Режиссер Советского Союза - Александр Яманов
— Может, ты перестанешь лезть в нашу жизнь и оставишь в покое? И тогда всё нормализуется. А то складывается впечатление, что у тебя крайне нездоровый интерес происходящему в чужих спальнях.
Ага! — восклицаю и тыкаю пальцем в принявшую вид свёклы Оксану, — Ну наконец-то!
Бумц. Пузик бьёт меня своей сумкой, я же, хохоча, спасаюсь от неё бегством.
— Ты невыносим! И шутки и у тебя из одной оперы…
Думаю, чем ей ответить и шутить ли дальше. Вдруг сзади раздаётся голос человека, о котором я совсем забыл. А мы ведь договорились, что она заедет за мной в шесть.
— Лёша? Ты уже закончил резвиться? Мы можем ехать к родителям?
Голос Зои просто сочился елеем, что было даже хуже, чем устрой она сцену. Прощаюсь с Пузик и двигаюсь вслед за благоверной. А ничего у меня жена. Модная шуба, покупал не я, спорить не буду. Сапожки обтягивают стройные ножки, на голове песцовая шапка. Прямо сказочная Снегурочка. Метрах в двадцати от машины Филиппыча она остановилась и резко обернулись.
— И что это было? — глаза Зои опасно сузились.
— Ничего. Прощались с коллегой.
— Ах, это теперь называется так? Ну-ну. А Самсон знает, как ты прощаешься с некоторыми коллегами?
Разворот, и супруга снова двинулась в сторону машины.
Не промолвив ни слова, она плюхнулась на заднее сиденье, где скакали довольные близняшки. Здороваюсь с Сергеичем, который сегодня отвозит на дачу, и занимаю кресло впереди. Всю дорогу болтал с дочками, даже водитель поддерживал наши смешные разговоры. Зоя демонстративно не произнесла ни слова.
Глава 16
— Татьяна Ивановна, не надо всей этой экспрессии. Вы просто мать, которая наставляет сына, растившая всю жизнь. Пусть ему сорок — но для вас это не имеет значения. И, конечно, именно вы должны знать, как ему жить и на ком жениться.
Пельтцер гениальна! Я это знал и раньше, когда видел её на экране. Но это совсем другое, когда она работает на площадке. Ей даже дубли не требуются — сразу схватывает мысли — и далее уже дело техники. Как можно так перевоплощаться? Две — три небольшие репетиции перед началом съёмок, и всё! Она может сыграть кого угодно.
Вы бы знали, что такое кино. Нет — это не красивая картинка со звуком и приятной музыкой. Съёмки — это самый натуральный ад. И труд актёра ничем не легче пресловутого кочегара или монтажницы. Перевоплотиться в другого, абсолютно непохожего на вас человека, дано не каждому. А сделать это буквально за пару секунд, как может Пельтцер — я называю гениальностью. Кроме того, есть тиран в лице режиссёра, которому вечно что-то не нравится. Ещё и оператор добавляет свои хотелки. В общем, веселуха ещё та.
Вообще, основной частью съёмок руководит Моисеич. Его проблема в том, что он не пропустил сюжет через себя. Я же буквально живу героями и горю их судьбами. Не знаю, нормально это или нет, но просто не могу думать о чём-то ином. Даже возвращаясь домой, с огромным трудом переключаюсь в режим обычной жизни. Зоя и девочки же не виноваты, что кое-то погружён в иную реальность. Этого же я требую от всего коллектива. Невозможно снять достойный фильм, если не начать сопереживать героям.
Наверное, только Агапова по-настоящему прочувствовала судьбу героини. Она ею живёт, и выдаёт на площадке самые настоящие шедевры. А вот с Сафоновым я, похоже, ошибся. Пока он вытягивает роль на мастерстве. Только я вижу небольшой диссонанс между главными героями. Или бабы просто более эмоциональны? Не знаю. Но с женщинами мне работать гораздо легче, чем с мужчинами. Пора провести кастинг или селекцию среди советских театров — ну не нравятся мне многие актёры кино. Вернее, я просто не вижу большую их часть в своих будущих фильмах. Заодно открою для страны новые имена. Решено, беру Зельцера с Пузик, и еду в тур по СССР. Тем более, что командировку можно оформить за счёт студии. В этом плане социализм мне очень нравится!
Передав процесс Моисеичу, погружаюсь в свои мысли. А они отнюдь не так легки, как бы мне хотелось.
Самое забавное, что контора тестя помогла с печатаньем календарей в Финляндии. Есть у них какие-то хитрые схемы с хитромудрыми сынами Суоми. Понятно, что не обошлось без вездесущего итальянца, который умудрился договориться с ведущими европейскими таблоидами, где пойдёт реклама. В общем, сейчас есть небольшая мода на Союз, которая уже подходит к концу. И грех этим не воспользоваться, как глаголет сеньор Франческо.
Мне главное — заявить о себе и получить необходимое оборудование. На остальное просто плевать.
Плохо, что из-за работы я перестал ездить на шабашки с Самсоном. Просто нет времени. А на ставку режиссёра прокормить жену с двумя детьми просто нереально. Вот и жду, когда нам подкинут денег за плакаты. Вроде как должны быть поступления. В противном случае, придётся занимать, так как свою заначку я уже почти истратил. Очень неприятная ситуация. Привык по жизни держаться подальше от кредитов — это моя принципиальная позиция, которой собираюсь придерживаться и в будущем. А ведь скоро Новый Год, надо покупать подарки.
* * *— А что ещё есть в вашем репертуаре?
Самсон перестал на меня дуться и решил помочь с музыкой. Оказывается, его старый знакомый организовал ансамбль, вот к ним в гости мы и приехали. Вернее, мы — в нашем родном городке, где и живут начинающие артисты. Ребята играют и репетируют в свободное от работы время. Группа так себе, но подкупает двумя вокалистами — парнем и девушкой. Репертуар у них очень слабый. Перепевают советские шлягеры и всякую иностранную муть. Но для чего нужен я? И ещё вокал у обоих просто замечательный.
— Ну мы, типа, Битлов и Элвиса играем, — отвечает патлатый парень по имени Геннадий.
Он у них лидер и вокалист. Похож на Маккартни, под которого усилено косит. Как его не прибили ещё за такой прикид? Здесь народ простой — могут и в морду дать, в подворотне. Вокалистку зовут Нина и
