Тень Ворона 8 - Сергей Леонидович Орлов
— Ваши показатели… просто феноменальные! — с выдохом произнес Целитель. — Для меня большая честь работать с таким человеком.
— Работать? — удивился я.
— Ну, то есть лечить. Скажите, а что вы чувствуете, когда отрастает конечность? Боль? Зуд? Или что-то другое?
Как ни странно, такой разговор был мне по душе. Никто не пытается меня убить или втянуть в политические интриги. Обычное человеческое любопытство.
— Зуд. А вообще, это не передать словами. Такое ощущение, что конечности на месте, только до конца не сформировались.
Дверь в комнату открылась, и внутри показалась Эйлин, на плечах которой висел белый халат. И к чему этот цирк? Она серьезно боится заразить меня какими-то бактериями? Смешно… мой организм химическое оружие выдержит…
Сразу после сдачи меня положили в Императорский дворец, где со мной работал личный Целитель Георгия. Подошли, как говорится, со всем уважением.
— Вадим Ефимович, как наш пациент?
Доктор чуть не подпрыгнул на месте, от желания поговорить на интересную ему тему.
— Вы даже не представляете, Ваше Величество! Когда привезли Ярослава, я был уверен, что он не сможет пережить эту ночь. А утром захожу и… что вы думаете? Да он здоровее меня!
— Только без конечностей, — ухмыльнулся я, помахав мексиканке культей.
Моя пыль была при мне, только не хотелось ее использовать по делу и без. Сейчас хотелось обычного отдыха.
— Понятно, — протянула новоявленная жена Императора. — Вы оставите нас?
Врач откланялся и покинул комнату. Эйлин же присела на кровать и поправила одеяло:
— Почему начали действовать не по плану? Не то, чтобы конечный результат меня не устроил, но… все же ты слишком рисковал.
— А ты думала, что я безоговорочно тебе доверюсь? — удивился я. — Не разочаровывай.
— И то верно…
— И что теперь будет?
Эйлин тяжело вздохнула.
— Ну что тебе сказать… после вчерашних событий ситуация накалилась до предела. Император Кейта объявил тебя сумасшедшим и заявил, что разрывает с тобой все виды сотрудничества и забирает гражданство.
— Это же глупо.
— Смотря, с какой стороны посмотреть. Большая часть малийцев слишком воодушевилась возможностью вернуть своих близких. К тому же, насколько мне известно, ты несколько раз ослушался его прямого приказа. А Манс никогда не отличался особым терпением к тем, что не отвечает добром на добро. Он ведь тебя спас и выходил, а ты…
— Я поступил так, как посчитал нужным.
Реакция малийского Императора меня ни капли не беспокоила. Успокоится… как и все остальные.
— Никто и не спорит. Лично мне твоя позиция по душе. Даже если забыть про истинные мотивы Александра, эта затея мне все равно не нравится.
— Как это мило.
— Ты будешь смеяться, но королева Диана так же встала на твою сторону…
Я искренне расхохотался. Кто знал, что всего одно мое решение перевернет мир с ног на голову. Британцы теперь союзники, а малийцы, наоборот, враги. Скажи мне это кто пару дней назад…
— Ты была права, это действительно смешно.
— А вообще, тебе лучше не знать, что творится по всему миру. Часть людей боготворит тебя, другие же требуют сатисфакции. Их не поймешь… вроде бы спас человечество от порабощения, а они еще и недовольны. Неблагодарные уб…
— Я понял. Ты зачем вообще пришла?
— Мне хотелось бы обсудить условия сдачи…
— Эйлин, ты действительно решила, что у вас получится держать меня взаперти? Не стоит совершать такую ошибку…
— Ты не понял, — она поднялась с кровати и уверенно добавила: — Георгий хочет отказаться от престола.
— Пусть отказывается, мне все равно.
— Ярослав… мой муж хочет, чтобы ты был следующим, кто взойдет на престол.
Глава 28
Не такое уж и заманчивое предложение
Абсурдность ситуации достигла эпических масштабов. Мало того, что от меня отвернулись малийцы, так теперь Трухильо с Романовым хотят посадить на трон. Только сразу возникает вопрос: зачем мне соглашаться на их предложение, если впереди маячит брак с Еленой?
— Ты же понимаешь, насколько абсурдно это звучит?
Эйлин поправила упавший на лицо рыжий локон и пожала плечами:
— Не вижу ничего абсурдного. Как по мне, это самый оптимальный вариант.
— Объяснишь?
