Катарсис - Евгений Анатольевич Аверин
— Страшное дело, — перебил меня Государь, — она распространилась бы со скоростью лесного пожара по всему Поволжью вплоть до Мологи. И Москву не миновало бы.
— Совершенно верно. В ходе операции под руководством Петра Васильевича Турина установлено место дислокации переносчиков чумы и турецких войск. Они ликвидированы, прилегающие территории взяты под контроль, как и рыбные промыслы под защиту.
— Как думаете, опасность заразы может повториться?
— Место жаркое, окружение ненадежное. Каспийская флотилия сейчас занята. Но мы прилагаем все усилия. Местный губернатор идет навстречу во всех мероприятиях.
— Это с почтовой службы переведен который?
— Он самый. Позвольте заметить, также отличилась команда негров, моих гостей, да что говорить, теперь уже бразильских казаков под руководством Федора. Фамилию не знаю.
— Про них отдельный разговор. Что еще за казаки?
— Обычные, бразильские. Культурная экспансия, так сказать, — я вспоминаю, что подробно докладывал про них.
— Много их?
— Мало. Но лиха беда начало.
— Насколько они близки вам?
— Федор считается родственником, я Вамрассказывал.
— Да-да, помню. Он здесь?
— Прибыл по Вашему указанию.
— Еще вопрос, что случилось с английским купцом, которого вы освободили от турок?
— Он утонул.
— Печально, — глаза его улыбаются, — у вас находится еще один англичанин, захваченный недавно. Вы его привезли?
— Привез, — вздохнул я, — и желал бы использовать.
— Понимаю ваши устремления, но его нужно освободить. Я познакомлю вас с капитаном Грейгом, можете ему доверять в этом вопросе, он его и заберет. А сейчас хочу наградить ваших родственников.
— Смиренно прошу учесть при награждении, что Кирилла Васильевича, командира батареи, ждет девушка, браку с которой препятствует его сословное положение.
— Учту. А на ваш счет будет отдельный разговор.
Была позвана свита, и началась раздача слонов. Мои заходили пред светлые государевы очи, как каменные. Я боялся, чтоб в обморок не упали.
За спасение наследника Фрол получил потомственное дворянство. «Какой Курицын? — поднял брови Император, курицы не летают. Соколы наши здесь летают. Отныне Соколов-Болгарский будет твоя фамилия». К дворянству пожаловано имение в Новороссии близь Горловки, пять тысяч рублей серебром и специальная медаль. Совершенно обалдевший Фрол на прямых ногах вышел.
Кириллу пожаловали чин подпоручика от артиллерии. И, без всяких проволочек потомственное дворянство, право на которое этот чин дает. Он теперь Турин-Костромской. Плюсом три тысячи рублей ассигнациями и поместье в Псковской области.
Петру также жаловали дворянство, имение в Мереславской губернии и пять тысяч ассигнациями.
Остальным командирам расчетов достались деньги по пятьсот рублей.
С Федей беседовал Государь долго и обстоятельно. Тот маху не дал, расписывал свое положение, связи и возможности с истинно африканским размахом. Особенно, финансовое влияние на сильных мира. Император проникся и жаловал Федю за военные подвиги чином хорунжего. Что еще обсуждали и какие задания Федя получил, в тот день мне узнать не удалось.
Кроме меня, все отпущены в лагерь. А я с Игнатом остался дожидаться ужина, где мне надлежало иметь еще одну приватную аудиенцию. А вот обедать мне довелось с капитаном Грейгом.
— Англичанин всегда останется таковым, не находишь? — спросил я Гурского на прогулке по палубе перед обедом.
— Он шотландец, а не англичанин. Тут не все просто, — повел плечами Дмитрий Семенович, — клан МакГрегоров, некогда опальный и преследуемый, только чуть более пятидесяти лет назад восстановлен в правах. А до того даже именем таким называться нельзя было. Батюшка нашего капитана поступил на русскую службу, и теперь ветвь клана Грейгов по праву российская.
— А кто не сбежал, неужели всех выбили?
— Не всех. Мужчины клана принимали чужие имена, скрывались. Добычу средств пришлось переводить в незаконную сторону. Угон скота, черная дань, грабежи, — он сощурился на меня, — неужели не слыхал ты об Роб Рое? Благородный разбойник из МакГрегоров, воспетый самим Вальтером Скотом?
— Читал, — поднял я глаза вверх, вспоминая детские годы, — только давно дело было.
— Стало быть, ты читал английское издание семнадцатого года или позже. Наше еще не вышло. Я подписан в типографии Степанова при Императорском театре на экземпляр. Обещали в начале следующего года.
— Разбойничий клан, стало быть?
— Очень даже. Теперь понимаешь, что и у нас может быть свой Роб Рой? — Гурский улыбался, — и лучше с пользой для отечества, которую ты уже приносишь, как мало кто способен.
— Неожиданно. Как-то не задумывался о такой стороне дела.
— А ты задумайся.
— И Грейг, как его, Алексей Самуилович, тоже с разбойничьим норовом?
— Отчаянный храбрец, весь в отца. Тот молодец был. Вхож в самые тайные дела. Командовал кораблем, на котором вывезли княжну Тараканову, воевал и в турецкую, и в шведскую. Так угодил матушке Екатерине, что та пожаловала его сына младенца Алексея сразу мичманом. Так и есть он с тех пор продолжатель дела отца своего.
— А матушка его тоже англичанка?
— Еще какая, — улыбнулся Гурский, — из Куков. Тот самый Джеймс Кук ей двоюродным братом приходился.
— То есть, наш капитан вояка и предприниматель?
— Это да. Где только не воевал, куда только не ходил. Не думай, что он только на кораблях живет. Он еще военный губернатор Николаева и Севастополя. И наук не чужд. Построил морскую обсерваторию и библиотеку. Даже николаевский ссудный банк его рук дело.
— Полезный дядька, — кивнул я.
— Очень. А для тебя хорош тем, что выступает за паровые суда.
— Разве кто выступает против?
— Совсем ты от жизни оторвался. Конечно! И далеко ходить не надо. Партнер Грейга по взятию Анапы, Светлейший князь Александр Сергеевич Меньшиков.
— Как так? Насколько я слышал, десантная операция проведена блестяще. И Меньшиков там браво командовал. И здесь развернулся. Для таких дел ум надобен и стремление к новизне.
— Да, развернулся. Вы немного не застали его. Ранен и уехал лечиться. Обе ноги ядром повреждены. В армию, думаю, не вернется.
— Как можно противиться прогрессу?
— Да вот так и можно. Впрочем, случилась с ним странная перемена. Был раньше известный либерал. Все планы по освобождению крестьян рисовал, науке благодетельствовал, балагур и весельчак. Даже в немилость некую попал за свои прожекты. А вот как Николай Павлович вступил на престол, так как отрезало. Поддерживает самые жесткие кары и ответы, никакого либерализма. Но и паровики не терпит, и ничего нового.
— Странно. Грейг определенно лучше в этом плане. Холостяк?
— А вот и нет. Забавная история вышла прошлый год. Он взял да и обвенчался с одной смазливой евреечкой в разводе. Впрочем, ничего семитского в ней не видно. Скорее
