Назад в СССР 5 (СИ) - Дамиров Рафаэль

Я навострил уши, мне и самому хотелось послушать ответ. Окажись я снова в двадцать первом веке, я бы просто погуглил и просмотрел пару первых десятков источников в выдаче. А здесь – здесь порой самой исчерпывающей информацией становилась официальная.

— Были казусы, — кивнул Горохов, — но ничего выдающегося, чем бы нам стоило заняться. Оно и хорошо. И вообще, насколько я знаю, Олимпийские игры 1980 года уже объявлены как самые честные, ведь за время их проведения в МОК не поступило ни единой жалобы или протеста. Мировое сообщество также признало их самыми безопасными из всех проводимых ранее. Надеюсь, они таковыми и войдут в историю. 11-й отдел КГБ СССР, конечно, в этом плане постарался. Молодцы. Отработали на славу. Причем из иностранцев никто даже особо внимания не обратил на принимаемые беспрецедентные меры безопасности. Это только местные заметили, как Москва во время проведения игр опустела. А между тем, сотрудники чуть ли не под каждым кустом сидели. Но без мелких неприятностей не обошлось, конечно. В СМИ об этом не скажут, я по своим каналам узнал. Отличилась гостиница “Метрополь”, куда на охрану общественного порядка привлекли курсантов Московского пожарного училища. Выдали им переносные рации да и разместили в помещении. Но те ведь дети еще. Пацаны стали развлекаться, бегать по этажам “первый, первый, я второй”. Раций они до этого в руках не держали, а тут такая возможность в войнушку поиграть. В итоге напугали гостей. Те подумали, что на гостиницу террористы напали, и проводится операция по их задержанию. В общем, скандал разразился, иностранцев пришлось успокаивать, сказали, что это учения были. Но и это еще не все. Двое особо “талантливых” курсантов решили проявить инициативу и проверить пожарный гидрант на третьем этаже, так сказать, готовность средства защиты к пожаротушению. Открыли пожарный шкаф и запустили гидрант. Вода, конечно, пошла, исправно все было, потому как к приему гостей тщательно подготовились, не только в “Метрополе”, а и по всей Москве. Гидрант курсанты перекрыли. Но не учли, что рукав в разобранном состоянии воду держит, и получился эффект брезентового ведра. Вода в рукаве осталась. Курсанты умчались дальше, а вода просочилась вниз и испортила потолок дорогущего номера с иностранцами. А между тем все номера распределены, по-простому говоря, забиты, и переселить гостей было некуда. Пришлось в авральном режиме делать в номере ремонт. За ночь буквально. Но заморские гости все равно морщились на запах краски потом еще несколько дней. А потом в этой самой гостинице еще и валютчика задержали. Пришлось 11-му отделу брать на особый контроль заведение.

— Ну, валютчики и до Олимпиады были, — сказал я. — И будут.

Мне и самому тут было что вспомнить. И “без шума и пыли” тогда уж точно не вышло, но из таких случайностей сложилась моя дорога сюда, в этот особый экспериментальный отдел.

— Такого валютчика еще не было, — хитро прищурился Горохов. — Отец троих детей, на доске почета висит. Но самое главное — он обычный сантехник.

— В первый раз слышу, чтобы валютчики сантехниками работали, — приподняла бровь Света. — Странное прикрытие.

— Честно говоря, с него валютчик, как из пчеловода Плисецкая, — поморщился Никита Егорович. — Но дело ему припаяли. В гостинице есть прачечная с промышленными стиральными машинами. Барабаны огромные, это вам не “Вятка-автомат”. Естественно, при открытии таких барабанов на пол неизбежно попадала вода. Все это было учтено, для ее отвода на полу в кафеле желобки были сделаны, канавки такие, которые вели в канализацию. Но чтобы ее не забивать, их оборудовали приямками. Что-то вроде фильтров грубой очистки. Там задерживался всякий хлам, что выстирывался из карманов одежды: салфетки, фантики, пуговицы, и прочие мелочи. Попадались и монеты, конечно. Так вот, оказалось, что сантехник этот обслуживал стиральные машины и приноровился неплохо на этом зарабатывать, выуживая монеты из приямков.

Катков громко фыркнул – мол, это уж совсем мелочевник. Но продолжение истории показало, что все же сантехник был не так и прост.

