Империя. Терра Единства - Владимир Викторович Бабкин
* * *
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. МИНИСТЕРСТВО ИНФОРМАЦИИ. 18 февраля 1937 года.
Князь Суворин задумчиво тёр лоб. Да, в воздухе ощутимо пахло большой войной. Не этими мелкими смешными конфликтами, типа Испании или Битвы за Англию. Нет, куда более масштабными, страшными и чудовищными.
Сколько у них осталось времени на всё про всё? Этого не знает никто. Возможно, этого не знает даже Государь.
А ведь задача Министерства информации вовсе не в том, чтобы просто поддерживать требуемый уровень патриотизма и восторг масс. Вовсе нет. Хотя и это тоже.
Но, не это главное.
«…Народное образование играет решающую роль в войне… когда пруссаки побили австрийцев, то это была победа прусского учителя над австрийским школьным учителем» (газета «Заграница», июль 1866 г.).
Фраза, часто ошибочно призываемая Бисмарку, сказана Оскаром Пешелем. Ни князь Суворин, ни сам Государь Император не спорили с этим утверждением. Образование и воспитание крайне важны для создания нового поколения патриотов. Но и средства массовой информации тут вовсе не лишние.
Мягко говоря.
* * *
МРАМОРНОЕ МОРЕ. ОСТРОВ ХРИСТА. ДВОРЕЦ. КАБИНЕТ КЕСАРИССЫ. 23 февраля 1937 года.
Мика изучала очередную сводку, поступившую из бескрайних недр Ведомств Императрицы Марии. Не то чтобы дело было срочным, но кесарисса старалась себя занять каким-то делом, дабы хоть немного отвлечься от мыслей о том ужасе, который её ожидал в ближайшие дни. Нет, она очень хотела, чтобы всё разрешилось, но ведь говорят, что это очень больно. Тем более в её ситуации.
Впрочем, свекровь же как-то прошла через это. А сейчас и медицина лучше, и вообще…
Но, страшно. Боязно как…
Саша прислал шифрограмму, что уже вылетает на Остров.
Скорей бы…
Доктора говорят, что еще дня три-четыре.
Завтра прибудут свёкр со свекровью.
Хотели прилететь родители из Праги, но Мика была против. Нечего тут устраивать ажиотаж, а зная царственную мать, тут ещё то будет светопреставление. Нет, это как раз тот случай, когда родители, стоящие за дверью куда хуже, чем родители, которые находятся за тысячу километров.
Ей же бояться нечего? Правда ведь?
В любом случае, на Острове лучшая в мире медицина…
* * *
МРАМОРНОЕ МОРЕ. ОСТРОВ ХРИСТА. ДВОРЕЦ. 23 февраля 1937 года.
И Остров загудел, словно тот растревоженный улей. Как и всегда — всё ожидаемо и очень неожиданно.
Не тот случай, когда нужно заранее искать крайних. Крайних-то найдут очень быстро. Если не дай Бог вдруг что, то вся надежда только на то, что Государь Император окажется первым в части принятия карательных решений. Потому как, если первым до них доберётся Кесарь Александр, то…
* * *
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОМЕЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. КОННАЯ ФЕРМА КНЯЗЕЙ ОСТРОВЫХ. 23 февраля 1937 года.
Я наклонился и вдруг поцеловал Машу. Горячо так. Счастливо.
Императрица вскинула брови:
— С чего такие нежности? Что случилось?
Усмехаюсь. Протягиваю бланк шифрограммы, которую привёз ускакавший фельдъегерь. Жена пробежала взглядом текст, взвизгнула, словно гимназистка и пришпорила лошадь, оглашая округу победным кличем.
Мне, конечно же, не оставалось ничего другого, как устремить своего коня ей вслед. Но Машу было трудно догнать, она неслась по лугу, выкрикивая:
— Да! Да! Слава Тебе Господи! Да! Пресвятая Богородица! Да! Спасибо!!!!!!!!!!!!!!!!!
* * *
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. ЗАПАДНЕЕ ЦАРИЦЫНА. 23 февраля 1937 года.
Александр до белых костяшек вцепился в подлокотники кресла самолёта. Господи Боже, всё хорошо. Слава Богу. Мика родила. Всё благополучно. Господи, как он счастлив. Он — отец. ОТЕЦ!!!
