Мои неотразимые гадюки. Книга 2 (СИ) - Сергеева Александра Александровна
И, тем не менее, пришлось. Грага держали оба щупа силой мысли, подопытную – оба манипулятора силой рук. Очнувшийся, но обездвиженный зверь моментально сконцентрировался на объекте «еда». Он алчно рыкнул, Паксая взвизгнула, Руф вякнул, Вуг хмыкнул, Лэйра фыркнула, Лэти хихикнула, Паксая дотянулась до неё и пнула – круг замкнулся. Пока в башке грага формировался и шифровался биометрический код, он пожирал глазами объект с растопыренными ладошками и вкусно втягивал в себя его запах. На весь балаган ушло целых три минуты. За это время Паксая устала бояться и расслабилась. А после даже заскучала.
По завершении экзекуции граг перезагрузился и потерял к ней гастрономический интерес. А интерес экспериментаторов-теоретиков соответственно возрос. Паксаю не без труда уговорили вступить с монстром в связь. Естественно, освободив того от ментальных пут. Она отважно спряталась за брата, выставив наружу только глаза и ладони. Поёкивало у всех, но иначе правды не добиться. Граг был на высоте: вообще не отреагировал на присутствие в обществе приличных мутантов неприлично нормального человека. Паксая осмелела и демонстративно прошлась перед самым рылом – граг приветливо квакнул и потянулся к любимице Лэйре.
– Я удовлетворена, – солидно констатировала сестрица, но тотчас заявила брату: – Я возвращаюсь домой.
– Почему? – изумился Дон и даже испугался.
– Не переживу второго такого знакомства, – махнула она в сторону дрыхнущего сопляка. – А уж третьего с четвёртым подавно. На той северной базе таких ведь много?
Дон кинулся ей объяснять, что теперь её биометрический код сугубо его дело. Что код будет передаваться из башки в башку без всякого личного участия первоисточника. И вскоре всё бородавочное сообщество примет её, как родную.
– Хорошо, – облегчённо выдохнула Паксая, обернулась и ласково покликала: – Ру-уф!
Второго биометрического прототипа держали уже втроём. Это, когда поймали. Замаялись страшно.
Смеркалось. Ночёвку решили устроить прямиком на вершине холма. Конечно, хотелось бы под крышу. В крепость, на стенах которой так и продолжали маячить ни черта не понимающие воины. Да кто ж их пустит с их колхозом? Тем более что их животноводческое поголовье явно мучилось брюхом. Похоже, бедолаги давненько не ели. Лэти не выдержала жалобных вздохов своего малыша Ромео – полчаса ржали, когда его представили обществу. Сердобольная девочка поставила вопрос углом: либо она идёт с ним на охоту, либо идут все четверо с Лэйрой и её Троцким. Дон, как честный человек, предложил свои услуги. Вроде отпускать девчонок с таким эскортом не страшно. И вроде стыдно отпускать одних. Он устал, как собака, но, система требует жертв.
Но тут всех страшно удивил Руф. У детей хорошая память, но короткая. Ещё час назад мальчишка боялся чудищ до дрожи. Уразумев, что теперь они ему ничего не сделают, он стал учиться терпеть их присутствие. А наслушавшись их тяжких вздохов, пожалел. Уж он-то знает цену голоду. По хитрым глазам Лэйры, Дон понял: пацану просто нравится быть причастным к чему-то волшебному и такому великому – теперь его нескоро удастся в этом переубедить. А ещё Руфу чисто по пацански загорелось оседлать жуткую зверюгу, что оказалась вовсе и не страшной. Людей жрёт? Так ведь и медведь тем же не брезгует. И волки промышляют человечинкой в глухих местах да в голодное время. Чего ж теперь? Зверь есть зверь – и ещё куча оправданий, когда оно так зудит. Да и взрослые его целиком поддерживают. И щупы всю дорогу сюда подспудно успокаивали: примиряли с действительностью, о чём Руф узнает, когда вырастет.
Короче, на охоту они отправились впятером. Лэти, покачиваясь на спине Ромео, погрязла в размышлениях: глаза отрешённые, улыбка глупая. Лэйра зевала во всю пасть и рассеянно осматривалась. Руф, восседая перед ней на Троцком, задирал нос и бил пятками в бронированные бока. Охотнички – ворчал Вуг, качая головой. Такие либо потеряются, либо заснут, обожравшись, под первым же кустом. Это, если им удастся обожраться. Лично они втроём решили, что семейный ужин должен быть лёгким. Умяли скромные остатки вчерашнего обеда, и Дон с Паксаей завалились спать – навпечатлялись сегодня до отрыжки.