Оказалось, что монетки импортные он догадался нумизматам сбывать. Отлажен был процесс. Уже были свои, прикормленные. В этот раз ему попался улов из испанских песет. Они особенно у нумизматов ценятся. Ведь с Испанией у нас дел никаких нет, все отношения заключаются во взаимных обвинениях в шпионаже и выдворении подозреваемых, действующих под прикрытием дипломатического иммунитета. А в следующем году явно еще хуже будет, ведь в восемьдесят первом Испания в НАТО собирается вступить. Потому и песеты с родины фламенко и корриды у коллекционеров на особом счету. Наш сантехник смекнул это, и жадность взяла верх. Захотел подороже улов продать.

Собрал несколько знакомых нумизматов у себя на квартире и что-то вроде аукциона устроил – это стоило представить. Одного барыга не учел, что весь город под оперативным прикрытием находится. Не могло ускользнуть от товарищей из смежной конторы незамеченным проведение такого мероприятия. Кто-то из осведомителей стуканул. Горохов предположил, что это был один из нумизматов, и спорить с ним даже для интеллектуальной разминки желания не возникло.

— В общем, повязали сантехника и парочку коллекционеров еще впридачу, – закончил свой рассказ начальник.

— А их-то за что? — возмутился Катков.

— А закон для всех един, Алексей. У нас валютой владеть только государство может. Хотя по отношению к коллекционерам это дурость, конечно… Чего там эти монетки по курсу стоят? Копейки. То ли дело рубль, самая ценная валюта в мире, я считаю. Но за реальные валютные операции у нас и знаменитостей сажают. Владимиру Долинскому пять лет дали.

— Это который пан Пепичека из телепередачи “Кабачок 13 стульев”? — спросил Катков.

— Он самый, — кивнул Горохов.

— Жалко, — вздохнул Алексей.

— Да вышел он уже, условно досрочно освободили по ходатайству труппы Театра сатиры. Но больше трех лет успел из жизни вычеркнуть.

— А я слышала, — сказала Света, — что в Метрополе Анджелу Девис обокрали. Только так и не поняла, что украли у этой правозащитницы.

— Было дело, — расхохотался Горохов. — История вообще постыдная. В СМИ нигде не освещалась. Представляете, какой скандал? Коммунистку с международным именем и борца за мир обокрали в самой могучей коммунистической стране!

— А украли-то что? — поинтересовался Катков.

Горохов на секунду даже замялся, потом махнул рукой.

— Вы не поверите, трусы.

— Трусы? — в голос воскликнули мы.

— И стоило из-за этого скандал поднимать? — недоумевал я.

— Вот и я про то же, — кивнул Горохов. — Видно, привыкла госпожа Дэвис за справедливость ратовать, что не смогла простить такого попирания ее прав, как кража личного нижнего белья. Лишилась она трусов в этой самой прачечной. Бирки с них сорвали, а трусы испарились. Бельишко, подозреваю, знатное было. Дорогое. Такие в Союзе не купишь. Возможно, позарились на них тетки-прачки. Только концов так и не сыскали, хотя 11-й отдел привлекали по полной. Представляете? Вот такой хохмой приходилось заниматься комитетчикам. Но это все же лучше, чем теракты расследовать. Тьфу-тьфу… Не было у нас на играх терактов и не надо. Хотя без человеческих жертв все же не обошлось. Но это уже другая история, в гостинице “Космос” пара несчастных случаев с иностранцами приключились.

Горохов сделал паузу, будто не собирался нам дальше рассказывать, заставив Алексея с нетерпением выкрикнуть:

— Ну рассказывайте уже, Никита Егорович! Не томите!

— Не надоел я вам своими баснями? — удовлетворенно хмыкнул Горохов. — Тогда слушайте. Финны в той гостинице проживали. Один из них умудрился в бассейне утонуть, в котором барная стойка имеется. Накушался товарищ Виртанен и булькнулся об дно. Никто внимания поначалу не обратил. Подумали, ну, ныряет человек. Спортсмен ведь, он всегда найдет, где ещё и как потренироваться. А когда хватились, поздно было. Лежит на дне и не шевелится. Так и не откачали.

— А второй тоже, что ли, утонул? — Алексей, как, впрочем, и мы со Светой, с любопытством ловил каждое слово Горохова.