И у него теперь есть Наследница. И сын.
Конечно, врачи заранее говорили о том, что будет двойня. В конце концов, сам Саша и Вика тоже были близнецами. Так что ничего удивительного тут не было.
Наверное.
Они с Микой немало времени выбирали имена. Не был известен пол будущих детей (аппараты УЗИ всё ещё несовершенны), не была известна очередность их появления на свет, но теперь-то Саша не сомневался — его детей будут звать Мария и Андрей. Мария — в честь Пресвятой Богородицы, их мамы, бабушки и прабабушки, а сына в честь Андрея Первозванного, который крестил Русь.
Да будет так.
* * *
ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ЕКАТЕРИНОСЛАВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ЮЗОВКА. 23 февраля 1937 года.
— Лёнька-а-а! — не успевшая ещё переодеться первоклашка, визжа стремглав проскочила весь коридор и повисла на шее брата.
Сбытый курносый старший урядник подхватил егозу и расплылся в счастливой улыбке.
— Радка! Радочка! Как же ты подросла то! — прижимая сестру удивился вошедший. Чуть присев, он поставил чемодан
— Ой, братко, мамки то нет, я сейчас тебе борщ подогрею! — вспомнив что она сегодня за старшую оторвавшись от брата сказала Рада.
— А батя? На работе? — спросил тот.
— Дома он. В ночную ему, — ответила сестра.
— Какого лесогона струей занесло? — раздался из дальней комнаты заспанный недовольный голос.
— Ой, — прикрыв рот пискнула егоза, — разбудили.
— Это, я, бать! — ответил Леонид.
— Лёнька? — удивился тот.
В дальней спальне заскрипела кровать и, после небольшой паузы, твердые шаги босых ног заскрипели по паркету.
Скинув солдатский сидор, служивый оправил шинель и сдвинув фуражку слегка в бок и вытянулся в струнку. В коридор ввалился энергичный невысокий начинающий лысеть мужичек. Сразу было ясно в кого пошел сын. Кроме отметит возраста двух мужчин различала на первый взгляд разве что родинки у левого крыла носа старшего.
— Товарищ член Юзпрофшахткома, урядник 4-й гвардейской танковой бригады Леонид Хрущев, прибыл по случаю недельного отпуска за отличие в службе! — отчеканил служивый.
— Молодец! Герой прямо! — с гордостью ответил отец, — Что же предупредил? А то мать твоя в Екатеринослав заседать в губернском собрании укатила.
Глядя на сына, Хрущев ещё раз подумал, что повезло ему с Ефросиньей. И сама умница, и дети вон какие. И даже его чуть не силком в техникуме отучила. То, что сама вот в депутатках, а он всё мастер, так не беда. Он в профсоюзе человек авторитетный. А зарабатывает не меньше градоначальника.
Леонид опустил руку и чуть расслабился.
— Так сам, бать, не знал, просто удачно оказия подрулила, — чуть разводя руки ответил боец.
— Ну, здравствуй, сын! — подошедший Никита Хрущев крепко обнял сына.
— Скидай сапоги. Мыться и за стол. Я-то уж точно не усну. А то и позвоню сейчас — подменюсь. Я в этом месяце, итак, на две упряжки (1) больше графика выдал.
Леонид, разулся, повесил на вешалку шинель и положил на тумбу фуражку с гвардейской кокардой- обрамленным овалом лучами звездой богородицы. Забрал чемодан и сидор и мимо девичей прошел в свою комнату. С его ухода ничего не изменилось. Как и не уходил. Он поставил поклажу, снял гимнастерку и в тельнике пошел помывочную. Железный титан почти остыл, но солдату всё вода что теплее снега. Отец успел умыться раньше его и, сменив халат на порты и вышиванку, помогал дочери на кухне.
— Во! Видно молодца! — отец оценил налившиеся мышцы одетого уже в футболку сына, — не жмет?
— Есть мальца! — смущенно ответил сын.
— Ничего, зато все девки твои будут! А за одежей можешь в армейской «Кунст и Альберс» сходить. Пока ты служил дотянулись и до нашей Юзовки со своим универсамом немцы, — резюмировал отец, — Сядай, танкист! Тебе как вина или покрепче наливочки?
— Ой, бать, я же к такому случаю подарок привёз, — не успев сесть выпалил Леонид и снова умчался в комнату.
