Япона осень - Лео Сухов
Внутри вскипела злость…
Не на Пашу с его друзьями. Таких, как этот Паша, в Алтарном хватало. Не всем, правда, так везло, чтобы сохранить чёрно-белые очки на всю морду… Однако само явление было нередким. Но вот Сандра…
Я давно понимал, что наша революционерка рано или поздно вляпается. Особенно, если отпустить её в свободное плавание. Поэтому и не выгонял из группы, хотя она регулярно воду мутила. Но вот такой её демарш! Такого я не ожидал…
И ведь мог бы догадаться… Стоило только совершить что-то, с её точки зрения неправильное и постыдное, как ты попадал к Сандре в злейшие враги. И это невзирая на былые заслуги и одолжения. И, самое неприятное, Сандра никого из членов нашей группы не считала достойным определять, что хорошо, а что плохо. Этим правом обладала исключительно она.
В общем, вопрос её предательства был делом времени. Ей поэтому ничего важного и не поручали. Старались, наоборот, загрузить чем-нибудь муторным, чтобы на всякую дурь времени не оставалось.
Всё-таки в Сандру было вложено много сил, времени и ресурсов. Её обучали, кормили-поили, вооружали и лечили, когда требовалось. Мы надеялись, что со временем она либо смягчится, либо отринет свои революционные замашки… Ну что же, теперь мы знаем, что ошибались.
Но чтобы так? Купить два дорогущих арбалета и сходу отдать один каким-то левым людям⁈ Нет, баллы-то, конечно, её… Но заработать она их смогла только с помощью нашей группы! Сама бы она могла лишь найти большую кучу дерьма. Ну и вляпаться в него по уши, само собой. Оно же для того и навалено, разве нет?
— Она что, признала в этом Паше главаря? — удивился я.
— Похоже, что да… — Сочинец развёл руками. — Во всяком случае, теперь Паша всем высказывает их гурпповое «фи», если на его глазах предают идеалы всех революций мира.
Революционер — это не призвание, не склад характера. Революционер — это диагноз. Потому что только совершенно конченый человек может желать окружающим смерти ради фантастических, или сомнительных, или крайне сомнительных идей. А именно смерти всем окружающим революционер и желает. Потому что революция — это всегда кровь, боль и смерть.
Чтобы желать обществу такой агонии, надо либо находиться в этом обществе на самом дне, либо обладать настолько эгоцентричным характером и низкой эмпатией, чтобы чужие страдания воспринимать как просто очередной эпизод приключенческого сериала. И уж кто-кто, а Сандра никогда не была на самом дне! Мы ей туда скатиться ни разу не дали.
Признаюсь, на её счёт я даже спрашивал у СИПИНа, нельзя ли где-то купить за баллы сильнодействующий и мозговправляющий антипсихотик. Ну, типа легендарного галоперидола. Увы, ничем подобным нас в Алтарях Вознаграждения не снабжали. Гадский инструктор дал совет провести вместо этого лоботомию…
— Я всё ещё советую именно лоботомию! В момент репликации организм девушки будет приведён в нормальное состояние. В итоге, какое-то время, пока она не накрутит себя снова, её радикализм будет купирован.
— СИПИН, блин!
Да… Проблема была ясна и понятна. Я даже в какой-то мере ждал предательства Сандры… Я просто не знал, что оно уже случилось.
— Ну и где эта компания? — хмуро спросил я.
— Посмотри на капсулы… И догадайся с трёх раз! — с усмешкой предложил Сочинец.
Я мог бы не спрашивать… Надо быть совсем отбитым на всю голову, чтобы рисовать на своём жилище углём портрет легендарного Че. Правда, Че был узнаваем лишь потому, что именно таким его изображением когда-то украшали всё что можно. В общем, художники из Паши и его друзей были те ещё…
— И это хорошо… — пробормотал я
— Что хорошо? — непонимающе нахмурился Сочинец.
— Что руки у них из жопы! Иначе бы уже сделали агитки и завалили ими всю факторию! — пояснил я.
— Ну, во-первых, отсутствие таланта никогда не мешало придуркам демонстрировать это отсутствие… — покачал головой Сочинец, а потом указал куда-то в сторону: — А, во-вторых, тебе следует больше смотреть по сторонам!
Я посмотрел.
Я увидел…
Я тихо зарычал.
Неподалёку от нас в землю был вкопан деревянный шест, к которому примотали кусок коры. А на этой коре, опять же, углём было выведено:
«Друг! Брат! Не дай рукаводителям, мироедам на тебе нажеваться! Сверяй свой оклад с окладом других своих соратников!».
— Безграмотность, что, идёт в комплекте с дурацкими идеями? — вздохнул я.
— У меня есть теория… Что это просто разные грани одной и той же дури в голове! — усмехнулся Сочинец. — Ну что, идём знакомиться?
— Я уже передумал! — признался я.
— Вано, если ты оставишь их тут, они мне мозги вынесут напрочь! — помрачнел Сочинец. — И работе будут мешать. Короче, выбора у тебя нет. Я же на коленях за тобой поползу, причём публично! А это лишь укрепит твою репутацию «рукаводителя-мироеда»!..
— Ладно… — я снова тяжело вздохнул.
Знаю-знаю! Нельзя поддаваться на шантаж и манипуляции. Но и Сочинец, ползущий за мной на коленях — это жёсткий перебор. Ему с нашими людьми ещё работать, а я не хочу все его задачи на себя взваливать. И ведь придётся, когда его слушаться перестанут.
Своё логово Паша и мушкетёры оборудовали по всем правилам идиотов. Поставили рядом свои капсулы, а между ними соорудили навес, крыша которого на капсулах и держалась. При этом крышу они поленились стелить по всем правилам. В результате, под навесом были видны промоины на тех местах, где вода, скапливаясь на крыше, прорывалась вниз.
В остальном всё напоминало обычные местечковые стоянки. Деревянный стол, деревянные скамьи и чушки… Ну ладно, обычно на местечковых стоянках всё-таки почище. Но это и понятно! Революционеры — люди творческие, на мелочи внимания не обращают.
— Сандру ты знаешь! — сообщил Сочинец, кивнув в сторону девушки.
А затем указал на долговязого носатого парня с копной чёрных нестриженых волос:
— А вот и Паша. Так сказать, лидер отряда.
— Здрасти! — буркнул тот.
— Паша стремился к подвигам и призывал к ним других! — продолжил Сочинец. — И, думаю, пора ему этот подвиг совершить… Так, охламоны! Если кто не знает — это Вано, лидер нашей группы! И сегодня он задействует вашу боевую единицу