Дед заверил внучеков, что у него старческая бессонница, а потому стражу нести ему. Зачем она нужна, если блок защиты системы бдит в манипуляторах круглосуточно, непонятно. Но, деду видней. Засыпая, Дон поздравлял себя с тем, что в очередной раз так удачно выкрутился: хорошо, что всё хорошо кончается, когда дождались. Что его систем постепенно расширяется за счёт многофункциональных узлов с КПД чуть выше среднего, но высокой степенью надёжности в эксплуатации… Хотя нет, это уж точно не его мысли.
Нужно скорей добраться до Ферского кряжа и обследовать туннель. А потом быстренько грохнуть Грассина… Уй! А к нему тащиться!.. Правда, они забацали изрядный крюк, а теперь можно быстренько по прямой. Но потом-то ещё обратно… И это уже точно его мысли… Хорошо, что деда встретил. С ним как-то спокойней… И Руф молодчина. Крепкий парень… Может, взять его с собой? Чего ему сироте тут оставаться? А дед его правильно воспитает… Интересно: почему он ничего не спрашивает о сыне? Или о Татоне… Татона классная тётка… И на маму похожа…
Глава 17
Свинячьи радости
– А вот и мы! – продрался сквозь сладкую негу пробуждения веселый рёв какого-то недоумка.
Судя по тому, откуда в закрытые глаза лупило солнце, выдрыхся Дон знатно. За все свои труды и муки разом. Странно, что блок внутренней защиты не толкнул в бок, раз тут кто-то шляется – прежде за «барбосом» подобной халатности не наблюдалось. Хотя они теперь с дедом в единой системе – стабилизатор, видать, решил, что КУС как-нибудь сам разберётся. А тот посчитал нужным допустить игривого идиота до тела командующего.
– Надо же, – совсем рядом с ним процедила Лэйра.
«Системник» подтвердил очевидное: подруга раздражена ранним визитом. Но не торопится лезть с инициативою поперёк своего стабилизатора. Всё-таки у биомутантов как-то попроще с межполовыми отношениями – в прежней жизни, насколько помнил Дон, женщины не были так послушны. Во всяком случае, с ним.
– Армы, – сухо поведал голосок сестры. – Аж целых два. Невыносимое счастье. Фуф, ты просто сволочь.
– Докочевали, наконец-то? – радостно поинтересовался этот псих.
И не утруждаясь ожиданием ответа, выдвинул гипотезу:
– Дон, вы что, записались в бродячие фигляры? Чего так долго? У нас тут целая крепость публики. Мужики страшно обрадуются… Кое-кому из вас.
– Это вряд ли, – хмыкнул Вуг. – Туго у наших девок с радостями. Сами всё никак не дождёмся.
– Спасать болванов будем? – начала выдавливать из себя яд Паксая.
Сестрице хотелось посмеяться и сделать кому-нибудь гадость. Верней, в обратном порядке.
– А нас просили? – проворчала Лэйра, внезапно перестав кукситься.
– Думаешь, без нас справятся? – дурашливо удивилась Паксая.
– Прикусите-ка языки! – безапелляционно потребовал Вуг.
– У тебя две жизни старик, что ты рычишь на щупов? – миролюбиво поинтересовался весельчак Фуф.
– Одна, – внезапно встрял в утреннюю симфонию тихий хриплый баритон. – Уймись, брат. Это манипулятор. Из окружения Арката. Отец с ним на короткой ноге.
– Надо же? – не без уважения и даже опаски удивился Фуф. – Дон, а я думал, что ты у нас один такой. И, как мне тебя называть, манипулятор?
– Вуг, – представился дед. – А ты у нас Пайдар Эспе-Раст. Бабник, пьяница и бунтарь.
Дон позабыл прервать связь с Лэйрой. И теперь удивился: та вдруг заинтересовалась младшим Аэглом – кто иной мог знать о ручном манипуляторе императора? Видать, колоритный мужик. Зная подругу, он забился сам с собой: здоровый, суровый, морда просит кирпича. Примерно так она описывала в поезде того своего несостоявшегося муженька. Да и среди ныне несостоявшихся заметно отмечала амбалов с квадратными челюстями и покоцанными физиономиями.
