На волоске (СИ) - Марьяна Брай
Волос Палии был толстым, плотным и каждая волосинка была видна. Если собрать их все на макушке, они не помещались в кулаке. Стричь их нужно было именно частями и сразу перевязывать в двух местах рядом с местом среза. Я попросила Криту подать мне деревянный гребень с толстыми зубцами и прочесала всю голову Палии, потом на глаз поделила круг вокруг головы на шесть частей и перевязала каждый «хвостик».
Звук обрезаемых волос заставил Палию вздрогнуть, и я вздрогнула тоже. Ножницы были просто идеальны. Через пол часа передо мной сидел «мальчишка» с белоснежной кожей и заплаканными глазами. Она теперь вообще не походила на девушку.
— Все, теперь мне нужен дом, - коротко сказала я, проверяя «хвосты», что держала Крита. Завязаны туго, волос лоснится, словно лошадиная грива, и они все еще несут запах их несчастной хозяйки. Палия не поднимала глаз, видимо, чтобы не увидеть их. Я видела, как ее слезы капали на ткань подушки под ее коленями, и ткань из красной становилась бордовой, будто кровяной. Я захотела выйти на улицу.
— Я провожу, - Кали взяла из моих рук хвосты и аккуратно завернула их в ткань. – Идите за мной, - она взглядом указала мне на корзину, которую я моментально схватила, и мы вышли из покоев, оставив Фалею с Палией и теми тремя женщинами, в глазах которых я не увидела страха. Того страха, который есть в глазах остальных слуг.
— Почему ты мне не рассказала. Зачем ты отрезала ей волосы? – Крита впервые заговорила, но Кали услышала ее и обернувшись прошипела:
— Хоть слово об этом, и вы обе останетесь без языков, - она сказала это так, что я поняла: это нас ждет в любом случае! Троих! Как только парик будет готов. Фалея не оставит нас, знающих о своем позоре, а здесь отсутствие волос у девушки – огромный позор, судя по тому, что Палия не боялась распрощаться с девственностью, а вот с волосами – не могла!
— Нет, можете не переживать, - ответила я и толкнула подругу в бок, и Крита опустила глаза.
— Если что-то надо, зовите меня. Любую служанку отправите за мной! Больше никто не должен об этом знать, - она привела нас в тот самый дом, где мы три ночи спали с Шоараном. Крита при входе обняла себя руками, будто пыталась спрятаться от того, что напоминал ей подобный домишка. Я поставила корзину на пол и тронула ее рукой, но она отдернула локоть и, подняв на меня глаза, скривила губы в гримасе, похожей на презрение.
— Ты так мстишь Палии? Неужели ты не понимаешь, что для нее потерять волосы, как нам потерять всю жизнь, - она цедила слова так, как будто даже открыть рот ей было противно.
— Нет, Крита. Фалея все равно выбрала бы ее, а если бы я отказалась, нам обеим жизни бы не дали, - я села на край наваленных подушек не поднимая глаз. – И еще… думаю, сразу после того, как я закончу парик, нам троим отрежут язык. Это самое малое, что нам все равно грозит.
— Она так сказала? – ее голос стал теплее, но теперь она была напугана. – Что такое па-рик?
— Она не сказала про язык, но Фалея не захочет, чтобы об этом узнали. Она лысая, Крита. От этого и ходит с тряпкой на голове. У нее почти нет волос, - я подняла на нее глаза. Девушка смотрела на меня с удивлением, но хорошо хоть без ненависти. – Присядь, - я провела ладонью по подушке рядом с собой, и она села, не отрывая от меня глаз.
— Что нам делать? И что делать с Палией?
— Парик это такая штука, которую надевают на голову, и всем кажется, что это настоящие волосы. Я потяну время, делая его, но нам нужно искать выход, Крита. Нам нельзя здесь остаться. А Палия… Видимо, нам придется забрать ее с собой, - я положила руку на ее плечо, и она обмякла, привалившись на мою грудь.
— Мы не сможем. Ты же сама сказала, что не сможем.
— Быстро не сможем, но у нас есть время, пока мы занимаемся вот этим, - я подняла тряпку, в которую были завернуты волосы Палии. – Она сейчас ненавидит меня, но я попробую что-то сделать, Крита. А сейчас, давай поищем что-то съестное. Велено закрывать двери, но нам нужно больше света. Кали велела говорить только с ней, так что, в следующий раз я скажу, что работа будет долгой. Света здесь мало даже днем, - я улыбнулась и прижала к себе подругу.
Теперь жизнь обеих девочек зависела от меня, или как минимум, наличие у них языка. Если бы я знала, что Фалея так зациклена на себе, ни за что бы не разболтала о своих умениях. Но, как говорится, язык мой – враг мой.
Я никогда не была болтлива, я никогда не «заводилась» с полоборота и не начинала скандал первой. Да и второй не начинала, а наоборот – была миротворцем в любом споре. Первое, что я делала – просила успокоиться и разобраться. А теперь я чувствую, что иногда во мне закипает невыносимое варево из эмоций, и пока я не выскажусь, не обрету спокойствия. Язык теперь бежит впереди меня.
Видимо, это чужая черта характера. Или же тело слишком молодое, и кипящую кровь некому было усмирить. Мне почему-то кажется, Малисат ничего не запрещали, и мало того, думаю, ее вспыльчивость поощрялась. Я видела здесь уже достаточно девушек и точно могу сказать, что за языком они очень аккуратно следят. Даже Фалея, выйди она за стены этого своего «предприятия», тоже будет вести себя иначе. Но Малисат другая.
С открытой дверью в доме было достаточно света, чтобы работать, и я перебирала отрезки тканей, которые лежали в корзине. Мне нужно было что-то очень тонкое, но крепкое.
Из-за отсутствия тканей вроде капрона придется идти самым сложным путем. Но этот путь
