросив мимолетный взгляд на немытые стекла овощного магазина.
Видят там мои подружки, как меня забирают или нет? Лучше бы заметили, тогда поймут, что я никуда точно с ними не поеду.
— Не переживай, принесут твой велосипед.
— Он не мой, — решил я сразу же отказаться от имущества.
— А чей же? — удивился
— Хозяйки, — коротко ответил я. — Просто попросил покататься по комсомольскому поручению.
На это мне ничего не сказали. Наверно, и документов на обыск или осмотр у комитетчиков нет, но я не стану особо заострять этот вопрос. Пусть быстро посмотрят и убедятся, что у меня вообще ничего интересного нет.
То есть, что ничего не осталось.
Удивятся, конечно, однозначно, еще поймут, наверно, что я успел все распихать, пока они с улицы за мной наблюдали.
Что я их все же вычислил и что я совсем не так прост, как прикидываюсь.
Или спекуляция мне не принесла денег особо, только на дорогие джинсы и кроссовки заработал. Ну, еще на новую тахту тогда могут внимание обратить, холодильник я успел переставить на кухню, он там выглядит так, как будто всегда стоял.
Им, чтобы хоть немного прикинуть мои обороты — нужно много с кем в магазинах серьезно переговорить, на это много времени потребуется. Разговорить комитетчики могут всех, конечно; и Свету, и Таисию Петровну, и работников магазинов, знающих меня с определенной стороны, и моих родителей тоже.
Ну, мне главное Свету прикрыть, хотя она скоро вернется в комнату, когда начнет работать, там и общагу прикроют на летние каникулы. Да и участковый ее может вспомнить, когда в магазине увидит, так точно признает. Ну, мне пока хотя бы на время ее прикрыть, может у меня это получиться.
Так я и пошел с присмотром наверх, где не стал открывать дверь ключом, а позвонился, чтобы их сразу не забрали.
Таисия Петровна открыла не так быстро, уже привыкла к тому, что я сам бегаю всем открываю.
— Ох, кто это с тобой, Игорь? — удивилась она при виде незнакомых лиц.
— Милиция, Таисия Петровна. Хотят мою комнату осмотреть, — про КГБ я, конечно, не стал ничего говорить.
Ни к чему пугать хозяйку всемогущим комитетом, хватит и простых милиционеров для понимания серьезности ситуации. Зато мой конвоир посмотрел на меня с интересом, правда ли я их за милиционеров принял?
— Это вы у хозяйки должны разрешение спрашивать, а не у меня, — обратился я к оперативникам.
— Разберемся без такого помощника, — указал мне на мое место Первый опер.
— Таисия Петровна, разрешите нам осмотреть квартиру, — и Первый снова махнул удостоверением. — Мы не очень долго.
— Проходите, — не стала спорить старушка, приученная слушаться милицию.
Велосипед занесли следом за нами и поставили в коридоре, потом и водитель тоже поднялся. Кажется, что его осмотрели по ходу поднятия на этаж, так что больше внимания не обращают никакого. Да и где там можно что-то спрятать?
— Давай в комнату и все из карманов на стол! — скомандовал Первый. — Где твой рюкзак?
Второй сразу пошел на кухню, Третий в комнату хозяйки.
Пришлось выложить ключи от квартиры, от замка на велик, потом паспорт и комсомольский билет, которые я на всякий случай прихватил в райком. Два десятка рублей без мелочи. Ученический я пока передал Свете, ни к чему тут с ним светиться и концы лишние органам сразу выдавать. Узнать могут и сами, что я там учился, конечно, но могут и забить на это.
Паспорт и комсомольский сразу перешли в руки сотрудника, он их сверил с моим лицом и по-хозяйски опустил себе в нагрудный карман рубашки. Я пока ключи от родительской квартиры доставать не стал, они у меня лежат в нычке около плинтуса.
И отдавать органам смысла нет, и с собой таскать тоже, а девать мне их больше некуда оказалось, когда про них вчера вспомнил.
Еще рюкзак осмотрели и бросили тоже на стол.
— Сразу выдай, что есть из запрещенного! — вдруг приказывает-советует Первый.
— Да ничего нет. А что это — запрещенное? — с удивлением спросил я.
— Ты мне еще поприкидывайся дураком! Думаешь, мы не знаем, чем ты занимался? — такая проверка моей разговорчивости и первый легкий наезд.
На это я только пожал плечами. Простым операм я ничего говорить не собираюсь и информацией делиться тоже.
— Почему из райкома раньше начала собрания ушел? Ты же собирался там отчитываться? — ага, значит все-таки меня слушали и телефон общаги у них теперь есть.
— Ушел потому что, — пожал я плечами.
Не рассказывать же мою бестолковую эпопею с райкомом комсомола, это вообще никому не нужно.
— Там в холодильнике пятнадцать плиток эстонского шоколада и жевательная резинка, — доложил осматривающий кухню Второй.
— Зачем тебе столько? — зачем-то решил узнать Первый, сам быстро проверяющий мою комнату.
— Кушать и чай с ними пить, — с деланным недоумением ответил я.
Еще владение парой десятков шоколадок мне припишите по какому-нибудь делу!
Заглянул в пустоватый шкаф, потом скинул белье и одеяло с тахты, поднял ее, заглянул под низ.
— Не видно ничего, подсоби, — скомандовал Второму.
Они подняли тахту за край и Первый проверил ее днище.
— Да, еще чая со слоном десять пачек небольших, — добавил Второй, но про этот довольно доступный дефицит меня не стали спрашивать.
Впрочем, и в шоколаде эстонском ничего удивительного нет, его тоже иногда в Ленинграде свободно продают.
Только далеко не всем хватает.
Оперативники провели поверхностный осмотр комнат, кухни и туалета с ванной и сказали мне собираться.
— Переоденусь? — спросил я и после разрешения надел джинсы и кроссовки, а мыльно-пенные, спортивку, тапочки и простые брюки с ботинками, запасное белье, ручку с тетрадкой, десяток шоколадок и пять оставшихся здесь книг сложил в сумку.
Ту самую, которая черная и очень большая. Кинул в нее еще почти весь чай и четыре блока стюардессы, шерстяные носки. Рюкзак тоже свернул и положил, пусть с собой будет побольше в новой теперь жизни.