— Георгию нужно бежать из России, — вздохнула Эйлин. — Вся его власть держалась на разработках Александра, доступ к которым мы потеряли. Мелочи типа портативных энергетических щитов и черных капель не смогут в корне изменить ситуацию.
— Ну вы и зажрались, господа… — усмехнулся я. — Панкратовские войска справлялись и без этих примочек.
— Не придирайся к словам, Ярослав, ты знаешь, о чем я говорю. До сих пор крупные города жили в неведении. Им казалось, что предатели скоро побегут, и война вот-вот будет выиграна. Но мы-то знаем, что дела обстоят несколько иначе. И когда правда холодным душем польется на головы простолюдинов, среди них начнется паника. Ну а после того, как посыплется фронт, ситуация станет намного… намного хуже.
— Неужели ваши дела настолько плохи?
— Можно смело констатировать, что война проиграна. Мы могли бы продлить агонию еще на пол года, может год, но в чем смысл? Не люблю жертвовать чужими жизнями без какого-либо смысла.
Ну а если смысл есть, то пожертвуешь не задумываясь. Впрочем, это вполне себе нормальное мышление для политика. Особенного такого хитрого, как Эйлин.
— Ну понятно. Только меня удивляет, что Георгий так просто согласился на это.
Эйлин улыбнулась.
— Скажем так, я смогла найти аргументы в пользу этого решения. Ярослав… давай хотя бы обсудим эту возможность?
— Ну хорошо, веди сюда Георгия. Поговорим.
Трухильо кивнула и поднялась с кровати.
— Эйлин, подожди, — остановил я девушку. — Знаешь, чего не могу понять?
— Чего же?
— Если Георгий потеряет власть, то зачем он тебе? Расторгни брак и найди кого поприличнее.
Девушка окинула меня скептическим взглядом.
— Может ты и не готов стать правителем, раз задаешь такие вопросы. Но ладно, объясню: во-первых, Георгий очень мощный боец с сильными генами, а значит от него будет хорошее потомство. Ну а во-вторых, не стоит забывать, что он Романов, и его дети смогут претендовать на трон.
— Каким образом? Георгий же откажется от трона?
— Ну что ты как маленький, Ярослав. Как откажется, так и снова начнет претендовать. Все, через пол часа жди… обсудим варианты.
Пока ждал этих двоих, связался с Райли. Она, как и другие мои родственники, благоразумно свинтила из Малийской Империи в Аргентину. Тамошнее правительство хорошо ко мне относилось, поэтому с удовольствием приняли всех Вороновых. А Машка Фонсека лично пообещала, что оторвет голову любому, кто попробует к ним приблизиться.
Манс, конечно, не такой дурак, чтобы пытаться взять их под стражу, но мы решили перестраховаться. Да и Егерь согласился с моими доводами. Пока девушки в безопасности, у моих врагов исчезает еще один рычаг давления.
Ну так вот, пока разговаривал с сестрой, узнал, что в Малийской Империи проходят многотысячные демонстрации. Да что там многотысячные… по приблизительным расчетам на улицы вышло не менее миллиона человек. И все они требовали одного — наказать меня и воскресить Александра. Если последнее, конечно, было возможно.
Как же быстро можно потерять любовь масс. Ну ничего, в прошлой жизни я уже сталкивался с чем-то подобным.
Помню, кувыркнулся как-то с одной девицей, оказавшейся дочкой весьма влиятельного человека. И все было хорошо, пока она не захотела продолжения банкета. Я же был против такого поворота событий. Вот ее батя и попытался испортить мне жизнь, распространив много чего интересного в интернете. Ох сколько говна тогда полилось… буквально из каждого утюга кричали о том, какой я моральный урод, да и в целом не совсем достойный человек.
Благо, я рок-музыкант, поэтому на подобные телодвижения мне было наплевать. Да и культура отмены тогда еще не начала набирать обороты. Так что поорали пару месяцев и успокоились.
Ситуация в других странах была не легче. В Азии и Южной Америке дела обстояли получше, разве что в Индии меня собирались чуть ли сжечь заживо. То же самое касалось Европы, где требовали честного суда.
Знали бы они, насколько мне плевать на общественное мнение. Я сделал то, что нужно и ни капли не сожалел о собственном выборе. Кто умный, поймет. Ну а остальные… скоро успокоятся.
От раздумий отвлек стук в дверь. Хотя какой стук. Дверь буквально вынесли с петель, после чего внутрь ворвался разгневанный Георгий.
— Не могу
